Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969 - Виталий Федоров

В Ахалцихе мы доехали, когда стало темнеть. Шёл дождь: холодный, довольно сильный, неприятный. Нас выстроили повагонно на вокзале и сказали: «Пойдём пешком, строем до штаба части». Шли довольно долго, наверное, с километр по дороге, мощёной камнем, хорошо укатанной, но довольно грязной. Я уже упоминал, что некоторые распродали по дороге одежду и обувь, надеясь на тепло и сухость, и то, что сразу по приезде их оденут. А тут такая неувязочка с погодой, и шагать по городу далеко. Всё это происходило на глазах у местного населения, которое улюлюкало, показывая пальцами на троих босоногих, двое из которых не имели даже брюк, а были одеты в грязно-белые кальсоны и исподние рубахи.

Когда мы подошли к штабу по извилистой, идущей куда-то вверх дороге, нас не завели на его территорию, а повернули и ввели в большой пустующий гараж, где даже были ремонтные канавы. Там сержант, курировавший нас в десятидневной дороге, передал призывников будущим нашим командирам: трём младшим и одному старшему сержантам.

Глава 39. НОВОБРАНЦЫ

Нас выстроили в две шеренги лицом друг к другу. Каждого внимательно осмотрели, и когда увидели грязных, оборванных, без штанов и обуви, то от души посмеялись над ними. В конце осмотра старший сержант согнал улыбку с лица и распорядился:

– Слушай мою команду! Первая шеренга нале- вторая напра-во! Прямо шагом марш в баню!

Команды выполнялись на удивление правильно и чётко. Хотя почему «на удивление»? Мы же все ещё в детстве в школе учились военному делу. Но в баню, кстати, мы попали не скоро. Пришлось возвращаться в город. Спускались по извилистой дороге, прошли по мосту над бурной горной рекой – притоком Куры. Пройдя метров сто по улице, повернули к небольшому двухэтажному зданию. Нас завели в довольно просторное помещение, в котором выстроили вдоль двух стен. Два солдата принесли по охапке холщовых мешков. Командиры приказали раздеться догола. Начали описывать одежду, обувь, головные уборы. Записали даже мой рюкзак. Всё это укладывали в мешки. У желающих отправить свои вещи домой брали домашние адреса. Я был среди них; у меня были новые, специально купленные для поездки в армию телогрейка, брюки и рюкзак. Забегая вперёд, скажу – вещи мои домой так и не вернулись, хотя и могли ещё пригодиться. Перед помывкой командиры также забрали ценные вещи: часы, кольца, деньги и тому подобное, записав у себя в блокноте, а после бани раздали обратно. У меня было немного денег – мне их потом вернули.

В этом же помещении солдаты, похожие на санитаров, постригли нас под машинку. Уже после стрижки отправляли непосредственно в «моечную часть» бани. И тут ждало последнее препятствие – у самой двери на волосяную часть лобка нам намазывали тестообразную серую вонючую массу и просили не смывать её в течение десяти минут.

Я впервые видел в бане душевые, и с удивлением смотрел, как вода сама лилась сверху на голову и тело. Правда, были тут и знакомые мне тазики. Когда мы помылись и отмыли «замазку» с наших лобков, то под ней не оказалось растительности – как будто бритвой сбрили, только кожа чуть порозовела.

После мытья нас голышом направили на второй этаж получать обмундирование. Оно было сложено стопками по размерам. Опытные «банщики» каждого направляли к определённым стопкам и просили примерить не торопясь. Вначале надевали нижнее бельё: кальсоны и рубашку из белого ситца. Затем брюки-галифе и гимнастёрку с зелёными погонами, ремень, шапку, кирзовые сапоги с фланелевыми портянками. Тех, кто не умел наматывать портянки, тут же учили. Затем каждому выдали вещмешок с куском мыла и полотенце.

Надев военную форму, мы очень изменились. Рассматривали себя в зеркало, глядели друг на друга и, «не узнавая», смеялись. Теперь все стали друг на друга похожими. По команде пошли вниз. На первом этаже постригали очередных голеньких новобранцев – значит, конвейер работал. Оно и понятно, нас привезли триста человек, сразу всех не помоешь и не переоденешь.

На улице нас построили в три колонны, каждую из которых возглавлял младший сержант. Общее руководство осуществлял сержант старший. Двинулись. Когда подошли к мосту, поступила команда «Вольно!», поскольку нельзя ходить по мосту «в ногу». Когда проходили мост, я смотрел не только в бурлящую воду, но и обозревал окрестности. Был уже вечер, около девяти часов. На берегу реки возвышалась огромная скала. Высотой она была, наверное, метров под сорок и тянулась влево от дороги на добрую сотню метров. На вершине этой скалы светили огнями какие-то строения, и выделялось одно высокое, огромное, тёмное, неосвещённое здание. Тут сержант снова начал отсчёт: «Раз, раз, раз-два-три!» – и мы снова стали подниматься по извилистой дороге к штабу. Навстречу нам попался ещё один строй только отправляющихся в баню новобранцев.

Мы дошли до ворот штаба. В этот раз нам их открыли, и мы строем вошли на территорию уже своей воинской части. Нас подвели к казарме, которая станет нашим домом на три учебных месяца. В казарму заводили по десять человек. Она представляла собой очень большое одноэтажное помещение, посередине в два ряда – двухэтажные нары. Казарма была рассчитана на роту солдат – около 120 человек. На нарах были уже заправлены постели. Каждому отделению (12 человек) были уже заранее определены места, среди них можно было выбрать то, которое тебе больше нравилось. Я облюбовал место на втором этаже нар. А когда я оглянулся назад, в большом окне увидел как на ладони светящийся огнями город и поблескивающую внизу реку. Получается, что мы попали в одно из тех зданий, которые светили на скале, когда мы проходили по мосту.

Перед сном нас сводили в столовую, которая находилась почти рядом с казармой. Столы были рассчитаны на шесть человек, на каждом стояла кастрюля с гречневой кашей, алюминиевые чашки стопкой, ложки – тоже алюминиевые, эмалированные кружки и металлический чайник с чаем. Каждому строго по кусочку хлеба. Мы расселись за столы в ожидании, когда нас обслужат. Подошедший сержант сказал:

– Накладывайте, наливайте сами в чашки и стаканы.

Кто-то спросил:

– А вдруг кому-нибудь не достанется?

– Тогда завтра он сам будет раздавать и себя, надеюсь, не обидит, – ответил сержант. Все засмеялись. У нас за столом нашёлся смельчак, который раздал всем практически поровну, всем хватило.

Наутро было первое пробуждение по армейской команде:

– Рота, подъём!

Поднимались по-разному: кто-то быстро, другие кое-как, а третьи вообще не проснулись. Командиру отделения пришлось будить их персонально. Засонь предупредили: в случае повторения они будут наказаны. Для меня утреннее пробуждение никогда не было проблемой, я встал одним из первых. Поступила команда строиться на физзарядку без шапки и ремня, но в гимнастёрке с расстёгнутым воротом. Зарядка оказалась довольно интенсивной: бег по кругу и общеразвивающие упражнения. Занятия вёл помощник командира взвода по фамилии Серин – красивый молодой старший сержант, взрослее нас, наверное, года на три, с приятным, звонким и певучим голосом. Команды он отдавал с весёлым настроением и улыбкой.

На улице стало светло, и я рассмотрел, где мы находимся. Оказались мы на территории средневековой, а может, и более древней военной крепости. По периметру высились полуразрушенные, но местами по-прежнему высокие крепостные стены с круглыми башнями, темнеющими бойницами на нескольких уровнях по кругу. Самая большая башня – высокая и широкая, квадратная внизу – имела большую арку, располагавшуюся над входом на территорию крепости. Скорее всего, здесь когда-то находились крепостные ворота. Эта башня тоже имела бойницы, но кроме них были и обычные окна. Все крепостные постройки были выполнены из камня.

Сам город Ахалцихе (в переводе на русский «Новая крепость») и бастион были заложены армянами ещё в двенадцатом веке. Ахалцихе хоть и находился на территории Грузии, но основным его населением были армяне. Город и крепость строились для защиты от внешних врагов, главным образом – от Османской империи. Турки были основными врагами армян и не давали им спокойно жить. В шестнадцатом веке город всё-таки был захвачен турками, и они владели им в течение двухсот пятидесяти лет. В 1829 году по итогам Адрианопольского мирного договора между Россией и Турцией Ахалцихе был присоединён к Грузии, находившейся в составе Российской империи. Крепость к тому времени была частично разрушена, и всерьёз её восстановлением никто не занимался. После Гражданской войны на территории крепости стал базироваться пограничный отряд, в котором мне и предстояло служить в течение трёх лет.

Пожалуй, хватит истории, теперь снова о прозе жизни. После физзарядки нас ввели в казарму и стали учить заправлять постели. Дело оказалось непростым, но вполне выполнимым. Тридцать постелей, находящихся в одном ряду, должны были быть заправлены одинаково и выровнены по шнуру.