Дитя Меконга - Алёна Сереброва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Слышите меня, Пи? Просто кошмар…
Тонг старается копировать голос матери, что так же успокаивала его когда-то давно в детстве: мягко, нежно, ласково. Только она ещё и обнимала Тонга, поглаживая его по голове, а он не рискует.
— Снова… — выдыхает Нок, наконец-то обращая на него внимание. — Да, ты прав, просто кошмар. Ничего особенного. Прости. Я тебя напугал?
* * *
«Снова, но при этом ничего особенного, да, Пи?»
Тонг хмурится, вглядываясь в бледное лицо и только сейчас замечая круги под глазами. Будто последние ночи Нок плохо спал.
— Как часто тебе снятся кошмары, Пи?
— Всем нам порой снятся кошмары, — уходит Нок от ответа и отворачивается, чтобы заглянуть в лежащий на тумбочке телефон. — Ещё слишком рано, давай спать. Прости что разбудил. Ложись, я больше не буду.
«Спать» — заканчивает Тонг мысленно, когда Нок замолкает.
— Они снятся с самого детства?
Тонг и сам не до конца понимает, почему спрашивает об этом и почему затрагивает именно детство. Ведь кошмары могли прийти к Ноку в любом возрасте.
«Понимаешь, — шепчет что-то внутри. — Или хотя бы догадываешься».
— Ты помнишь?..
Тонг открывает рот, чтобы сказать «нет». Потому что… Нет, не помнит. Не знает. Его нынешнего не было даже в проекте, когда Нок был маленьким. Однако стоит заглянуть в тёмные глаза, как прошлая жизнь снова приоткрывает дверь памяти, позволяя увидеть…
…Дверь открывается бесшумно, однако Кхем всё равно просыпается. Его будто выталкивает из сна, а застывшая у кровати тёмная фигурка вынуждает включить ночник.
Маленький, едва пошедший в школу мальчишка стоит перед его кроватью, прижимая к груди подушку: растрёпанный, босой и совершенно несчастный.
— Пи, — тихо выдыхает он. — Можно я посплю с тобой? Пожалуйста? Я не…
— Снова кошмары?
Кхем спрашивает, но вместе с тем уже откидывает одеяло, приглашая.
Кивнув, Нок бросает подушку в изголовье, прежде чем юркнуть на узкую, но ещё спокойно вмещающую двоих детей кровать.
— Больно? — тихо уточняет Кхем, поправляя брошенную наспех подушку, и Нок кивает, растирая грудину. Он всегда так делает после кошмаров.
— Снова приходил этот большой человек с ножом… Снова меня ударил… Пи… — Нок шепчет, сбиваясь и снова продолжая говорить. — Было так больно и страшно…
— Он больше не придёт, ложись спать. Давай.
Кхем приподнимает одеяло, дожидаясь, пока Нок уляжется, и лишь после этого закрывает его.
— Ты ведь не пойдёшь спать куда-нибудь ещё, Пи?
Нок подкатывается под бок, будто котёнок, и смотрит выжидательно, так что приходится ответить, хотя Кхему казалось, что всё и так ясно.
— Не уйду. Буду отгонять от тебя сны о плохом человеке, и он не придёт.
— Спасибо, Пи.
— Спи, Наоварат, я не дам плохому человеку до тебя добраться, — с несвойственной детям серьёзностью отзывается Кхем, поправляя на плече Нока край одеяла…
— Наоварат? Твоё полное имя Наоварат?
— Да. Ты не знал?
Ответ занимает три удара сердца, а на четвёртый удар оно срывается куда-то вниз, чтобы на мгновение замереть.
— Я… Похоже, что нет.
Тонг растирает лицо ладонями, хотя сейчас в них хочется спрятаться, от ситуации, от внимательного взгляда, от всего…
— Значит, ты всё-таки помнишь?
— Вспомнил, — поправляет его Тонг с тихим вздохом. — Значит, вам снова снился тот страшный человек?
Тонг и так понимает, что да. Он сам своими глазами видел этого «страшного человека», хотя и плохо рассмотрел затенённое, будто смазанное лицо.
Каким-то образом они разделили сон Нока на двоих.
Пальцы смыкаются на кольце и проворачивают его на пальце, причиняя тем самым лёгкую боль.
«Похоже, там всё-таки ожог…» — отстраненно отмечает Тонг, снова проворачивая кольцо.
— Приснился…
Уже знакомым жестом, Нок потирает грудину и Тонг сглатывает. Он ещё помнит клинок, что вошёл в тело той Наоварат, что снилась ему уже множество раз. Прямо в сердце. Как помнит и маленький огонёк, который подхватили ладошки. И этот огонёк сидит сейчас перед ним. Он снова обрёл плоть, кровь и воспоминания, что пока что кажутся ему всего лишь кошмарами.
— Ложитесь спать, Пи. Ещё рано.
Тонгу нужно время, чтобы всё переварить и осмыслить. Время наедине с собой и в тишине. А ещё поспать, потому что тех нескольких часов, что он проспал, явно недостаточно.
— Страшный человек больше вас не потревожит.
— Будешь караулить мой сон, как делал это раньше? — Нок поддевает, вызывая у Тонга лёгкое раздражение, поэтому слова, что срываются с его губ, звучат чуть резче, чем хотелось бы:
— Ложитесь, Кхун Чай. Ложитесь и засыпайте. Иначе я разбужу вас утром и заставлю готовить.
— Я не умею, — тихо смеётся Нок и от тревоги в его глазах не остаётся и следа.
— Маленький, избалованный господин, — ворчливо вздыхает Тонг. — Ложитесь спать, иначе уйду… Готовить.
— Ложусь. Ложусь. Не ворчи, Пи.
Тонг не знает специально ли Нок его так называет или это просто срывается с его губ, однако проглатывает так и рвущееся наружу, короткое:
«Я не твой Пи и никогда не смогу им быть. Больше не смогу».
— Спокойных снов, Пи Нок, — шепчет вместо этого Тонг, прежде чем выключить светильник.
* * *
«Наоварат…»
Тонг косится в сторону спящего рядом Нока, однако в темноте едва ли возможно разобрать черты лица. Ему это, впрочем, и не нужно. Память прекрасно дополнит то, что не видят глаза.
Два лица.
Стоит только подумать, как они, словно фотографии, встают перед внутренним взором. Наоварат. С одной стороны та, что снилась ему во снах. Невеста Туантонга и нагиня. С другой…
Тонг снова косится на Нока.
С другой стороны человек.
«Они похожи?..»
Он не может точно ответить на этот вопрос и впервые жалеет, что не умеет рисовать. Гораздо легче было бы зарисовать ту, что ему снилась, и показать кому-нибудь кто знает Нока.
С тихим вздохом Тонг накрывает глаза предплечьем.
В том, что Нок и Наоварат — одно, он почти не сомневается. Иначе не было бы того сна, что они разделили на двоих и который так похож на кошмар, приснившийся самому Тонгу не так давно.
«Что будет, если Туантонг узнает о том, что Наоварат переродилась?..»
Убрав руку, Тонг поворачивает голову и внезапно встречается с поблескивающими в полутьме глазами.
— Не спится? — чуть слышно, будто темнота в комнате обязывает говорить тихо, шепчет Нок.
— Не могу уснуть, — так же тихо признаётся Тонг.
— Понимаю, — Нок переворачивается на бок и подпирает голову ладонью.
В полутьме комнаты виден только его силуэт и
