Я тебе объявляю войну - Лана Вейден

После перерыва репетиция продолжилась и длилась еще около часа. В конце режиссер - мучитель! - попросил нас Морозовым повторить очередную любовную сцену. Не успели мы ее закончить, как я услышала несколько подозрительных щелчков, краем глаза уловила вспышки, вздрогнула от неприятного предчувствия, и, мигом отскочив от Дениса Сергеевича, развернулась в сторону зала.

Рядом со сценой стоял грузный парень с фотоаппаратом в руках.

Что за…

- Что за… - словно угадав мои мысли, завопил режиссер. Но потом, видимо, вспомнил, что в присутствии Марии - а она сидела в этот момент в зале - он неприлично не выражается, и быстро изменил постановку вопроса:

- Ты кто вообще такой? И какого черта сейчас делаешь?

- А… я… э-э… я с факультета журналистики… про приказу декана… для рекламы, - забормотал этот папарацци недоделанный и, попятившись в выходу, скрылся за дверью.

Для рекламы? Какой еще рекламы? Мне всё это совсем не понравилось. Кубарем скатившись со сцены, я бросилась за «папарацци» и догнала его в коридоре.

- Мальчик, милый мальчик, - вкрадчиво произнесла я, - сотри эти фотографии, пожалуйста.

- Не могу, - пробасил «милый мальчик», - извините, приказ декана.

Так, по-хорошему не получилось. В два прыжка я оказалась рядом с этим упертым типом, вцепилась в его фотоаппарат и заорала:

- Кому сказала - сотри всё немедленно!

- Да что вы такое творите, аппаратуру испортите! Знаете, сколько стоит? И не стану я ничего стирать! - парень попытался вырвать фотоаппарат, но не тут-то было - я вцепилась в него мертвой хваткой. Точнее, - в них - в парня и его «аппаратуру». И вдруг услышала голос за спиной:

- Вика, успокойся. Что ты делаешь?

Повернувшись, я увидела Морозова. И, конечно же, в этот момент упустила папарацци - тот моментально скрылся в неизвестном направлении.

- Ну, спасибо, Денис Сергеевич, удружили! Вместо того, чтобы помочь - что вы наделали? – я в отчаянии взмахнула руками. - Что теперь будет?

- Что будет? Да ничего не будет. Это - всего лишь постановка. И просто фото.

«Просто фото»? Если бы я знала, что меня ожидает после этого #простофото, то догнала б того парня, прибила и закопала бы где-нибудь на аллее между нашим факультетом и ЗАГСом. Вместе с Морозовым, который, убедив меня в том, что всё - сущий пустяк, заставил вернуться на репетицию.

Между тем, это оказалось не просто фото. А фото, на котором я была в объятиях Дениса Сергеевича. Папарацци, чтоб ему пусто было, поймал момент, когда мы - по какому-то ужасному стечению обстоятельств - действительно выглядели как влюбленная парочка. И так смотрели друг на друга… аааааа, кошмар… я вдруг поняла, почему Машкина фантазия в последнее время забурлила.

Конечно, на самом деле это была «просто игра», только пойди это теперь кому докажи!

Уже на следующий день злополучное фото появилось везде, где только можно - на сайте университета, на сайте факультета, в соцсетях и даже - со множеством огненных смайликов - в Инстаграме моей сестры! А я, между прочим, ничего не говорила ей о постановке и уж тем более - не собиралась приглашать на спектакль.

Теперь о покое можно было забыть.

Теперь все студентки универа прекращали разговоры, когда я проходила мимо, а потом что-то шептали мне вслед (не исключено, что проклятия).

Теперь в мою честь создавались обсуждения в чатах, городских и университетских пабликах: «Кто такая Виктория Горячева? Что связывает обычную лаборантку и самого завидного холостяка университета?»

«Обычная лаборантка»? Ну так и не трогайте меня, раз я обычная. Но нет - люди обсуждали всё: как я выгляжу, как одеваюсь, действительно ли Морозов на меня «запал» и если да, то почему. Точнее, они обсуждали всё, кроме моих научных достижений. Если я когда-нибудь и мечтала о славе, то уж точно не о такой позорной!

И это было еще полбеды. У меня сердце холодело при мысли о том, что фото и обсуждения может увидеть девушка Морозова. Тогда я уж точно второй раз в жизни останусь без волос.

Ситуация усугубилась тем, что вскоре на факультете повесили еще и плакаты с этим фото - злополучную рекламу спектакля.

Но если с соцсетями я бороться не могла (разве что полностью их игнорировать), то тут сделала всё, что было в моих силах. Дождалась, пока люди разойдутся, сорвала эти плакаты, разорвала на мелкие кусочки и уничтожила улики в туалете.

На следующий день плакаты повесили снова. И я снова их уничтожила.

А потом меня вызвали к декану.

- Виктория, - спросил он у меня почти ласково, - ты разве не в курсе, что у нас теперь везде камеры установлены? Скажи, почему ты срываешь плакаты?

Ох, черт! Про камеры-то я и забыла!

- Э-э, - промычала я в ответ.

А что тут скажешь?

- Я знаю, что вы с Денисом Сергеевичем встречаетесь, - продолжил декан. - Мне режиссер еще до начала репетиций сказал.

Вот же черт! Всё-таки проговорился он тогда декану про свадьбу сестры.

- Я… э-э… нет. Мы не встречаемся, нет, - промямлила я.

- Виктория, - сказал декан, - вы - взрослые люди. Нет ничего зазорного, что вы встречаетесь. В стенах нашего факультета возникла уже не одна супружеская пара. Даже я со своей будущей женой сблизился во время совместного проекта.

Да кто ж этого не знает? Жена декана была заведующей кафедрой общего и сравнительного языкознания. И многие считали, что это он ее «продвинул». Только… зачем он мне сейчас это говорит?

- И профессор Колесников, и профессор Лабузов… - продолжал перечислять декан. - Главное, чтобы личные… эээ… отношения не мешали работе. Но вы, кажется, отлично сработались. Я получил хорошие отклики по вашим переводам. Думаю, есть неплохие перспективы выиграть…

Эх. Он может хоть до скончания веков рассказывать о нашем с Морозовым «прекрасном» тандеме или о том, кто и когда переженился на факультете - мне все равно, потому что…

- Я не встречаюсь с Денисом Сергеевичем, - повторила я - в этот раз громко и четко. - То было просто недоразумение.