Вильгельм Завоеватель - Джорджетт Хейер

   — Почти никаких. У Улнофа появилась любовница. Расскажи теперь о том, что произошло с вами. Правда, что герцог вошёл в Ле-Ман без боя?

Рауль утвердительно кивнул:

   — Вильгельм приберёг это напоследок. Ты знаешь, как он это любит делать. Мы не хотели ненужного кровопролития. Но у кого в руках Ле-Ман, у того и Майен.

   — Во главе войска был Вальтер Мантский?

   — Нет, обороной руководили его лучшие друзья. Один из них — Джеффри Майенский. Я знал, что эта собака предаст нас.

   — Расскажи мне, как было дело? — сгорая от нетерпения, спросил Эдгар. — На протяжении всех этих длинных месяцев я мечтал о том, чтобы быть рядом с вами.

Прошло уже три года с тех пор, как сразу после смерти Мартелла Герберт, молодой граф Майенский, присягнул на верность Вильгельму. Хотя он и освободился из-под власти анжуйского тирана, но всё ещё не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы противостоять двум преемникам Мартелла. Герберт обратился к Вильгельму, к которому он питал глубокое уважение, и они договорились, что Майен в соответствии с грамотой, дарованной герцогу Ролло много лет назад, будет признан феодальным поместьем Нормандии. Было заключено соглашение, по которому сестра графа Герберта Маргарет должна была стать женой лорда Роберта, наследника Нормандии, а сам Герберт обещал жениться на старшей дочери Вильгельма, как только она достигнет совершеннолетия. Оказалось, что герцог Вильгельм куда более искусный повелитель, чем Мартелл, и Герберт, будучи человеком со слабым здоровьем, посчитал наивысшим благом для Майена завещать его герцогу, если, конечно, у него не будет законных наследников. Через два года так и случилось. Уже лёжа на смертном одре, граф Герберт предостерёг своих благородных рыцарей от таких тиранов, как Вальтер Мантский, женатый на тете графа Биоты, и Джеффри, ненасытный лорд Майенский. На последнем издыхании граф приказал своим вассалам подчиниться герцогу Вильгельму.

Трудно было ожидать, чтобы рыцари Майена были едины в своём желании подчиниться иностранцу. Сильное войско собралось под знамёнами Вальтера Мантского, объявившего себя наследником престола по линии жены. Они вступили в Лe-Ман, укрепили его и объявили Вальтера и его супругу своими новыми правителями.

Итак, в 1063 году герцогу Вильгельму вновь пришлось надеть на себя доспехи и выступить в поход во главе своего войска, только на этот раз он собирался не защищаться, а наступать и завоёвывать. Как и всегда, Эдгар стремился отправиться в путь вместе с армией, он даже обратился к Вильгельму, дабы тот разрешил ему ехать, но герцог ответил:

   — А если вы погибнете в бою? Я дал слово, что с вами ничего не случится. Что я, по-вашему, должен буду сказать королю Эдуарду, передавшему вас под мою опеку?

Эдгар, расстроенный, ушёл и позже издалека наблюдал, как армия покидала Руан. И вот поход закончился, снова дворец был полон лордов и рыцарей Вильгельма. При первой же возможности Эдгар отвёл в сторону Рауля и увёл его с собой в замерзший заснеженный сад, чтобы узнать обо всём, что произошло.

   — Расскажи мне всё с самого начала! — попросил он.

   — Ну, сначала ничего особенного и не происходило! — ответил Рауль. — Мы разоряли страну, чтобы испугать людей, дабы избежать кровопролития. Наш план осуществился. Все боялись Вильгельма и разбегались, не оказывая сопротивления, едва завидев копья его рыцарей. Мы сожгли несколько поселений, захватили добычу для наших людей и направились дальше, овладевая всеми городами, через которые проходил наш путь. Так мы дошли до Лe-Мана. Честно говоря, мы не знали, с какой стороны подступиться к этой цитадели, ведь она построена высоко на холме и очень хорошо укреплена.

   — Но никакой осады не было? — прервал его рассказ Эдгар.

   — Нет, ни осады, ни штурма, — смеясь, ответил Рауль. — Кажется, это можно было назвать триумфальным шествием. Уверяю тебя, что к тому моменту, как мы подошли к городу, горожане уже разобрались, что за люди эти командиры Вальтера. Они послали к нам навстречу своих представителей и, когда убедились, что мы уже близко и поддержим их, выгнали лорда Майена и ему подобных из города. Вильгельм же въехал на своём боевом коне через центральные ворота, и народ, приветствуя его, бросал на дорогу цветы.

   — Они приветствовали вас? — не веря своим ушам, спросил Эдгар. — Иностранцев? Захватчиков?

   — Будь уверен, они горячо желали, чтобы мы пришли. Ты не видел Вальтера Мантского и его людей. Жители Майена стонали от них, когда мы пришли отстаивать свои права. И все знают, что Вильгельм — настоящий правитель.

Эдгар покачал головой:

   — Да, но всё же... Ну а что было после вашего триумфального шествия?

   — Мы отправились из Ле-Мана в Майен и поняли, что этот город выдержит любой штурм, любую осаду. Тогда мы решили поджечь его.

   — Так же, как и в Мортемере?

   — Да, но на этот раз задача была куда труднее. Все говорили, что Майен невозможно захватить, так хорошо он защищён. Мы взяли его за полдня.

Громкий крик «ура» заставил их прервать разговор. В ближайших кустах послышался шум драки, и через минуту молодой Роджер Фиц-Осберн, старший сын Вильгельма Фиц-Осберна, выскочил на тропинку; за ним вдогонку бросился крепкий и шустрый мальчуган, наследник Нормандии.

Роджер остановился, увидев двух мужчин, прогуливающихся по саду, Роберт же, не замедляя шага, с криком бросился им навстречу:

   — Привет, Рауль! А ты знаешь, что отец привёз сюда мою нареченную невесту? Её зовут Маргарет. Но конечно же ты знаешь. Она станет моей женой. — Он встал перед Раулем и, задрав голову кверху, дружески улыбнулся.

   — Желаю вам счастья в браке, милорд, — сказал Рауль. — Вы уже видели леди Маргарет?

   — О да! — ответил Роберт. Он стоял, широко расставив ноги, как взрослый мужчина. — Маргарет старше меня, но она такая хрупкая и бледная, что это почти не заметно. Мама говорит, что её будут воспитывать вместе с моими сёстрами, но Аделине это не нравится, поскольку Маргарет станет куда более значительной фигурой, чем она; к тому же сестра завидует: ведь граф Герберт умер и у неё теперь нет жениха. Что же касается Маргарет, то я, конечно, сказал Аделине, что следует относиться к ней с почтением, потому что она станет моей женой, а я после смерти отца буду герцогом Нормандии. — Он начал пританцовывать от радости. — А когда я стану герцогом, то каждый день превращу в праздник и Роджер будет моим сенешалем. Мы станем целыми днями охотиться и сражаться на рыцарских турнирах.

   — Ну а пока, — прервал его Эдгар, — мне кажется, вы сбежали от своего воспитателя, мой маленький лорд, и очень скоро вам за это достанется.

Роджер, который продолжал застенчиво жаться позади, трусливо улыбнулся, но Роберт лишь тряхнул головой и сказал:

   — Да, вполне возможно. Теперь, когда мой отец вернулся домой, я знаю, что мне не избежать наказания. Как бы мне хотелось, чтобы он снова уехал на какую-нибудь войну.

Рауль лишь усмехнулся:

   — Вы говорите глупости. Как поживают ваши братья? Они, вероятно, как и вы, сильно подросли с тех пор, как я в последний раз их видел.

   — У них всё в порядке, — ответил Роберт. — Вильям всё ещё слишком мал и глуп, а Ричард должен бы быть с нами, но он так медленно бегает, что не может угнаться за мной и Роджером.

   — Это не очень хорошо с вашей стороны — убегать от него, — заметил Эдгар.

   — Мне кажется, я слышу его шаги, сеньор, — решился сказать Роджер. — Мы и не думали убегать от него, но, понимаете, мы играли в догонялки.

   — Что до меня, — откровенно заявил Роберт, — я бы с удовольствием потерял Ричарда. Плевать мне на него! Он ещё глупее, чем рыжий Вильям.

Из-за кустов послышался плач Ричарда. Вскоре показался и он сам, худенький ребёнок с такими же светлыми локонами и бледным лицом, как и у его матери. Увидев своего брата, он тут же набросился на него:

   — Я ненавижу тебя, Роберт! Ты спрятался от меня! Я всё расскажу отцу, и тебя накажут.

   — Тебя тоже, если ты признаешься герцогу, что мы сбежали с занятий, — ответил Роберт. Он снова начал пританцовывать, схватившись за накидку Рауля. — Как бы я хотел, чтобы латыни не было вовсе! Я бы только и делал, что учился рыцарскому мастерству и катался верхом на лошади.

   — Ты никогда не сможешь ездить верхом так же хорошо, как я, ведь у тебя короткие ноги! — закричал Ричард. — Сеньор Рауль, отец говорит, что Роберта будут звать коротышкой, потому что у него такие короткие...

Больше он ничего не успел сказать. С яростным криком: «Болван!» — Роберт накинулся на него, и они покатились по траве, сцепившись, как две дикие кошки.

Эдгар одной рукой оттащил Роберта и крепко сжал его, хотя тот и продолжал брыкаться и размахивать руками.