Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969 - Виталий Федоров

– Подойдёте после десяти часов.

Мы так и сделали. В десять лейтенант спросил Иванова:

– Как фамилия, имя, адрес?

Ответы он тщательно записал в блокнот. Потом обратился ко мне:

– А ваши?

Я назвался, а вместо адреса показал на Ромку:

– Я с ним.

– Увольнительной вам не даю, так как вы ещё не в военной форме, – сообщил лейтенант. – Но надеюсь, вы будете вести себя, как подобает солдату, и вовремя – в 14 часов – доложите о возвращении лично мне. Сегодня ваши «покупатели» уже не придут, они формируют эшелон, в котором вы поедете до места службы.

И так мы до сих пор не знали, в какие войска попадём и куда нас повезут. А пока, радостные, отправились в город побыть ещё несколько часов «на гражданке». Вначале поехали на трамвае, а далее пешком до дома Ивановых. На ходу я смачно, по-деревенски, плюнул, и тут Ромка мне сделал замечание: «У нас в городе не плюют на тротуар». Так я получил первое «культурное» воспитание.

Зашли в квартиру к Ромке. Она находилась в многоэтажном доме, и мне впервые в жизни пришлось подниматься по бетонной лестнице. Дома была Ромкина мама, которая с радостью обняла своего сына, но с тревожным удивлением проговорила:

– Я уж думала, ты в солдатской форме и служишь, письмо начала от тебя ждать.

– Мама, всё нормально, – успокоил её сын. – Нас только завтра повезут. Правда, куда – не знаем.

Тут он вспомнил обо мне:

– Познакомься. Это мой товарищ Витя Фёдоров. Он из Талицкого района.

– Разувайтесь, раздевайтесь, будьте как дома, – приветствовала меня женщина. – Извините, я от волнения забыла представиться. Ксения Петровна.

– Очень приятно, – ответил я. Она была среднего роста, брюнетка, лет сорока, с остатками былой красоты – видно, что тяжёлые военные и первые послевоенные годы не прошли для неё даром. Одета она была не богато, но опрятно. Извинившись, Ксения Петровна пошла на кухню, а нам с Ромкой предложила побыть в бывшей его комнатке, теперь «по наследству» перешедшей его младшему брату-школьнику. В комнате я обратил внимание на этажерку, где располагалась небольшая библиотека. Я заметил там учебники восьмого класса и спросил:

– Твой брат в восьмом классе учится?

– Нет, он пока ещё в пятом. Это мои книги, я восемь классов закончил. А в шестнадцать лет пошёл на завод работать, хотя учиться хотелось. Но очень трудно нам жилось на одну мамину зарплату.

По обстановке их квартиры было видно, что они не бедняки, но жили всё равно ниже среднего достатка. Тут Ксения Петровна пригласила нас к столу на кухню. Я очень стеснялся, но Ромка взял меня за руку и повёл сначала к умывальнику, а потом на кухню. Чтобы я не тушевался за столом, женщина стала расспрашивать о моих родителях и других членах нашей семьи. Так, за разговорами, я неожиданно сытно покушал у почти незнакомых людей. Я поблагодарил за обед, и мне показалось, что им хочется побыть одним. Я вышел в прихожую. Ромка выглянул следом, усадил меня на стул, дал в руки книгу.

– Мы с мамой пока поговорим, хорошо? – спросил он. Я кивнул.

Так на кухне они и беседовали какое-то время. Я не прислушивался, о чём был разговор. Но время подходило к часу, а нам было сказано вернуться к двум. Рома хотел повидаться с братом, и мы ждали его до последней минуты. Уже когда начали одеваться, он появился. Увидев старшего брата, тоже удивился:

– Ты что вернулся? Не взяли?

– Взяли, взяли, – ответил Ромка. – Сейчас ухожу.

Тут паренёк заметил меня:

– А это кто?

– Мой товарищ.

– По несчастью, да?

– Нет, по будущей службе, – у Ромы особого желания шутить, похоже, не было.

Ксения Петровна поторопила:

– Давайте, ребята, прощаться, а то опоздаете. Не забывайте нас, держитесь друг друга, вдвоём всегда легче переносить трудности.

Они обнялись, трогательно простились. Рома повернулся к братишке:

– Ты, «пострел», слушайся маму, помогай ей. Пишите письма, – сказал он напоследок.

Я поблагодарил хозяйку и пожелал всего хорошего. Мы сразу двинулись на сборный пункт, успев вовремя доложить о возвращении лейтенанту, после чего он нас вычеркнул из списка «отпускников».

Любопытно, что мы с Романом были похожи, одинакового роста, разве что он был немного смуглее меня, волосы тоже были более тёмные. Некоторые даже называли нас братьями. До ужина мы с ним гуляли по окрестностям Уктуса. Спустились вниз к бурно текущей речке, через которую был проложен довольно широкий металлический пешеходный мост с перилами. По этому мосту мы ходили строем в столовую. На прогулке, никуда не торопясь, мы зашли на мост, прислонились к перилам и начали говорить о том, где бы хотели служить. Я сказал, что мечтал о Морфлоте, показал свою фотографию в морской форме. Рома же хотел в лётные войска. И мы оба не угадали наше будущее. Один хотел взлететь в небо, другой – ходить по морям, а о земле-то и забыли. Верно говорят: «Там хорошо, где нас нет»!

На утро следующего дня после завтрака нас выстроили по всему спортзалу. Послышалась какая-то суета, и к нам подошли более десяти офицеров и сержантов в зелёных фуражках и с зелёными же погонами. По рядам прошёл тихий говорок: «Пограничники!» Моему удивлению не было предела. Я раньше перебирал в уме войска, начиная от военно-морских и кончая сапёрными, но пограничные части гадатели вроде меня почему-то упускали. Почти для всех это оказалось сюрпризом. Теперь оставалось узнать, на какую границу нас повезут.

Нас начали вызывать по заранее заготовленным спискам. По тридцать человек грузили в крытые военные машины, на которых с двумя сопровождающими (офицером местного гарнизона и сержантом-пограничником) перевозили на железнодорожную станцию. Мы с Ивановым стояли рядом и условились, что если не попадём на одну машину, то попробуем найти друг друга на станции. Меня вызвали из строя где-то в восьмой-девятой группе. Иванов всё ещё стоял в строю. Уходя, я коснулся его руки и сказал: «До встречи».

Привезли нас на станцию, но не на пассажирскую, а на сортировочную, где формируют грузовые составы. На одном из запасных путей стоял эшелон из двадцати грузовых четырёхосных крытых вагонов. Впереди состава стоял пассажирский вагон, за ним вагон-ресторан – старый, наверное, списанный из пассажирского парка. Такая же пара вагонов была размещена в хвосте состава. Призывников рассадили по грузовым вагонам – по три десятка человек в каждый. Мой вагон был где-то в середине состава. Из соседей я запомнил трёх земляков из Талицкого района: Мосина, Молодцова и Синицына. Внутри вагона царственно расположилась печь-буржуйка. По обеим сторонам от свободной середины были устроены в два яруса нары. Около печки стоял ящик с углём и дровами, а также фляга с водой. На нарах для нас было «постелено» сено.

Глава 38. ДОРОГА НА ГРАНИЦУ

Сержант-пограничник, который был прикреплён к нашему вагону «шефом», сам в нём не ехал. Как все командиры, он размещался в пассажирском вагоне. Приходил он к нам лишь на остановках для проверки личного состава и интересовался, нет ли жалоб на здоровье. Нам по-прежнему не говорили, куда мы едем. К вечеру первого дня пути мы прибыли на станцию Челябинск, и стало ясно, что мы движемся на юго-запад. Стоянка была довольно продолжительной, и нам принесли в вагон ужин: горячую ячневую кашу, чай, хлеб. Пищу готовили в вагоне-ресторане, кормили два раза в сутки, и ещё выдавали сухой паёк. Сержант назначил дневального, который должен был топить «буржуйку» всю ночь – время-то было осеннее, да и ехали мы ещё в пределах Урала. Здесь же, в Челябинске, я встретился со своим другом Ивановым. Он ехал через три вагона от нас.

Паровоз тащил нас всё дальше и дальше от дома. Мы безмятежно заснули, но к утру в вагоне стало холодно. Ребята просыпались, ворча на истопника. Он, оказывается, преспокойно дрых, а печь тем временем остыла. Его разбудили, и он в темноте затопил печку. Постепенно стало теплее. Я снова лёг на нары, так как был одет теплее многих. У некоторых из тёплых вещей были только свитеры или пиджаки. Они собрались в кружочек вокруг печки и грелись.

На второй день мы доехали до Башкирии и миновали без остановки её столицу Уфу. Иногда мы подолгу стояли на полустанках, там нас кормили, а мы успевали сбегать в кустики – облегчиться.

Ещё через день мы доехали до Куйбышева (Самары). Стояли там довольно долго: запасались продуктами, топливом, водой. Двинулись дальше около полудня и через час-полтора оказались у Сызранского железнодорожного моста через грандиозную русскую реку Волгу-матушку. Перед мостом поезд вдруг замедлил ход буквально до скорости пешехода, и так тащился до противоположного берега. Сделано это было явно не для того, чтобы мы могли вволю полюбоваться панорамой реки Волги и пейзажем её берегов, а потому что мост был на реконструкции – там строился второй путь. Днём мы всегда держали дверь вагона открытой, а чтобы из вагона на ходу никто не выпал, поперёк двери был закреплён на уровне груди прочный и широкий брус. Облокотясь на этот брус, мы любовались красотами нашей огромной страны. А сейчас перед нашим взором была Волга!