Лубянка. Подвиги и трагедии - Николай Лузан

Однако стойкость британцев и ее лидера, премьера У. Черчилля, не позволили «Морскому льву» (кодовое название военной операции вермахта) перепрыгнуть через пролив Ла‑Манш. Позже, в августе 1942 года, Сталин при встрече с Черчиллем признался в этих своих заблуждениях. Тот так вспоминал об том разговоре:

«В беседе со мной Сталин заметил: «Мне не нужно было никаких предупреждений. Я знал, что война начнется, но я думал, что мне удастся выиграть еще месяцев шесть или около этого» [52].

Эти роковые иллюзии вождя в 1941 году дорого обошлись советскому народу.

Глава седьмая. Повторение пройденного

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой.

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой.

22 июня 1941 года хрупкую предрассветную тишину на западной границе СССР взорвали залпы десятков тысяч орудий. Полностью мобилизованная и вооруженная до зубов гитлеровская армада в считаные часы смяла оборону дезорганизованных бригад, дивизий и целых корпусов Красной армии. Удар фашистских войск оказался настолько силен, а наступление столь стремительно, что уже на третьи сутки после начала войны танки генерала Гудериана грохотали гусеницами по центральной площади столицы советской Белоруссии — Минска.

Существенную роль в этом первом успехе вермахта сыграли разведывательно‑диверсионные подразделения абвера, прежде всего известный своей зловещей славой полк специального назначения «Брандербург‑800» (с 1942 года — дивизия). Его образование относится к 1939 году, когда в пригороде города Бранденбурга в составе абвера была создана рота специального назначения, целью которой являлось проведение в тылу противника разведывательно‑диверсионных и террористических акций. К 22 июня 1941 года в своем составе полк насчитывал несколько тысяч отборных головорезов. Наряду с полком «Бранденбург‑800» при основных военных группировках действовали четыре оперативные группы (айнзатцгруппен): А, Б, Ц и Д. Структурно в них входили особые команды (зондеркомандо) и оперативные команды (айнзатцкомандо). Численность Оперативной группы составляла 600–700 человек начальствующего и рядового состава. Для большей мобильности ее подразделения — зондеркомандо и айнзатцкомандо — были обеспечены передвижными и переносными средствами связи, легковыми, грузовыми, специальными автомобилями, мотоциклами, в том числе и советского производства. В своем составе они насчитывали 10–20 офицеров, 40–60 унтер‑офицеров и 60–80 рядовых.

Помимо этих элитных спецподразделений на западной границе с СССР были сосредоточены многочисленные диверсионные отряды, сформированные из числа украинских, белорусских, прибалтийских националистов и белоэмигрантов. Большинство их участников прошли обкатку в составе «боёвок», действовавших в западных областях Украины, Белоруссии и республиках Прибалтики.

Перед полком «Бранденбург‑800», оперативными группами и бандами националистов были поставлены близкие задачи. Они состояли в следующем:

«В зоне боевых действий и ближнем тылу противника захватывать и обыскивать служебные здания и помещения партийных и советских органов, НКВД, воинских штабов и ведомств, всех других учреждений и организаций, где могли храниться важные оперативные или секретные документы, архивы, картотеки и тому подобные материалы.

Осуществлять диверсии на транспортных коммуникациях, выводить из строя линии связи, проводить террористические акции против командиров, политработников Красной армии, сотрудников НКВД и партийных функционеров.

Производить розыск и физическое уничтожение оставшихся в тылу сотрудников НКВД, партийных функционеров и их агентов…»

Вооруженные самым современным оружием и имевшие за плечами большой опыт проведения спецопераций в Югославии, Греции, эти ударные разведывательно‑диверсионные формирования гитлеровских спецслужб достаточно эффективно решали поставленные перед ними задачи. Мобильные, хорошо организованные и четко координировавшие свои действия с наступающими частями вермахта, они вовремя оказывались в нужном месте и в нужный час. Пользуясь неразберихой и растерянностью, царившими в рядах красноармейцев, диверсанты действовали дерзко и решительно: взрывали и разрушали транспортные коммуникации, безжалостно уничтожали командный состав частей Красной армии и сеяли панику в ее рядах. Уже в первый день войны им и авиации удалось вывести из строя основные каналы и пункты связи. В результате был парализован основной нерв любой армии — система боевого управления войсками.

«Тевтонский меч» безжалостно крушил советские боевые и тыловые порядки, в то время как некогда грозный «меч Лубянки» — специальные разведывательно‑диверсионные группы НКВД, Разведывательного управления ГШ Красной армии и Коминтерна — по злой воле партийных вождей незадолго до войны был расформирован. Бесценный опыт в подготовке и проведении специальных операций, приобретенный в Испании, Монголии и Китае Я. Серебрянским, М. Маклярским, Д. Медведевым, С. Ваупшасовым, К. Орловским, А. Рабцевичем, И. Каминским, И. Стариновым и многими другими, не был востребован высшим руководством Советского Союза. Более того, большинство «испанцев» попали под безжалостную косу репрессий, а многие поплатились жизнью за самоотверженную работу на государство, отказавшее им в праве иметь свою, не совпадающую с «непогрешимыми» партийными установками точку зрения.

В очередной раз многострадальный русский народ, спасая себя и страну, ценой огромных потерь вынужден был исправлять ошибки амбициозных и неблагодарных советских вождей. На оккупированных фашистами территориях, оставшись один на один с безжалостным и могучим врагом, он нашел в себе силы подняться на борьбу. К началу 1943 года гитлеровцам уже пришлось бороться на двух фронтах — с частями Красной армии и массовым повстанческим движением. Но все это было еще впереди, а тогда, в июле — сентябре 1941 года, рядовые и окопные офицеры на фронте и в окружении своими телами остановили, казалось, неудержимую мощь бронированного катка вермахта.

До августа 1991 года в научной и художественной литературе это всенародное сопротивление фашистам освещалось не иначе как результат организаторской и пропагандистской работы партии. Но по мере того как открывались архивы, все более очевидным становилось, что на первом и самом тяжелом этапе войны ведущая роль в организации массового повстанческого движения на оккупированных советских территориях, а затем в странах Восточной Европы принадлежала не столько партийным функционерам, а сколько профессионалам, и в частности сотрудникам Особой группы при наркоме НКВД — 4‑го Управления НКВД — НКГБ СССР.

Впервые об этом коротко и скромно упомянул Павел Анатольевич Судоплатов в своей книге[53]. В частности, он писал:

«В годы войны наше подразделение стало главным центром разведывательно‑диверсионной деятельности органов госбезопасности в тылу противника. Ему принадлежит важная роль в инициировании и развертывании массового партизанского движения в тылу фашистской армии… Именно на базе 4‑х отделов НКВД возникли первые партизанские отряды и истребительные группы».

Лишь в июле 1942 года с образованием Центрального штаба партизанского движения функции руководства им перешли к партийным вождям. Но об этом они предпочитали не говорить, а роль 4‑го Управления в его организации долгие годы находилась под жестким запретом. Имя ее руководителя П. Судоплатова, арестованного вскоре после крушения Берии и вышедшего на свободу лишь 1 августа 1968 года, в «зловещий образ» которого партийные функционеры не погнушались плеснуть черных красок, было вычеркнуто отовсюду. Все это, вместе взятое, в те годы отпугивало от этой острой темы даже самых пытливых исследователей.

Больше шестидесяти лет за семью печатями хранились в архивах многотомные дела разведывательно‑диверсионных резидентур (РДР): «Братушки», «Олимп», «Охотники», «Весенние», «Авангард», «Арнольд», «Стар», «Горные» и десятка других, которыми руководил Павел Анатольевич. И когда, наконец, запреты были сняты, то даже прошедшие годы не смогли остудить того обжигающего дыхания сурового военного времени, что повеяло с пожелтевших от времени страниц сообщений, донесений и рапортов руководителей РДР.

Это было удивительное и неповторимое время, оно стирало классовые, национальные различия и объединяло людей совершенно разных взглядов и убеждений в их общем стремлении освободить свои страны и народы от власти ненавистного фашизма. В центральном аппарате и разведывательно‑диверсионных резидентурах Управления сражались против фашизма плечом к плечу с советскими разведчиками бойцы‑интернационалисты свыше пятидесяти национальностей: болгары, словаки, немцы, поляки и другие. Это было особое братство воинов, объединенных духом жертвенности и боевого товарищества, который был присущ им, как никаким другим сотрудникам спецслужб. Отправляясь за линию фронта для выполнения ответственного задания, они повторяли: «Нет большей чести, чем отдать жизнь за Родину и друга своего!»