Ускользающее пламя - Кэтлин Вудивисс

Море забурлило, небо затянула темно-серая пелена. От одного вида вздымающихся волн у Серинис начиналась тошнота. Низкие тучи сгустились, заслонив солнце, резкий ветер унес тепло. Дождь хлестал по палубе, бил по лицам и рукам, а чуть позднее корабль окутала зловещая ночная мгла.

Серинис удалилась к себе, в одиночестве поужинала и легла в постель. Обстановка каюты помощника давно вызывала раздражение и крепнущее желание убежать в уютную каюту капитана, расположенную по соседству. Впрочем, Серинис сомневалась, что Бо сейчас находится там: большую часть дня он проводил на палубе, к тому же она не слышала знакомого поскрипывания половиц, возвещающего о том, что он вернулся. Нет, нельзя давать себе волю, иначе она забудет обо всех доводах рассудка, будет ждать Бо и станет жертвой его чарующих синих глаз.

Серинис провела в своей девственной каюте всю ночь, а с наступлением утра все вокруг внезапно изменилось, корабль раскачивало бунтующее море. Призрачная, желтовато-серая мгла повисла над ним. Все вокруг словно окутал погребальный саван. Серинис опасалась, что это предвещает самое страшное.

— На этот раз нас изрядно потреплет, мэм, — взволнованно объявил Билли, принесший поднос с завтраком. — Так сказал капитан.

У Серинис вырвался прерывистый вздох, и в слабом проблеске надежды она спросила:

— А прежде он когда-нибудь ошибался, Билли?

— Капитан? — На мгновение юнга задумался. — Что вы, мэм, никогда! Он знает море как свои…

— Пять пальцев, — мрачно закончила Серинис и застонала, отодвигая поднос. Наверняка ее страх перед штормом вызван прежде всего воспоминаниями о буре, унесшей жизнь ее родителей. Она надеялась лишь на то, что шторм будет не столь силен.

— Кажется, меня вновь начинает тошнить…

— Поешьте, мэм, прошу вас, — взмолился Билли. — Иначе мне придется доложить капитану, а он сейчас занят. И потом он попросил меня проводить вас на палубу, если вы согласитесь, — когда шторм разыграется вовсю, выйти будет уже нельзя.

Серинис кивнула и, закутавшись в плащ, последовала за юнгой. Едва она ступила на палубу, как ветер подхватил ее одежду и хлестнул по лицу. Волны упрямо бились о борта судна. «Смельчак» скользил между перекатывающихся серых водяных валов, накреняясь, когда очередная волна проходила под днищем. Серинис пошатнулась, и ее глаза расширились от изумления и ужаса: палуба вдруг стала уходить из-под ног. Поперек нее были натянуты веревки, и хотя никто из матросов еще не пользовался ими, Серинис не была уверена в том, что сумеет стоять без поддержки. Крепко схватившись за веревку, она огляделась. Теперь корабль казался ей невероятно маленьким, не более чем щепкой по сравнению с безбрежным океаном.

Невольно она поискала взглядом Бо и увидела, что он опять беседует со старшим рулевым. Оба смотрели на море, держась спокойно и сосредоточенно. Бо был одет в толстый матросский свитер и фуражку, под которую он убрал растрепанные ветром волосы. Внезапно он повернулся лицом к ветру и расхохотался, словно наслаждаясь штормом.

Изумленная спокойствием, с которым мужчины встречали приближающуюся опасность, Серинис осмотрелась и решила, что с нее довольно. Теперь сравнительно тихая каюта помощника казалась ей желанным убежищем.

Шторм продолжался всю ночь и на следующее утро, впрочем, почти неотличимое от ночи. Мгла скрывала из виду все вокруг, даже верхушки мачт. Казалось, весь мир за пределами корабля перестал существовать, осталась лишь буря, которая подобно демону стремилась отомстить суденышку, рискнувшему переплыть океан.

Через два дня ранним утром внезапный стук в коридоре разбудил Серинис. Вслед за стуком послышалось сдавленное проклятие, от которого у девушки замерло сердце. Спрыгнув с койки, она распахнула дверь и увидела Бо, неверным шагом бредущего по коридору к своей каюте. Он стаскивал плащ, судя по всему бесполезный, ибо его одежда промокла насквозь, с нее струями лилась вода. Даже издалека Серинис видела, что Бо неудержимо дрожит от холода.

Распахнув дверь каюты, он ввалился внгутрь, не удосужившись закрыть ее за собой, отбросил плащ и фуражку, и начал стаскивать свитер и рубашку с длинным рукавом, надетую под него. Войдя в каюту следом за Бо, Серинис закрыла за собой дверь и поспешила к шкафу. Бо оглянулся, привлеченный шумом шагов, окинул быстрым взглядом ее ночную рубашку, ту самую, которая была на ней во время болезни. Увы, на сей раз он не ощущал в себе ни сил, ни желания любоваться прелестями жены.

— Лучше вернитесь в постель, мадам, пока не замерзли, — стуча зубами, посоветовал он и принялся расстегивать брюки непослушными пальцами. Даже в России он не мерз так, как сейчас. — Если останетесь здесь, вашей девичьей скромности предстоит тяжкое испытание.

— Вы же заботились обо мне, когда я нуждалась в помощи, — деловито возразила Серинис, вынимая из шкафа полотенца и одеяло. — Неужели так трудно позволить мне отплатить за услугу? И потом я видела все, что позволено видеть жене.

— Верно, — согласился Бо.

Рухнув на край кровати, он попытался стащить сапоги, но со вздохом изнеможения отказался от своих намерений и упал на кровать, раскинув руки. Серинис мгновенно опустилась на колени перед ним, сняла обувь и брюки.

Глаза Бо были закрыты, но веки дрогнули, когда Серинис принялась старательно растирать его тело сухими полотенцами. Его изумила неожиданная смелость молодой жены, рискнувшей коснуться самых интимных частей тела. При других обстоятельствах он достойно ответил бы на такую заботу, но сейчас был в состоянии только попросить тарелку горячего супа.

— Я позову Билли и попрошу подогреть суп, как только уложу вас под одеяло, — заверила Серинис, вытаскивая из — под Бо пуховое одеяло. Через несколько минут он повернулся на бок, и Серинис заботливо укрыла его. Накинув знакомый халат, она подпоясалась, вышла из каюты, разыскала Билли и отдала необходимые распоряжения.

Вскоре Серинис вернулась в каюту и поспешила притушить лампы, зажженные перед приходом Бо. Муж не шевелился, следя за каждым ее движением затуманенными глазами. Когда принесли суп, Серинис подложила еще одну подушку под голову Бо и принялась кормить его, но от усталости у него слипались глаза.

Решив остаться в его каюте, Серинис расстелила одеяло на полу рядом с кроватью, но Бо протестующе застонал и попытался отодвинуться.

— Ложись рядом, — умоляюще пробормотал он и с тяжелым вздохом вновь закрыл глаза.

Спать на жестком полу не очень-то приятно, рассудила Серинис, забираясь под одеяло в узком пространстве между мужем и стеной. Прижавшись к спине мужа, она обняла его за талию, положила ладонь на его грудь. Бо ощупью нашел ее руку и сжал.