Пробужденный (ЛП) - Коллин Хоук

восстановлении власти над конечностями. Время от времени Амон брал меня за руку, посылая мне маленькие волны энергии.

Мужчины не заметили причины моего быстрого восстановления. Доктор Дагер, чья

фамилия для меня звучала почти как dagger (прим. переводчика – кинжал), что не могло

снять с него подозрения, подошел ко мне и объяснил, что случилось. Он сказал мне, что я

была несчастной жертвой древней ловушки, созданной для защиты артефактов от

расхитителей гробниц.

Я хотела узнать, каким ядом меня отравили, почему его еще не убрали из гробницы, ведь она была открыта. И я очень хотела узнать, почему Амона, обнаруженного здесь, так

быстро отправили в Америку? Почему сосуды смерти остались здесь? Почему Амона

передвинули с места, где он должен был спать, и кто это сделал? Но этого у них спросить

я не могла.

Я могла сказать по бегающим глазам доктора Дагера, что он что-то скрывает. То, как

он смотрел на Амона и своего наставника, выдавало мне, что он больше слушает их

разговор, чем желает приглядывать за обездвиженной американской девочкой.

Покинув нас почти на час, доктора Хассан и Дагер вернулись, чтобы осмотреть меня.

Благо, они перешли на английский, увидев мою тревогу.

- Как вы смогли пройти в закрытую секцию храма? – спросил у Амона доктор

Хассан. – И где вы столкнулись с ядом?

Амон врал гладко, но его рука схватила мою так сильно, что даже я это

почувствовала, мышцы на его предплечье затвердели.

- Мы рассматривали гробницы возле храма, когда Лили коснулась рукой стены, и та

отъехала, подняв пыль. Мы и не знали, что она опасна. Когда у Лили проявились

симптомы отравления, я пронес ее через несколько проходов в спешке, чтобы уйти из

гробниц, но мы попали в храм.

- Ясно, - доктор Хассан поднял свою шляпу и взлохматил рукой белые волосы, перед

тем как водрузить на голову шляпу. – Вы шли из верхнего святилища Анубиса.

- Вы правильно поняли.

- Затем вы отнесли юную леди вниз на первый двор. Там есть колонны, - сообщил он.

- Да, - легко ответил Амон.

Глаза доктора Хассана сверкнули, когда он услышал ответ Амона, и я поняла, что он

разгадал ложь Амона.

- Вы мне не поверили, - сказал Амон.

- Нет, - ответил доктор Хассан с любезной улыбкой. – Я работал на верхней террасе, когда заметил, что следы из красной пыли идут из святилища царской семьи. Эта секция

была закрыта, там не могло быть посетителей, и я все же надеюсь, что вы расскажете мне

правду.

- Я сказал вам то, что вам нужно знать.

Я вздрогнула внутренне, ожидая, что улыбка исчезнет с лица доктора Хассана. Я уже

представляла, что в гневе на наше проникновение он вызовет начальство, и нас бросят за

решетку, предназначенную для таких похитителей важных исторических реликвий.

Вместо этого египтолог со своим помощником сели, и он сменил тему.

- Храм, в котором вы побывали, возможно, самое известное здание в Египте. Его

построили для женщины-фараона Хатшепсут. Вы о ней знаете?

Амон покачал головой.

- Не особо. Я вообще не знал, что были женщины-фараоны.

- Их было несколько, но так долго, как Хатшепсут, они правили редко. Ее

царствование длилось около двадцати двух лет, она помогала развитию искусства и

появлению красивых построений, но после ее смерти фараоны решили убрать все

признаки ее правления. Статуи разрушили, а здания стерли с лица Земли.

- Многие думают, что это сделали, чтобы запугать людей, помнивших о женщине, Хатшепсут, что успешно правила Египтом, но я уверен, что ответственность за это лежит

на культе Сетха.

Я могла поклясться, что это заинтересовало Амона.

- У вас есть доказательства? – спросил он.

- И да, и нет. Многие египтологи отрицают идею того, что мог существовать культ, служащий богу хаоса, Сетху, но они согласны с тем, что у Хатшепсут было очарование

львицы. Говорят, она даже родилась в логове львицы.

- Как сходство с львами может быть связано с богом хаоса?

- Ах, - глаза египтолога сверкнули. – Это вопрос, да? – загадочно ответил он, перед

тем как продолжить, не обратив внимания на вопрос Амона. – Мои исследования

показали, что она вступила в тайную группировку, вернувшись из путешествия на север

Африки, где она посетила царя Пунта [1]. Она вернулась с множеством даров, среди

которых были слоновая кость, золото, мирра, ладан и эбеновое дерево. Но я думаю, что

причина посещения была другой, не политической. Видите ли, когда она собиралась

уезжать домой, ей подарили маленьких львиц, которых она растила, как своих питомцев.

- Она была храброй женщиной, но я не понимаю, как это привело вас к мысли, что

было что-то необычное, - сказал Амон.

- Совершенно верно. Я бы согласился. Хатшепсут явно была не первой и не

последней из правителей Египта, что сопоставлялись с опасными созданиями. Но на этом

история не закончилась.

- Как так? – холодно спросил Амон.

- Это спорный вопрос, но я нашел несколько знаков, указывающих на то, что у

Хатшепсут была связь с сфинксом. Мы знаем, например, что была целая аллея сфинксов, что вела в ее погребальный храм. Точные записи, найденные в Африке, говорят, что

Хатшепсут подарили львицу, но в одной из записей точно записано, что «Львица» пришла

из Африки. Это отсылает нас к загадочному лидеру Ордена Сфинкса, о котором редко

говорят, этот вопрос спорен, а многие ученые считают его сказкой. Я же думаю, что орден

не только существовал, но и Хатшепсут стала их лидером во время поездки к царю.

Амон потер щеку.

- Интересно. А почему вы решили, что она – лидер, а не просто участник?

- Ладно, огромное количество статуй на аллее сфинксов могло быть ее уважением к

этому созданию. Но есть точный факт, что ее храм был окружен миррой и ладановыми

деревьями, что доказывает, насколько важной для нее была та поездка в Африку, - доктор

Хассан посмотрел на меня. – Статуя ее сфинкса есть у вас в США в музее искусств

Метрополитен.

Я с всхлипом вздохнула. Желание ударить Амона и сказать ему, что нам нужно

бежать из этой палатки, только росло, но я смогла только выдавить негромкий стон. Амон

пожал мою руку и спросил, больно ли мне. Я покачала головой, мысленно крича на него, что мы в опасности, но даже если он это уловил, то не обратил внимания.

Мое рациональное сознание твердило мне, как плохо то, что доктор Хассан знает о