Необыкновенные приключения юных кубанцев - Ольга Репьева

— Танцюй! Танцюй!

— Фу, какой ужас тебе приснился!.. — Марта даже зажмурилась и повертела головой. — Так вот почему ты перед утром ворочался и стонал…

— Поэтому план меняется: я решил немедля вернуться домой.

— Почему-у? — спросила она разочарованно.

— Мне думается, сон приснился не зря. Фрицы верняк решат нахапать детворы где-нибудь подальше. А вдруг на нашем хуторе! Нужно срочно предупредить, чтоб были начеку.

— Что ж, может, ты и прав… Отвернись, я оденусь. — Андрей взял стул, отошёл и сел к ней спиной. — Я сейчас быстренько соберу позавтракать, потом немного тебя провожу. А ты будь осторожен: в центре они, может, и не решатся, но могут сделать засады на окраине станицы.

Говоря это, она натянула лифчик, сняла с вешалки кофточку, но передумала и напялила платье с синими шёлковыми полосками по рукавам и подолу, уже довольно тесноватое вверху.

Торопливо позавтракав хлебом с козьим молоком, зашли к деду. После вчерашнего массажа, сделанного опытной рукой дочери, радикулит отпустил настолько, что он собрался сходить за кормом для козы.

— Дедушка, ты подожди и меня, я недолго: провожу немножко нашего гостя, и мы сходим вместе, — на прощанье попросила внучка.

Центральная улица станицы не многим отличалась от хуторской: без твёрдого покрытия, без кюветов, такая же пыльная. Те же саманные, в большинстве своём под камыш, хаты. Разве что заборы не плетённые, а дощатые либо штакетные — серые, давно, а то и вообще не крашенные, покосившиеся.

Вскоре слева и несколько на отшибе показались два длинных навеса, крытых черепицей. Под каждым — в два ряда дощатые, на вкопанных в землю стойках, торговые столы. Станичный базар, обнесённый штакетным забором. Свернули к нему, направляясь ко входу на территорию.

— Пойдёшь через рынок? — спросила она.

— Так ближе. Что-то сёдни, несмотря на будний день, народу здесь многовато… Всегда, что ли, так?

— Понятия не имею. Видела рынок всего один раз и то днём, когда проезжали с домашним скарбом мимо; тогда тут никого не было.

— Да и я вчерась никого не видел. Не хватало многих штакетин, а вот эти въездные ворота были вообще проломлены и настежь. В честь чего его так отремонтировали? — удивился Андрей.

— А видишь вон плакат — «Ярмарка», — показала Марта.

Перед входом на территорию рынка у большого щита толпилось несколько женщин и подростков. В написанном от руки крупными буквами приглашении посетить ярмарку говорилось, что по случаю очередных выдающихся успехов «непобедимой германской армии» населению на территории рынка будут продаваться дёшево, за советские рубли, такие товары, как керосин, спички, мыло и другой дефицит.

— Жаль, не за что, а то взять бы спичек, — пожалел Андрей. — С кресалами мороки много.

— Кресало — это огниво, что ли? — уточнила Марта. — В следующий раз, как придёшь — напомни: у нас ещё десятка два коробков, если не больше.

— Спасибо, напомню. Ты дальше не ходи, дедушка ждет, — подал он руку перед входом на территорию.

— Проведу до выхода, ладно? — попросила провожатая.

Прошли за ограду. Похоже, о предстоящей ярмарке станичники были извещены заранее: на столах лежало немало всякой сельской всячины — от овощей до мелкой живности. Продавцы и покупатели — старухи, молодайки, подростки. Много народу у ларей, кучкуются в ожидании обещанного дефицита.

Впрочем, наших героев всё это абсолютно не интересовало. Неспеша дошли они до противоположного края. У выхода Андрей снова напомнил:

— Всё. Возвращайся. Пока!

— Когда ждать ещё?

— Не раньше, как через неделю: делов пока — навалом.

— Привет от меня всем-всем!

До выхода оставалось каких-то два шага, когда у калиточного проёма возник мужик угрюмого вида, объявив:

— Тута ходу нэма!

— Это ещё почему? — возмутился Андрей.

— По качану. Кажу — выход с того боку. Провалюй! — грубо втолкнул обратно.

— Видала? — вернулся он к Марте. — Только что выпустил двух бабок, а меня — ни в какую. Говорит, выход с той стороны. Что бы это значило?

— Неужели готовится облава? … — упавшим голосом прошептала она, побледнев так, что обозначились веснушки.

— Да ты не боись! Не выпустят и там, перелезем через забор.

Поспешили на выход. Уже издали заметили: и тут дежурит полицай. Просто, заходя, в тот раз не обратили на него внимания. Стали наблюдать. Бритый, одет прилично, выглядит добряком. Вот только глаза — так по сторонам и стреляют. Женщина с хозяйственной кошёлкой вышла беспрепятственно. Без задержки вошло двое пацанов: один коренастый, лицо в крупных оспинах, второй помельче, в линялой рубахе, коротких штанах, с облупленным носом. А вот девчонку лет тринадцати, хотевшую выйти за калитку, остановил.

— Ты почему ж уходишь, не дождавшись, ай спички в доме не нужны? — спросил участливо, с улыбкой.

— Шпычкы-то нужни, та грош нэмае…

— У немцев большой праздник, поэтому детворе будут отпускать бесплатно, — понизив голос, пообещал бритый «по секрету».

— А чи вы нэ обманюетэ? — усомнилась было та.

— Конешно, кто без грошей, тем дадут меньше — по коробку спичек и брусочку мыла, но и за то спасибо. Иди вон к тому ларьку, займи очередь, а то может и не хватить!

Поверив лжи полицая, девчонка вернулась.

— У меня отпали всякие сомнения, — сказал Андрей. — Нужно драпать, пока не поздно!

Южная сторона забора примыкала к лужайке, по-местному именуемой подыной. Сквозь штакетины видны увядающие лопухи, будяки, невысокий пыльный кустарник. Оглядевшись, не следит ли кто внутри базара, приблизились к забору. Присев, Андрей скомандовал:

— Залазь мне на плечи; — когда она, держась за штакетины, взобралась, выпрямился. — Заводи ногу на ту сторону… цепляйся носком за рейку… теперь другую… прыгай!

Перемахнул сам — Марта сидела с болезненной гримасой, держась за щиколотку правой ноги.

— Никак вывихнула?.

— Похоже на то… больно — не могу…

— От же ёк-карный бабай! — «выругался» он впервые с тех пор, как пообещал «не буду». — Идти не сможешь? Давай попробуем. Хватайся мне за шею.

Он наклонился, помог ей подняться. Но даже незначительная нагрузка на больную ногу вызвала столь резкую боль, что пострадавшая громко застонала.

— Надо бы сперва вправить вывих… Тебе не приходилось?

— Было дело… Довольно неприятная штука. Но — потерпи, раз так.

Снял туфлю, взялся за ступню обеими руками, резко дёрнул. Марта вскрикнула, и через минуту из-за куста вынырнул полицай. В незаметно подкравшемся Андрей узнал… своего соседа.

— 3драсьте, дядя Пантелей! — впервые столь вежливо поздоровался он. — Как вы тут оказались?