Завтра наступит вечность - Александр Громов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я, однако, не стал возиться с неподтвержденным, ограничившись девятью документально подтвержденными контактами. Что общего между этими планетами? Почему Кошачий Лаз охотнее контактирует с одними мирами и не любит других? Роскошная восьмая планета – чем она хуже девятой? Я не Тазиев и с девятой бежал бы быстрее лани, даром что Гарун он, а не я. А чем огненная девятая лучше мирной четвертой? Годятся ли тут человеческие представления? С другой стороны, Лазу явно не нравится киселеобразная шестая, и мне, кстати, тоже…
Одно из двух: либо Лаз предназначен для человека или, во всяком случае, белкового существа (если он машина), либо (если он животное) «он с нами одной крови».
Уже кое-что. И одновременно – бесконечно малые крохи знания, не очень-то отличающиеся от обыкновенного нуля.
Что можно знать о вкусах кольцеобразного устройства (или существа?) по кличке Кошачий Лаз? Чем оно питается, какие условия предпочитает? Даже об этом нам практически ничего не известно. Можно бездоказательно предположить, что оно кормится, допустим, энергией нейтрино или совсем уже малопонятной энергией вакуума, но эти предположения ни к чему не ведут. Далее, предпочитаемые Лазом миры чудовищно разбросаны по Вселенной. Ни один из них не может быть с полной уверенностью отнесен к нашему родимому Млечному Пути – что до Клондайка, то я сам в этом убедился. Почему Лаз ни в какую не желает пробить канал, скажем, к Проксиме Центавра, где звездное небо почти такое же, как у нас, и ничего не стоит определиться? Быть может, пространство искривлено таким образом, что иначе не получается? Или Лаз работает в очень узком диапазоне дальностей, подобно орудию с ограниченным углом наводки? Или он «ходит» только проверенными ранее путями? Или Митрохину и Исмаилову с самого начала достался дефектный (больной?) экземпляр?
Если он и болен, то болен не психически, это точно. Он точно знает, куда открываться можно, а куда не стоит. Лаз всегда выводит туда, где сложно организованная материя может существовать и где, кстати, облаченный в соответствующую амуницию человек погибнет не сразу. Ни разу выход Лаза не возник в космической пустоте, в скальных породах или внутри звезды. Но почему при его возможностях он столь ограничен в выборе маршрутов?
С какой скоростью срабатывает Лаз? Наносекунды? Пикосекунды? Даже этого мы не знаем – попросту не в состоянии измерить. Вполне можно допустить, что время его срабатывания нулевое в физическом смысле. Между прочим, с точки зрения теории относительности абсолютно безразлично, как быстро Лаз пробивает канал в иную галактику – за микросекунды или за тысячу лет. Обе эти величины исчезающе малы по сравнению с расстоянием хотя бы до Грыжи.
Наконец, что он такое и как попал на Землю – тоже никто не знает. Подарок человечеству от высокоразумных инопланетян? Самостоятельно распространяющийся по Вселенной вид живой материи? В последнем я был практически убежден, правда, чисто умозрительно. В конце концов, я тоже единица человечества и как таковой считаю зазорным принимать подарки от тех, кто гораздо сильнее меня. Гордыня, скажете? Ну и пожалуйста.
А кроме того, дарить человечеству что-либо резко выходящее за его обычные возможности – никак не показатель высокого разума, скорее уж провокаторские штучки. Бойся данайцев…
С другой стороны, зачем сверхмогучим врагам провоцировать человечество, если его можно просто-напросто сдуть с планеты, как мусор? Логика вязнет, концы с концами не сходятся…
На Землю попало: два генератора энергошнура, два приемника и одно кольцо Лаза. Теперь известно, что генератор может родить приемник. Предположительно и приемник может переродиться в Лаз. Казалось бы, налицо типичная метаморфоза по типу «личинка – куколка – насекомое». Животное, нет?
Черт его знает. Блестящая, хотя и не металлическая, пластина на поверхности генератора, пластина, прикосновение к которой включает энергошнур, – зачем она? Ведь первое, что приходит в голову человеку, впервые увидевшему генератор, – коснуться ладонью пластины. В результате нашедший артефакт «черный» старатель остался без головы, а более осторожный Исмаилов потерял полпальца.
Находка единична – в случае подарка человечеству так и должно было быть. Трудно предположить, чтобы могучие иноприлетяне начали разбрасывать по Земле артефакты, как конфетти. Если же речь идет о животном, способном к самостоятельному расселению по метагалактике, приходится признать, что данная форма жизни чрезвычайно редка. Ни на Клондайке, ни на Медузе не найдено ничего подобного, да и на Земле артефакт провалялся немало тысячелетий, прежде чем на него случайно наткнулись. По всей видимости, попавший к нам единственный энергогенератор пережил несколько делений и метаморфоз, завершившихся появлением Лаза, после чего впал в спячку. Не исключено, что все эти квазиорганизмы находятся в спячке до сих пор, ибо не замечено, чтобы Кошачий Лаз хотя бы один раз открылся спонтанно, как не замечены и самопроизвольные «включения» генераторов и приемников. Что до управления ими, то ведь и Гальвани успешно управлял лапкой дохлой лягушки, а из кристалла рубина, устроенного много проще энергогенератора, совсем не трудно извлечь лазерный луч.
Управлять мы умеем. С пониманием дело обстоит много хуже.
Ни до чего определенного я так и не додумался, ни одного противоречия не разрешил и с горя начал читать соображения, высказанные людьми поумнее меня. Сложные построения прикормленных Корпорацией ученых экспертов повергли меня в беспросветное уныние. С немалым трудом продравшись сквозь баррикады неудобопонятной терминологии, я обнаружил замаскированное «ничего пока не известно» и откровенное, очень знакомое «дайте еще денег». Что до вскрытия «объектов исследования» или просвечивания оных жесткими лучами, то таковые эксперименты ввиду запредельной энергетики «объектов» были запрещены руководством Корпорации раз и навсегда. Даже на Луне. Луна человечеству еще пригодится. Проект создания испытательного полигона на одном из астероидов также был отклонен – то ли по причине дороговизны, то ли из-за боязни, что и такого удаления от Земли окажется недостаточно. Что до меня, то я бы предложил провести испытания на Медузе – мне пиявок не жалко.
Потом опять наступало время таскать платину, и я шел стирать разницу между умственным и физическим трудом. Вернувшись к компьютеру, читал результаты очередного гадания на кофейной гуще: мол, не исключено, что объекты 1, 2 и 3 (генератор, приемник и кольцо) представляют собой особую форму материи, вернее, даже праматерии, самопроизвольно образовавшуюся вскоре после Большого взрыва, когда ни о каких звездах и галактиках еще не могло быть и речи. Мол, каждый объект является, возможно, законсервированной будущей мини-вселенной, и если однажды он спонтанно рванет… Далее шли семиэтажные формулы, «осторожные предположения», снова формулы и такая скучная нудятина, что зубы ныли.
– У тебя глаза красные, – сказала Надя, незаметно подкравшись сзади. – Как у Аскольда.
– Как ты можешь видеть мои глаза? – без особого удивления спросил я, поворачиваясь. – Они у меня пока не на затылке.
– Вот именно «пока». Досидишься – будут. Не пора ли делом заняться? Стерляжий уже вовсю икру мечет.
– Ну и что? – спросил я.
– Как что? Отправляемся через сорок восемь часов. Тянуть нельзя – отвыкнем от нормального веса, придется снова восстанавливаться. Ждать либрации, потом тащиться на Землю, потом опять сюда… Нам это надо?
– А Грыжа на что? – сказал я, пытаясь поймать Надю за талию и привлечь к себе.
Она ловко ускользнула.
– Грыжа – средство опасное, сам знаешь. То ли восстановишься, то ли наоборот… Свят, убери руки!.. Хочешь, чтобы из-за тебя опять все сорвалось, да?
– В тот раз экспедиция сорвалась не из-за меня, – холодно напомнил я и убрал руки.
– Извини, я нечаянно… Просто до сих пор жалко. Какой момент был! Все готовы, в отличной форме, и на Грыже как раз был пересменок… А тут ты… то есть не ты, а этот Берш… Прости, Свят, я нечаянно…
– Прощаю, – сказал я мрачно. – Мне только интересно: долго мне еще придется доказывать всем и каждому, что я не верблюд?
Она вздохнула:
– Боюсь, что долго… Ты только не бери в голову, это получится само собой, я знаю…
– Да ладно, – махнул я рукой. – Я все понимаю. А только я не слепой. Трудно переключиться, да? Аскольд мне руку жмет, а сам волком смотрит. Стерляжий, по-моему, до сих пор сам с собой воюет: сознание ему говорит одно, а подсознание – другое…
– Аскольд на тебя не потому так смотрит, что ты был Бершом, – сказала Надя. – Мне ты можешь верить. Он тебе другого простить не может – того, что ты, а не он предложил назвать планету Надеждой. Кстати, спасибо тебе огромное…
– Не за что.
– Есть за что. – В ее глазах мелькнула лукавинка. – А скажи-ка: как бы ты назвал планету, если бы меня звали, например, Полиной?