Анархия – мать порядка - Александр Шубин

Белаш вспоминал о том, как проходила мобилизация: "аппарат отдела формирования собирает общество на "деловой" митинг, где рисует военную и политическую обстановку, призывая дать свое согласие на мобилизацию известных классов населения. Обыкновенно, население давало свое согласие и заносило его в протокол..."[398]

Интересно, что "добровольная мобилизация" была осуждена многими городскими анархистами, увидевшими в ней покушение на свободу. Орган Петроградской федерации анархо-синдикалистов "Вольный труд" писал: "Из двух одно: или она была добровольная, и тогда не при чем принудительный набор, или она была принудительной, и тогда незачем было прикрываться флагом добровольности"[399]. Сами махновцы решали это противоречие с помощью морального давления общины: раз мир добровольно решил мобилизовываться – будь добр, иди воевать вместе с соседями. Смысл "добровольной мобилизации" заключался не в праве индивидуального выбора – служить или нет (принцип профессиональной армии), а в согласии населения и в самоорганизации вооруженных сил. Бойцы избирали своих командиров. Командный состав от комполка и выше назначался по представлению подчиненных на собраниях комсостава корпуса или армии[400]. Выборность комсостава давала бойцам стимул проявлять инициативу (можно быстро выбиться в командиры, а начальникам заботиться о бойцах).

Необходимость координации развернувшегося процесса мобилизации, потребность в решении других неотложных вопросов – все это требовало создания политических органов, организации власти. Здесь перед махновцами встали две возможности: установление обычной для того времени военной диктатуры либо дополнение военной власти гражданскими органами, опирающимися на крестьянское самоуправление. Первый путь поддерживала военная группировка, состоявшая из большинства старых командиров, входивших в Союз анархистов. Она выступала даже за ликвидацию ВРС[401]. Часть командиров, идейные анархисты во главе с Волиным и Иосифом, а также общественные организации района выступали за второй вариант. Между военной группировкой и ВРС сложились напряженные отношения, тем более, что Волин (по крайней мере, по его словам) выступал против "антисемитских настроений, разгула и пьянства части комсостава"[402]. Однако Махно не собирался отказываться от своих политических идей в пользу произвола военного крыла движения. Он поддержал идею созыва съезда крестьян, рабочих и повстанцев, который должен был укрепить обратную связь между махновским движением и населением.

Махновский демократический социализм

10 октября культпросвет ВРС созвал собрание с участием рабочих, на котором была принята резолюция о необходимости созыва в ближайшее время съезда "рабочих и крестьян города Александровска и ближайших окрестных сел" не позднее 14 октября. Однако инициатива была критически встречена профсоюзами, которые обратили внимание на отсутствии единых норм представительства и краткость срока созыва съезда, что не позволяло воспользоваться демократическими процедурами. Собрание, организованное культпросветом, было названо в ответе профсоюзов "частным совещанием"[403]. Несмотря на возмущение Волина, руководство движения пошло навстречу рабочим, и сроки съезда были перенесены. Впрочем, как вспоминает Волин, "никакой избирательной кампании не было"[404], делегаты избирались организациями трудящихся и повстанческим частями.

Открывшийся 20 октября 1919 г. в Александровске съезд, по замыслу созвавшего его Военно-революционного совета, носил предварительный характер. По сообщению члена Александровского комитета КПУ С. Новицкого выборы были неравноправными. Но если в большевистской зоне рабочим предоставлялись привилегии, то в махновском районе их представительство, напротив, было умалено: "Выбор делегатов на съезд по местам от крестьян происходил небольшими сходами, один делегат от небольшого села, а в других селах уже были сельские советы, которые являлись от совета по одному представителю. Рабочие же могли послать одного представителя от каждого профессионального союза"[405]. Эта непривычная для большевиков практика незначительно искажала реальную социальную расстановку в махновском районе, где количество крестьян значительно превосходило число рабочих. В итоге съезд состоял из 217 делегатов от крестьян, 37 – от рабочих и 17 – от воинских частей, а также из членов ВРС. Были представлены Александровский, Бердянский, Мариупольский, Мелитопольский и Ореховский уезды[406]. Участники съезда, названного "первым беспартийным на всем земном шаре"[407], должны были решить вопросы, не терпящие отлагательства и принять политическую декларацию. Основные же вопросы социально-политического устройства следовало решать большому съезду, созыв которого могла подготовить созданная Александровским съездом комиссия.

Для того, чтобы провести на съезде свои решения, ВРС пришлось немало потрудиться – форум был многопартийным: кроме анархистов и беспартийных в его работе активно участвовали меньшевики, левые эсэры и коммунисты. Последние провели на съезд несколько человек, в том числе члена уездного комитета С. Новицкого[408] и агента белых (о чем большевики, конечно, не знали) А. Орлова[409].

Чтобы держать ход съезда под своим контролем, ВРС занял места в президиуме, допуская в этом смысле лишь ограниченную демократию. Представитель ВРС Волин предлагал:

"Либо назначить в президиум съезда президиум Военно-революционного совета, созвавшего съезд по военным вопросам момента, либо избрать из состава съезда особый президиум Военно-революционного совета и пополнить его тремя делегатами"[410]. Естественно, что такая странная демократия вызвала первые уколы оппозиции: "Вы нам говорите, что советы могут организовать безвластие, и что мы можем жить при таких советах, а сами этому не следуете. А вы кто? Не власть? Председательствуете, даете слово ораторам, приказываете не шуметь, а захотите – и не дадите слова"[411]. Представитель социалистов обвинял анархистов в навязывании своего ведущего и стремлении к манипулированию делегатами[412].

Много лет спустя Волин так увязывал свою политическую практику и антиавторитарные теоретические принципы: "Принимая на себя инициативу по созыву съезда регионального трудового съезда махновцы брались за очень деликатную задачу. Они хотели придать важный импульс активности населения, который был необходим, похвален и понятен. Но с другой стороны, они должны были избежать навязывания себя съезду и населению, они должны были избежать появления диктаторства... Я объявил делегатам, что моя роль будет строго ограничена техническим ведением съезда..."[413] Впрочем, справедливости ради надо отметить, что предположение критиков о том, что кто-то может не получить слова, носило гипотетический характер, ибо махновцы вели съезд относительно "либерально" (левые эсеры требовали даже более решительного и авторитарного ведения[414]). Это давало оппозиции немало возможностей.

Прежде всего вспыхнула полемика по порядку дня. Позиция ВРС была следующей: "Совет считает этот съезд неправомочным решать крупные вопросы общественного и хозяйственного строительства, подлежащие предварительному обсуждению на местах и решению широкого, тщательно организованного съезда, созываемого самими рабочими и крестьянами. Некоторые же находят, что данный съезд должен вырешить также целый ряд крупных экономических вопросов и, затем, создать центральный руководящий орган ("голову"), который провел бы решения съезда в жизнь"[415].

Как видим, "некоторые" стремились к созданию гражданских органов власти, что угрожало позициям ВРС. Инерция власти, следовательно, затягивала и анархистов. Впрочем, сам Махно так определял свое отношение к власти: "Мы – военное командование, наше дело – бить кадетов, а гражданскую власть, раз уж без власти обойтись не можете, создайте себе сами"[416]. Один из делегатов предложил прежде повестки обсудить содержание термина "буржуазия", которым делегаты обозначали враждебные им силы "справа" (вероятно, автор этого предложения опасался расширительного толкования термина). Это предложение было воспринято делегатами как решение "заболтать" съезд: "Что за птица этот делегат? Кто его послал? Если после всего, что произошло, он не знает, что такое буржуазия, то они сделали плохой выбор, послав его сюда!"[417] Большинство съезда поддержало махновцев. П. Аршинов, уже отсутствовавший в это время в районе, несколько сгущая краски, пишет об этом: "В первый день представители политических партий пытались внести в общую работу съезда дух раздора, но тут же были осуждены всем съездом"[418].