Зодиак - Нил Стивенсон

Это — то, что мы знаем. Остальное — моя гипотеза. Как я и говорил, любую реакцию можно развернуть. Так вот, пока эти ребята пытались сконструировать плазмиду для превращения ковалентного хлора в ионный, они невольно задумались, а не возможно ли обратное: нельзя ли превращать ионный хлор, как тот, что в морской воде, в ковалентный, как в токсических отходах.

— Вот черт! — охнул Бун.

— А стоило им задуматься, они уже не могли выбросить эту мысль из головы. Ведь вся промышленность, и в первую очередь химическая, основана на одной реакции: процессе электролиза, то есть на превращении морской соли в ковалентный хлор. И делается это старым способом, требующим уйму электроэнергии. А ведь химическая промышленность уже несколько десятилетий катится в пропасть. Но если изготовить бактерию, которая достигла бы того же без электричества, только подумайте, каким подспорьем это стало бы для «Баско», «Боунера» и других старых, загнивающих корпораций. Внезапно все, что бы они ни захотели производить, становится в десять раз дешевле. В сравнении с этим положения об охране окружающей среды превращаются в пустой звук. Это принесло бы такую охрененную прибыль…

— Хорошо, зачем им эта бактерия, мы поняли, — прервал меня Джим. — Ты хочешь сказать, она у них уже есть?

— Есть. В обоих смыслах этого слова. Она им принадлежит, и они ею заразились. Кто-то облажался. Кто-то в «Биотроникс» не вовремя поковырял в носу или забыл вычистить грязь из-под ногтей, или еще что-нибудь, и их чудо-бактерия — та, которая превращает морскую воду в токсичный хлор, — попала не в тот бак.

— Но как она оказалась в канализации? — спросил Бун.

— Представь себе, что ты Плеши или Логлин. Ушлый тип. Ты кое-чему научился с тех пор, как в пятьдесят шестом открыто бросил на острове трансформаторы. На сей раз необходима ловкость. Когда будет время уничтожить этих пожирателей ПХБ на дне гавани, ты не выбросишь бактерии в бочках и не станешь выливать их в воду при свете дня. Зачем, если работу можно переложить на устаревшую бостонскую канализацию. Там уже полно E. coli. Ты спускаешь бактерии в туалет там, где их производишь, в Нейтике. Выбираешь вечер, когда собирается гроза. Как только канализация разольется, нечистоты пронесут твои бактерии двадцать миль под городом и выбросят в гавань через ККЗ в Дорчестер-бей — тот самый ККЗ, который, так уж вышло, находится совсем рядом со Спектэкл-айлендом. Большая часть бактерий умрет за недостатком ПХБ. Но кое-какие все-таки доберутся до огромной лужи ПХБ. Твой план великолепно удался. ПХБ исчезли. Тип из «ЭООС» остался с носом.

Потом вдруг уровень ковалентного хлора начинает расти. Ты перестал сбрасывать ПХБ, а он все равно растет. Это невозможно, бессмысленно. Но после нескольких простых проб один из твоих генных инженеров догадывается. Цистерна с пожирателями ПХБ была заражена очень небольшим числом бактерий, которые делают как раз обратное. Они попали в канализацию вместе с остальными. Поначалу ничего особенного не происходило. По сравнению с колонией пожирателей ПХБ их было совсем мало. Но через несколько недель эти вредные бактерии размножились. Они могут размножаться сколько угодно. У них неограниченный запас пиши — вся соль в семи морях. Я отпил пива, дав им переварить услышанное.

— И всю соль можно превратить в органический хлор? — едва не подавился вопросом Бун.

— Давайте пока об этом не беспокоиться, — сказал я. Бун с Джимом нервно рассмеялись.

— Ну, как с ядерной войной, — утешил я. — К этой мысли мы же привыкли.

— А при чем тут тип в ванне? — спросил Джим.

— Идем дальше. Ты понимаешь, что крепко влип. Парень из «ЭООС» возвращается и обнаруживает, что уровень ПХБ растет, и даже прослеживает токсины до твоего ККЗ. Он пока не понимает, что происходит, но у тебя серьезные проблемы уже сейчас и ты не можешь рисковать. Ты пытаешься его убить.

А заодно переходишь к плану Б. Ты с самого начала знал, что однажды твое преступление может обнаружиться. Но ты к этому приготовился. Вот почему ты вообще использовал канализацию. Выбираешь одного из своих сотрудников, про которого всем известно, что он усердный работник, настоящий фанатик, и подмешиваешь ему в еду немного бактерий. Они поселяются у него в кишечнике. Всякий раз, когда он срет и спускает воду, в гавань отправляется новая порция. Поэтому, если бактерии когда-нибудь проследят до твоей компании, ты просто скажешь: «Ну, наш сотрудник переборщил от энтузиазма и нарушил исключительно жесткие меры предосторожности, которые мы ввели. В результате он заразился и всякий раз, когда пользовался туалетом, выпускал в океан очередные бактерии».

— И тем временем бактерии превращают соль в пище того сотрудника…

— В токсичные отходы. Прямо у него в кишечнике. У него начинается хлоракне, и он сразу понимает, что к чему. Он отравлен изнутри. Как и все те, кто ел омаров или рыбу из зараженных зон гавани. Или круглых идиотов, кто нахлебался воды возле ККЗ, а после ее проглотил, — вроде меня. У них у всех хлоракне, отравление органическим хлором.

— Тайм-аут, — сказал Бун. — Я не химик, но кое-что знаю. Чтобы превратить соль в органический хлор, нужна энергия, верно?

— Ага.

— Так откуда же ее получают эти бактерии? Я про вредные говорю.

— Это просто гипотеза, — объяснил я. — Все вещества, какие оказались у меня в пробах, были полицикличными. Предположим, наша бактерия способна отделить хлор от ПХБ без высокой температуры и дополнительных реагентов, что необходимо в промышленных условиях. А если она сумеет синтезировать углеродные кольца и присоединить к ним хлор из морской воды, то может без затрат энергии получить какой-нибудь полезный, но токсичный химикат. Вот что я видел у ККЗ — всевозможные полицикличные хлорсодержащие вещества.

Но предположим, ты — Логлин, тип, заправляющий паскудной фирмой с бактериями. Тебе не удалось избавиться от эколога. Он сбежал и позвонил кому мог. Опасная для тебя информация просочилась и неудержимо распространяется. Ее уже не замнешь. Твой единственный выход — погубить его репутацию. Нужно запятнать его. А как сегодня можно запятнать лучше всего? Обвинив в терроризме. Поэтому ты взрываешь его дом и распускаешь слух, будто там изготовляли бомбы. Закладываешь мину на яхту Плеши, крадешь машину эколога, оставляешь ее возле яхт-клуба и говоришь, что он пытался совершить покушение на Большого Папочку. Даже если эколог выживет, ему уже никто не поверит.

Теперь, предположим, ты зараженный сотрудник, фанатик, которому подсунули с едой бактерии, — Дольмечер. Ты — не дурак и в точности знаешь, что происходит, потому что давно беспокоился. Ты рассказываешь начальству, что заразился, а тебе говорят: «Сиди дома, Дольмечер, мы пришлем антибиотики». И действительно присылают. Только вот их антибиотики не помогают. И день за днем компания ведет себя как ни в чем не бывало и держит рот на замке, умалчивая, какая огромная опасность грозит населению. Ты понимаешь, что тебя подставили. Тебе посылают плацебо. Тебя бросили умирать. И если они готовы на такое, то, вероятно, готовы и просто тебя убить. Тебя охватывает паранойя, ты вооружаешься. Приезжает какой-то тип из компании — один бог знает, зачем, — и что-то идет наперекосяк: он совершает ошибку и тебе угрожает, и секунду спустя в нем уже шесть пуль. А ты рвешь когти. Сваливаешь из дома. Берешь с собой одну из многочисленных пушек, любимый тазер и совершаешь налеты на аптеки, крадешь с полок антибиотики в промышленных масштабах.

— И что ты делаешь потом? — спросил Джим, хотя, судя по тону, уже догадался.

— А это, друзья мои, вопрос на сто тысяч долларов, и я не настолько хороший сыщик, чтобы предсказать ответ.

— Твой тип помешан на насилии, — внес свою лепту Бун. Я согласился и рассказал им про игры на выживание.

— В Нью-Гэмпшире, да? — протянул Джим. — Подкрадываются и стреляют в людей? А тебе не приходило в голову, что как раз сейчас в Нью-Гэмпшире Плеши проводит избирательную кампанию.

Мы застыли как громом пораженные.

— Пора трогаться по пустынному шоссе, — резюмировал Бун. — Путь неблизкий.

27

Дольмечер был не из тех, кто держит в доме плотно закрывающиеся контейнеры для продуктов, зато в холодильнике нашелся полугаллоновый бочонок какого-то заменителя маргарина. Вычерпав на кухонный стол неведомую субстанцию, я подержал бочонок под горячей водой, чтобы смыть остатки, капнул отбеливателя и тщательно сполоснул. Потом снял «ливайсы», присел над ним и наложил пробу. Затем плотно закрыл крышкой.

Позаимствовал из аптечки Дольмечера бритвенное лезвие, стерилизовал его и надрезал себе палец на ноге. Ранка получилась совсем маленькая. Мы вернулись к пикапу и на нем последовали за первой же чередой указателей «Больница» — прямо в приемный покой. Я попросил Джима с Буном меня внести. Через полчаса ожидания за мной пришли.