Дар мертвеца - Чарлз Тодд

— Значит, не ваша?

— Нет, я…

Армстронг не дал ей договорить:

— Ну вот, инспектор. Брошь не принадлежит обвиняемой.

Но Оливер тоже умел читать по лицам. Он ясно видел, что, хотя раньше брошь принадлежала матери Фионы, в какой-то момент она перешла к ней.

— Ваша мать жива? — спросил он, заранее зная ответ.

— Она умерла, когда я была очень мала.

— Вы помните ее?

— Нет. Только смутные очертания. Кто-то с ласковым голосом и мягкими руками. Мамины руки я помню.

— Значит, вы были слишком малы, чтобы брошь перешла к вам?

Фиона покосилась на Армстронга:

— Я была… мала, да.

— Кому она досталась после смерти вашей матери?

— Должно быть, моему деду. Больше некому.

— Ваш дед жив?

— Умер в пятнадцатом году.

— И вы были единственной дочерью в семье?

— Да.

— И брошь вашей матери по праву досталась бы вам, а не вашим братьям.

Фиона кивнула.

Хэмиш заметил: «Вывод ясен! Брошь должна была перейти к ней в пятнадцатом году. За год до того, как в горной долине было оставлено тело. Теперь они ее поймали!»

И Армстронгу нечего было сказать в ее защиту.

Глаза Оливера победоносно сверкнули.

— Мистер Армстронг, позвольте мне взять у вас брошь!

Армстронг передал вещицу инспектору и потер руки, как будто ему хотелось поскорее избавиться от следов броши.

Фиона открыла рот, как будто собиралась что-то сказать, но заметила, как Ратлидж едва заметно покачал головой. Она опустила голову и посмотрела на свои руки, сложенные на уровне талии.

— Отныне это вещественное доказательство, — произнес Оливер, словно отвечая на незаданный вопрос. — Спасибо, мисс Макдоналд!

Оливер развернулся и вышел из камеры, Армстронг последовал за ним. Фиона быстро взглянула на Ратлиджа, но тот ничего не сказал, развернулся следом за своими спутниками и оставил ее одну. Но перед тем, как дверь камеры закрылась, она увидела, как Ратлидж обернулся через плечо и ободряюще улыбнулся ей.

Хотя сам он никакой бодрости не ощущал.

Проводив Армстронга, Оливер закрыл за адвокатом дверь, развернулся к Ратлиджу и сказал:

— Садитесь.

Ратлидж вернулся к стулу, откуда встал, чтобы пожать руку уходившему Армстронгу. Он знал, что сейчас последует.

— Слушайте, — начал Оливер, — по-моему, у нас есть все, что нужно, чтобы передать дело в суд. Брошь — недостающее звено, она подтверждает связь между той женщиной, которую Макдугал в прошлом году нашел в горной долине, и обвиняемой. И приговор будет обвинительный. Я не вижу причины отпускать ее в Гленко. Думаю, вы со мной согласитесь.

При мысли о том, что он снова встретится с духами Гленко вместе с Фионой, у Ратлиджа кровь застыла в жилах. Но он ровным тоном произнес:

— Мы ведь пока не знаем, кому точно принадлежат останки… Еще нет доказательства того, что покойная рожала.

— Зато есть доказательство того, что обвиняемая не рожала ни разу. Если тот труп спрятала не обвиняемая, то кто? Почему ее брошь нашли так близко к импровизированной могиле? Повторяю — не просто безделушку, а семейное украшение, на котором выгравирована ее фамилия!

Ратлидж, понимая, что ступил на тонкий лед, возразил:

— И все же… улики лишь косвенные. Армстронг может заявить, что брошь могла попасть туда когда угодно.

«Не заявит, — возразил Хэмиш. — Ему на нее наплевать».

В тишине Оливер встал и подошел к единственному окну. Стекло было грязным — его много лет не мыли. Отвернувшись от Ратлиджа и глядя на улицу, он продолжил:

— Что вы сделаете, чтобы удовлетворить леди Мод, — это ваша забота.

— Фиона Макдоналд — единственный человек, способный сказать, является ли женщина, в убийстве которой ее обвиняют, Элинор Грей.

— Сомневаюсь, что она признается. Она скорее унесет свою тайну с собой в могилу!

В последнем пункте они сходились.

— Я хотел бы еще раз поговорить с ней. Теперь, после того, как она увидела брошь.

В приливе внезапного великодушия Оливер разрешил:

— Валяйте! Можете говорить сколько хотите. — Он отвернулся от окна, взял со стола связку ключей, передал ее Ратлиджу и повторил: — Сколько хотите. — Но в его голосе слышались нотки уверенности в том, что дело закончено.

— Спасибо. — Ратлидж взял связку и снова зашагал по коридору.

Хэмиш сказал: «Оливеру не так легко будет сбросить со счетов леди Мод. Да и Скотленд-Ярду тоже!»

«Но леди Мод не желает слушать правду о дочери. И так было всегда», — ответил Ратлидж.

Ему показалось, что Фиона Макдоналд так и осталась стоять на том же месте, где они оставили ее четверть часа назад.

Он закрыл деревянную дверь и прислонился к ней спиной. Она почти сразу же спросила:

— Зачем они забрали брошь моей матери?

— Вы уверены, что брошь принадлежала вашей матери?

— Ну конечно уверена! Дед позволял мне надевать ее на ее дни рождения. В ее память. Я носила ее весь день, приколов к платью. И всегда обращалась с ней очень бережно и очень гордилась. Так мне казалось, что я ближе к маме.

Ратлидж явственно представил себе девочку, одетую в лучшее платье, которая осторожно ходит по дому, чтобы не порвать юбку и не запачкать рукава. И дедушку, который по-своему оплакивает умершую дочь, внушая Фионе, что ее мать рядом — пусть хотя бы всего на один день.

Нарисованная им картина получилась очень грустной.

— Где вы ее хранили после того, как переехали в Данкаррик?

— Она лежит в небольшой шкатулке сандалового дерева вместе с браслетом, который подарил мне Хэмиш, и ониксовыми запонками, которые принадлежали отцу. Точнее, лежала… Зачем они рылись в моих вещах и забрали мамину брошку?! — вдруг встревожилась Фиона.

— Когда вы жили в Брее, брошь была у вас?

— Ну конечно! Можете спросить миссис Дэвисон.

— И в Данкаррик она попала вместе с вами?

— Да, я же говорила, она лежит… то есть лежала… в комоде, в моей комнате в «Разбойниках». Во втором ящике сверху. Я не часто надевала ее. Боялась, что потеряю, пока стою за стойкой в баре.

— Кто из жителей Данкаррика мог видеть, как вы надевали брошь? — спросил Ратлидж. — Может быть, констебль Маккинстри?

Она задумалась и глубоко вздохнула:

— Теперь я припоминаю, когда надевала ее в последний раз. На мамин день рождения в июне этого года. Да, и еще в начале июля, когда ходила в церковь. Годится? — Ответ она прочла на его лице. — Но ведь тогда она была на месте! Клянусь, брошь была на месте, когда меня арестовали!

— Но точно вы не помните?

— Я… нет, у меня не было особых причин искать ее. Я бы не стала брать ее в тюрьму!

— Да. — Ратлидж задумался. Что ей можно рассказать о том, как и где нашли брошь? — Почему вы так уверены, что видели брошь вашей матери?

— Да как же может быть иначе… Отец сам ее сделал, подарил маме на свадьбу. Другой такой нет.

— И вам не нужно было читать надпись на обратной стороне?

— Какую надпись?

— Там есть фамилия, «Макдоналд». Под самой булавкой.

Фиона нахмурилась:

— Зачем вы меня обманываете?

— Что вы!

— На броши нет никакой надписи. И никогда не было!

— Шесть человек могут подтвердить, что надпись есть. И один из них я.

Испуганная Фиона взмолилась:

— Пожалуйста, отведите меня в паб! Прошу вас! Позвольте мне сходить туда и посмотреть самой! Она должна быть там!

— Оливер вас не выпустит. Давайте я сам схожу и посмотрю. Вы уверены, что брошь хранится в сандаловой шкатулке?

Она промолчала.

— Я принесу вам всю шкатулку, — обещал Ратлидж. — Не открывая.

Он вышел, запер за собой дверь, а ключ сунул в карман.

Оливер поднял глаза, когда Ратлидж заглянул к нему.

— Все? — спросил он.

— Нет. Мне нужно взять мои записки. Я хотел бы прочесть мисс Макдоналд показания миссис Атвуд.

— Пожалуйста.

Ратлидж вышел из участка и быстро зашагал к отелю. Черт побери… он совсем позабыл, что его автомобиля там нет.

До «Разбойников» он добрался, совсем выбившись из сил, так как всю дорогу подгонял себя. «Господи, только бы Драммонд оказался дома! У него есть второй ключ…»

Ратлидж постучал в дверь дома Драммонда и вздохнул с облегчением, когда тот сам открыл дверь.

— Выходите! Мне нужно с вами поговорить.

— О чем это? — осведомился Драммонд, не двинувшись с места.

— Выходите на улицу, говорю вам! Если не хотите, чтобы всему свету стало известно, зачем я пришел. — Ратлидж намекал на его сестру. Драммонд нехотя повиновался. — Послушайте, мне нужно попасть в паб и еще раз провести там обыск. И я не хочу, чтобы свидетелем был кто-то из полиции. Или человек, который недружелюбно относится к мисс Макдоналд. Вы мне поможете? Отопрете дверь и войдете со мной?

— Нет.

— Не будьте вы идиотом! Мне нужно срочно попасть в паб… времени мало!