Проделки купидона - Валери Кинг

Что имел в виду бог безответной любви, когда сказал, что ему наплевать на слова оракула? Что бы там ни было, постепенно допустив реальность происходящего, Лонстон все больше убеждался, что должен помешать Энтеросу осуществить его планы. Мысль о том, что Александра может принадлежать Энтеросу, была для него невыносима. Какими чувствами он при этом руководствовался, он не мог разобраться до конца. Столкнувшись лицом к лицу с бессмертным из царства Зевса, Лонстон мог сейчас думать только о том, что делать дальше.

Быть может, стоит поговорить с Александрой? Но ему не хотелось, чтобы она знала, будто ему известно о происходящем. Энтерос сказал, что будет действовать не раньше Хэллоуина. К тому же виконт не желал встревожить мстительного бога и навлечь на себя его гнев. Он имел некоторое, хотя и довольно смутное представление о странностях античных божеств: любовь и ненависть, ревность и дружба, мстительность и справедливость были весьма относительными понятиями для капризных и причудливых существ. Всякая, даже малейшая или мнимая обида могла стать для них поводом к жестокой мести.

Нет, в этой невероятной ситуации он счел за благо молчать и выжидать.

Собираясь покинуть церковь, Лонстон вдруг услышал донесшийся с кафедры стон. Уж не новые ли это проделки Энтероса? Собравшись с духом, он стал искать источник этого звука и обнаружил на полу за кафедрой только что пришедшего в себя достойного викария. Лонстон помог ему подняться и поддержал под локоть. Парик у викария съехал на сторону, обнажив лысину.

– Вы его не видели, милорд? – Викарий прижимал руку к груди. – Высокий, с черными крыльями… Ах, у меня так бьется сердце! Мне дурно при одном воспоминании.

– О чем вы? – Лонстон предпочел уклониться от прямого ответа.

– О боже! Значит, вы его не видели? – Лонстон отрицательно покачал головой, и викарий громко застонал. – Мне не следовало приезжать в Корнуолл. Мне очень неприятно жить так близко к морю, а теперь еще и черный ангел явился, чтобы мучить меня!

Лонстон прикусил губу.

– Быть может, вам лучше поискать приход в центральной Англии? У меня есть связи, и, если хотите, я мог бы порекомендовать вас. Что бы вы сказали насчет выгодного местечка в Хартфордшире?

Лицо викария просияло.

– Вы могли бы сделать это, милорд? Я был бы вам бесконечно благодарен. Откровенно говоря, я не переношу местных жителей. Они не приемлют с должным вниманием перлы моей мудрости.

– Это не всем дано, – дипломатично отвечал Лонстон.

– Совершенно верно. С вашего позволения, я отправлюсь теперь домой. Мне необходим глоточек бренди. Да, да, это то, что мне нужно. Глоточек бренди успокоит мои нервы.

– Я уверен, что это самое лучшее.

– Мне уже лучше, – добавил викарий, дав возможность Лонстону отпустить его локоть. Но, поскольку он все еще неуверенно держался на ногах, Лонстон снова поддержал его и проводил до самых дверей дома, передав с рук на руки экономке.

– Энтерос был в церкви, и когда он подошел ко мне, я испугалась до смерти. – Александра сидела в кресле у кровати, ломая в смятении руки. – Зачем он там оказался? Как он мог быть таким бессовестным!

– Что вы хотите от этой семейки! – воскликнула Психея с гримасой отвращения. Она лежала на боку, чтобы дать передышку усталой спине. – Подумать только! Ворваться в церковь! Из всех его возмутительных, бессердечных, гнусных поступков за последние несколько тысяч лет этот самый чудовищный!

– Я в жизни ничего так не боялась. Я думала, он унесет меня на Олимп прямо из церкви! Но он сказал: «В полночь, в День Всех Святых». Психея, ведь это как раз то время, когда вам нужно уходить через портал! Что он этим хотел сказать?

Психея молчала.

– Почему Энтерос решил ждать? Я этому, конечно, рада, но не понимаю его целей.

– Он прежде всего хочет, чтобы я не вернулась на Олимп. В полночь портал исчезнет, и если я задержусь… остальное вам известно.

– Значит, его главная цель – оставить вас на земле. Но почему?

– Он хочет навредить брату. – Психея вздохнула. Лицо ее омрачилось. – Энтерос вечно живет в тени своего брата. Даже своим рождением он обязан брату. Когда Афродита заметила, что Купидон не растет, она родила второго сына, надеясь, что Купидон вырастет, что и случилось. Я убедилась, что Энтерос всю жизнь завидует Купидону. Он решил, что, раз весь смысл его существования заключается в том, чтобы способствовать росту и зрелости Купидона, он отравит брату жизнь, насколько это будет в его возможностях.

– Но какое я имею к этому отношение?

Психея повернулась так, чтобы взглянуть ей прямо в лицо.

– Он знает, что я не вернусь, пока вы не будете в безопасности.

– Но мне никогда не быть в безопасности, – возразила Александра, пытаясь уяснить себе всю сложность ситуации. – Как только вас здесь не будет, никто не помешает Энтеросу похитить меня, когда он только пожелает.

Психея нахмурилась, – Я не могу вам все объяснить, – сказала она загадочно, – не могу.

Александра пыталась заглянуть ей в глаза, но Психея отвернулась.

Она чувствовала, что Психея говорит неправду или же что-то недоговаривает. Сейчас, однако, не было возможности продолжать разговор – она услышала легкий стук в дверь и голос отца.

– Самое худшее – это лгать отцу, – шепотом сказала она. – Он теперь верит, что я вправду больна, особенно после того, как Джулия и Виктория рассказали ему, что со мной и вчера был обморок.

В ответ раздался смех Психеи, от которого у Александры мгновенно поднялось настроение.

– Входи, папа.

Дверь отворилась, и вошел лорд Брэндрейт, заметно побледневший.

– Я только что слышал очень странный звук! – сказал он. – Женский смех, но не твой!

– О чем ты говоришь, папа? – Александру поразило, что он мог слышать смех Психеи.

– Прелестный звук. Я его и раньше слышал из твоей комнаты.

– Я ничего не слышала, – сказала она, надеясь, что отец не заметил, как предательски дрогнули ее губы.

Он покачал головой, окинув взглядом комнату. Убедившись, что он не видит Психею, Александра вздохнула свободнее.

Лорд Брэндрейт пожал плечами:

– Я начинаю подозревать, что и у нас завелись привидения, как в замке Перт. Однако довольно об этом. Скажи только, тебе лучше? Как ты меня напугала, детка! Хотя должен сказать, сейчас вид у тебя прекрасный. На самом деле прямо-таки цветущий! Ты не знаешь, почему тебе вдруг стало дурно в церкви, и правда ли, что ты вчера упала в обморок в замке?

Александра глубоко вздохнула и, сделав над собой усилие, встретилась взглядом с отцом.

– Я должна тебе кое в чем признаться, папа, но мне очень стыдно.

Маркиз широко открыл глаза.