Барон по призванию. Путь дворянина - Владислав Игоревич Миронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лиам явно нервничал. Он крутил головой и тихо ругался. Рей тоже глядел по сторонам, он пытался понять, каковы их шансы. Хищников было необычайно много, стая не шла ни в какое сравнение с той, что выдумал Северин несколько дней назад. Тут было порядка пятидесяти голов.
– Вешай щит на спину, – шепнул барон Ренфилду. – И не подставляй тыл. Меч держи перед собой. Если на тебя какой-то из них прыгнет – коли.
Караван тронулся и опасливо покатил по улице. Вольферы подкрадывались все ближе, их жала мелькали за заборами, в окнах разоренных домов и среди кустов. Нельзя было не заметить, что хищники постепенно храбрели.
Дорога шла мимо церкви. Перед башней было открытое место, на котором прихожане молились по утрам, деревенская площадь. Когда повозки выехали на нее, вольферы начали вести себя агрессивнее. Несколько хищников выбежали на дорогу и принялись рычать на лошадей, делая короткие пугающие рывки жалами. Строй встал. Запряженные скакуны, подстегиваемые страшным зрелищем, принялись брыкаться и вставать на дыбы. Лиам слез с лошади, кинул поводья Осьмину, получив от напарника горящий факел взамен, и вышел вперед, размахивая пламенем.
– Кыш, кыш, бисты! Пошли вон! Щайсе, вон, я сказал!
Вольферы пятились, прижимая острые уши, скалили зубы, но убегать не спешили. Головная повозка проехала еще с два десятка футов, и животные снова осмелели. Еще несколько тварей выползли на площадь и подобрались к повозкам, за что Осьмин тут же покарал их, щелкнув кнутом. С противоположной стороны, не слезая с лошади, мечом орудовал Камус, а рядом с ним, не особенно понимая, что делать, испуганно крутил головой Ренфилд на такой же испуганной кобыле. Рейнер отдал поводья Галю, который вооружился луком, и занял правый фланг вместе с Осьмином, но пешим.
Галь расторопно поджег еще несколько факелов. Днем огонь не давал такого внушающего эффекта, как ночью, поэтому вольферы все равно продолжали наступать. Подступали все новые и новые хищники, алчущие свежей человеческой плоти.
Торговцы тоже вооружились кто чем: ножами, досками, кнутами, но из повозок не вылезали.
Мгновение, резкое и внезапное. Один из вольферов решился атаковать. Зверь, что рычал на головных лошадей, проигнорировав факел в руках Лиама, прыгнул. Попытавшись уцепиться жалами за плечи вовремя среагировавшего наемника, хищник все же не удержался и соскользнул, оказавшись прямо у ног запряженной двойки. Лошади заржали, принялись бить копытами, и тварь получила удар в бок. Послышался скулеж, животные попятились, но в мгновение снова осмелели.
– Лиам, тебя не задело? – крикнул Рейнер, стоящий ближе всех к первой в веренице повозке.
– Нет, я цел!
– Смотри, осторожнее, эти жала ядовитые!
– Я в курсе, геноззэ! Огребали, знаем!
Снова рык. Еще несколько особей подкрались ближе. Один из вольферов сделал ложный выпад, либо просто струсил перед прыжком.
– Лиам! Мы не можем стоять тут вечно, когда-нибудь нас попросту сгрызут! – крикнул с хвоста колонны Камус.
– Нужно уходить! Предлагаю прорываться! – подхватил Осьмин.
– Не выйдет! Вольферы ранят лошадей, и тогда мы уже точно никуда не денемся! Даже если мы затопчем этих тварей, повозки застрянут в трупах! – крикнул Рейнер и интенсивнее замахал факелом, буквально тыча огнем в морду обнаглевшей животине и едва успев отдернуть руку, чтобы не получить порцию яда.
– Думайте, мы должны выбраться!
– Я никогда не видел столько бист разом! Похоже, тут у них гнездо или сбились несколько стай! – вставил свое слово Ренфилд.
Животные вели себя более чем уверенно. Обычно небольшие стаи вольферов довольно легко спугнуть, но эти, видимо, понимали, что являются хозяевами ситуации. Постепенно вокруг повозок собрались почти все хищники, и теперь они являли собой плотное окружение. Внезапно еще один атаковал. Целью оказался Рейнер. Барон правой рукой насадил налетевшего на него вольфера на меч и сделал пируэт, чтобы левой рукой столкнуть с клинка тушу к повозкам и тотчас снова обратиться лицом к хищникам. Вторая особь тоже напала на лорда, на этот раз без прыжка. Зверь попытался ранить Северина в ногу, но тот резким движением отбил жало.
Следующая попытка полакомиться человечиной пришлась на Камуса. Мужчина, увидев, что на него рванул вольфер, тоже подался вперед, навстречу противнику, и, чудом проскользнув между верхними жалами, нанес несколько ударов кортиком твари в бок. Отбросил скулящего обидчика, вернулся в строй.
Лиам тоже не сдавался так просто: он решился пойти в атаку. Бросив факел и схватив свободной рукой «локоть» верхней конечности зубастого зверя, не касаясь самого жала, он несколько раз ударил топором по кости и грубо отделил «руку» от ее носителя. Вольфер попятился, крича. Вторая особь получила тычок в нос и ретировалась, но тут же подоспели новые. Дорога все еще была занята.
Атаке подвергся Ренфилд. Один из вольферов обошел парня, стащил с лошади, и четыре страшные когтистые руки-жала впились ему в плечи и ноги. Тварь попыталась впиться парню зубами в горло, но тот вовремя защитился рукой, и закругленные зубы заскрипели о латную перчатку. Острая боль в кисти зазвенела в ушах, Ренфилд попытался позвать на помощь, но вместо этого сдавленно промычал что-то бессвязное, перемежаемое визгами ужаса. Все равно Камус уже боролся за собственную жизнь и не мог бы помочь. В голове у Ренфилда билась мысль: «Умру-я, умру-я, умру-я, умру-я, умру…»
Каждый сражался, махал топором, мечом, а пебели, осмелившиеся высунуться из повозок, тыкали животным в холки вилами или палками. Но что такое несколько вооруженных мужиков против целой стаи озлобленных, одурманенных запахом крови, висящим над разоренной деревней, когтистых, зубастых, жалящих демонов с восьмью конечностями каждый?
Один из вольферов запрыгнул за заднюю повозку, сунул голову внутрь, не обращая внимания на вилы и палки, схватил женщину-повариху за руку и вытащил наружу. За нее попытался вступиться пебель, но второй подоспевший хищник ужалил мужика в торс и также поволок. В следующее мгновение Осьмин не выдержал натиска и пропустил несколько болезненных тычков жалами. Изо рта у него повалила пена, и наемник упал. Рей заметил это и попытался переместиться поближе к товарищу, но ему не давали прохода.
Лиам обернулся и с горечью и отчаянием оглядел караван. Его подопечных рвали на куски заживо. Они кричали и плакали, звали на помощь. Никто не придет. Лиам винил себя за произошедшее: похороны Пакстона будут стоить почти двух десятков жизней.
– Солдат, помоги! Солдат! – визг поварихи прорвался сквозь стену воплей, проклятий и стонов.
Такое обращение что-то затронуло глубоко внутри старшего наемника.
