Фабио и Милена - Ислам Ибрагимович Ибрагимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Второй день подряд, ну сколько можно уже? Ты ведь знаешь день серьезный, знаешь ведь, что все мы все измождены, не ты черт возьми один здесь жертва, посмотри! Взгляни на себя пьяница, разве этого хотел от тебя Наставник? Постыдился бы хоть его!
– Ни к чему здесь Наставник, Фабс! Он здесь не причем! – Подхватил Сергей и моментально принял сидячее положение на постели тут же отрезвев.
– Ни к чему, ни к чему… – Передразнивал Фабио, – думаешь у нас нет проблем, чувств, ни черта? Я спать спокойно не могу, ворочаюсь как утопленник в воде, понимаешь нет? Взгляни на бедную Милли, такое чувство будто она выплакивает всю душу по ночам, разве она сказала хоть слово, разве обмолвилась хоть раз? Черт! – Выкрикнул Фабио теряя контроль. Он не понимал откуда взялась эта неумолимая ярость что силилась овладеть всем его разумом. Он прошелся из стороны в сторону и присел на кровать Сергея, пока тот в свою очередь решительно хранил молчание из-за своего недоумения хотя он вполне и вполне мог на этот счет что-нибудь съязвить. Они оба не понимали, как быть и что делать.
Фабио положил локти на бедра, а ладони запустил в свои волосы вороша их со лба на затылок и обратно, а потом остановился и поддерживал голову руками.
– Ведешь себя как чертов эгоист, – сказал Фабио более мягким тоном, – я ведь стараюсь помочь, но, если ты не хочешь идти навстречу, как ты полагаешь мы поможем тебе? Ты ведь человек духовный, не мы! Ты ученик мудреца, а ведешь себя как обычный нытик. Я считал, что ты способный парень, но никак не полагал, что ты из тех, кто сдался. Мне противно видеть, как ты спускаешься все ниже по наклонной, как теряешь контроль над собой. Где же ты Сергей?
Фабио словно бы проглотил свою ярость и пытался выразиться так чтобы затуманенный эмоциями разум освободился от его оков, но знал бы Сергей как трудно помочь тому, кого не можешь понять и от кого некогда сам ждал поддержки и помощи. Фабио как никогда старался быть отцом и другом для других, но столько всего сваливалось ему на голову что у него просто не хватало былой выдержки.
После некоторого молчания Фабио встал и пошел к себе в номер захлопнув за собой дверь. Милена стояла на пороге встречая отца.
– Не стоило так с ним пап… – Промолвила мягко она.
– Знаю, что все это глупо, что мое поведение не соответствует уровню моего достоинства, но и мне трудно… Сегодня очень важный день Милли, можно было хотя бы сегодня притвориться нормальным.
– Что же с нами сделало то место пап?.. – Спросила Милена с дрожью в голосе.
Фабио обнял ее так словно от того, как скоро он заключит ее в свои объятия зависела ее жизнь.
– Тише Милли, не надо, не думай об этом. Я не знаю, не знаю, что же с нами произошло, что за роковые перемены, что за новая жизнь полная боли и отчаяния. Тише Милли, тебе куда тяжелее чем кому-либо из нас, уж я-то знаю, чувствую всем сердцем и это не дает мне покоя, мы даже не догадываемся Милли как же тебе тяжело, а ты и не говоришь нам ни слова и все держишь в себе. Твоя боль такая громкая что я слышу ее стон, слышу, как что-то внутри тебя готово нахлынуть на всех нас, захлестывая нас с собой в неведомую, непроглядную пучину, но не может, нет. Кто же ты как не сильнейшая из нас, моя дорогая Милли, я сделаю все что угодно лишь бы ты больше никогда так не страдала, я вылезу из кожи вон и пойду под пули, но пусть для тебя все будет позади, и никто больше не повредит тебе душа моя! Милли! Когда же ты будешь вновь смеяться, а не плакать, когда же ты наградишь весь мир своим счастьем? Боже, неужели ты заслужила такого отца как я? Я проклинаю тот день, когда ты наградила меня своей опекой и оберегла меня, и как же я отплатил тебе за это? Милли ты нашла меня и подарила мне сказку, а я взамен связал тебя со своим миром и не уберег тебя моя Милли, как же мне отплатить тебе за те страдания что я навлек на тебя? Пусть моя душа будет выкупом за твою, я ужасен, я не выполнил своего долга, как же мне стыдно, что же со мной будет…
Тем временем Сергей негодовал у себя в номере, он ходил по своей комнатке переплетая и связывая одно слово за другим. Он ругался, подпрыгивал, кивал и стонал, иногда падал на кровать, а потом сразу же вставал.
– Я слабак, ничтожество, я никто, тьфу, черт возьми, нельзя уже и стакана выпить, ну и что? Подумаешь этот стакан оказался целой бутылкой, а я виновен, я! Нет безобразие, да что же это такое, что за обвинения, будто сам он не проходил через это, чертов… Ну его! Поделом! Разве я виноват? Ах не все так просто, а все на самом деле очень просто, да, этот мир, с его правилами, правила! Плевать я хотел на правила, наплевать мне на правила, я ведь, я ведь, да ну их всех, да что за вздор, что за…
Вечером они выехали на собрание. Сергею не было известно местопребывание этого собрания, а потому Фабио указывал ему дорогу и обходился с ним весьма хладнокровно.
Остановившись и осмотревшись по сторонам, они вышли из машины и направились в непримечательное пятиэтажное здание, находившееся в глубинах центра города, когда они зашли внутрь их ожидал довольно крупный охранник, завидев Фабио он кивнул им и сказал:
– Четвертый этаж, левая дверь.
Зайдя в левую дверь на четвертом этаже, можно было увидеть сцену и зал, в котором восседали люди. На сцене стоял не кто иной как сам Дмитрий. Кресел и стульев имелось достаточно много и можно было разглядеть некоторых заключенных что за это время успели привести себя в порядок и несколько прийти в себя. Были здесь и люди которых Фабио припоминал лишь на лицо, многие из них тесно связанны одной и той
