Блуждающие тени - Евгений Щепетнов

Впрочем, скоро эти мысли вылетели из головы.

Все, что я успел сделать, – набросил амгура на воришку на всякий случай и тут же парировал выпад руки с ножом.

Нож, звеня, покатился по мостовой, а парень упал с перебитой гортанью, дергаясь и хрипя на земле, – в этот раз мне не было нужды сохранять им жизнь.

Оставшиеся шестеро секунду ошеломленно смотрели на результат нападения их вожака на залетного лоха, потом как по команде выхватили кто чего – ножи, кастеты, один даже размахивал кистенем, вращающимся на небольшой цепочке, – и набросились на меня.

Я бил от души, наповал, как будто мстя за все волнения и неприятности последних дней. Первым упал тот, что с кистенем, когда попытался врезать мне по макушке, потерял равновесие во время моего уклона и поплатился сломанной ударом шеей, затем пал второй – убитый его же ножом.

Подхватив валяющийся нож предводителя и вырвав нож другого бандита из его же тела, я превратился во что-то вроде сенокосилки, добросовестно срезающей острыми, отточенными лезвиями кусты чертополоха.

Через минуту все было конечно. Все, кроме сжавшегося от ужаса воришки, закрывшего руками голову и причитающего: «Не надо! Только не надо! Я все отдам!», – лежали на земле в лужах крови и только слегка подергивались в последних судорогах.

В воздухе пахло кровью, нечистотами – видимо, перед смертью желудки бандитов освободились от съеденного, а также почему-то сеном и селедкой – видимо, от больших фур, стоявших за углом.

Осмотрев себя, остался удовлетворен – целехонек, ни царапины, хорошо сработал. Были опасения, что я от своей безнаказанности, пуская амгуров, перестал заботиться о своей безопасности, обнаглел, как заявила мне Лена, поэтому сейчас я и был доволен проделанной работой, тем, что не допустил своего ранения.

Воришка все повизгивал и вздрогнул, когда я к нему подошел.

– Где кошель? Давай его сюда.

– Вот, возьми, только не убивай! – Парень дрожащими руками протянул мне мой кошелек с обрезанным шнурком. – Вот еще возьми кошелек, и еще!

Вор протянул мне два кошелька, похожие на мой и слегка позвякивающие в руке, я хмыкнул, пожал плечами и забрал добычу, потом схлопнул амгура и ушел, не оглядываясь на лежащих на земле мертвецов.

Обшаривать их я не стал, хотя и стоило – рупь за сто, у них были еще ценности. Но – то ли стало противно, то ли хотелось скорее вернуться к своим, однако после недолгого колебания я бросил мертвецов не обшаренными, пусть воришка этим займется, мне хватит двух чужих кошельков да двух ножей, которые я спрятал в карманы куртки.

Пройдя мимо грузчиков, совершенно не интересовавшихся тем, что происходит за углом (может, даже излишне демонстративно не интересовавшихся), я вернулся на базар и после десятиминутного блуждания между рядами торговцев наконец вышел к своим спутникам.

Уже издалека я увидел, что Лена нервно притоптывает ногой, что-то горячо говоря волколаку, тот кивает и отставляет к стене лавки тюк с вещами. И только он собрался уйти – как я понял, по моему следу, – как увидел меня и показал в мою сторону пальцем.

Лена обернулась и облегченно вздохнула.

– Догнал?

– Догнал, – усмехнулся я. – Вот, даже трофеи есть. Потом посмотрим, что там лежит. Пошли домой? Хм… то есть в гостиницу.

– Давай еще заскочим в лавку с косметикой – я видела тут такую, а то хожу ненакрашенная, как мужик… Что, нарвался там?

– Само собой… не без этого.

– Группа прикрытия? Сколько их было?

– Без воришки – семеро.

– Воришку прибил?

– Нет. Отчего-то пожалел. Жалкий, убогий… а этих положил. Смотри, нож какой интересный! – Я достал черный нож и показал его Лене.

Волколак тоже посмотрел на предмет и сказал:

– Дорогая вещь. Это черная бронза – очень ценная вещь, по заказу делается, на вес золота – сколько весит, столько и золота за него дают. Бывший хозяин говорил, что, когда его делают, толкут драгоценные камни и сыплют в расплав, а еще какие-то заклинания при этом произносят для укрепления – он острый, как стекло! И не тупится.

– Хм… смотри-ка! – удивилась Лена. – Слушай, Серега, а бродить по базару, оказывается, выгодное дело – видишь, какие ты трофеи добыл! Надо только вовремя подставить свой кошелек, как лох, и потом все трофеи твои будут!

Я внимательно посмотрел на нарочито серьезную подругу, покачал головой и сказал:

– Хватит издеваться! Иди в свою дурацкую лавку за дурацкими румянами! Я жрать хочу, а вы мне не дали съесть гадость с базара! Мечтаю добраться до гостиницы и навернуть пирогов с супом.

Лена отправилась в лавку с косметикой, а я с волколаком остался стоять на месте, раздумывая: интересно, а куда делись наши провожатые-соглядатаи, когда я побежал за вором? Нагорит им от шефа или нет? Ведь фактически они допустили, чтобы охраняемый объект подвергся опасности, могли пострадать планы и вложения их начальников. Представляю, что будет, если Старик об этом узнает…

В гостиницу мы возвращались торжественно, нагруженные тюками с одеждой и обувью так, что еле протиснулись в дверь своего номера.

Волколак сразу исчез, убежав в свою комнату, я распорядился, чтобы ему выдали самого свежего мяса и вообще – чего пожелает, а нам заказал роскошный обед, в ожидании которого мы приняли душ и переоделись в новую одежду.

Я не стал себе брать что-то вызывающее – простые добротные брюки, рубаха, ну и так далее. Лена же разошлась – в белом платье с золотыми узорами, с височными украшениями и густой сеткой на голове, украшенной небольшими блестящими камешками, она смотрелось не то что великолепно, сногсшибательно! Мне даже подумалось: какого черта она так вырядилась, теперь все будут помнить парочку, в которой женщина так красива, что глаз не отвести. Типа Царевна Лебедь.

На мои укоры она смущенно ответила:

– Слушай, ну хоть немного побыть красоткой, а?! Не все же мне быть убийцей в бесформенной одежде с чужого плеча! Можно же хоть немного побыть принцессой?! Что мы, денег не награбили, что ли?

Кстати о награбленном: в отнятых у вора кошельках оказалась приличная сумма – штук двадцать золотых сиклей, серебряных штук тридцать, кучка медяков… Вполне хватит на приличную жизнь в ближайшее время.

Драгоценности убитых стражников мы пока сдавать не стали – оставили про запас.

После плотного обеда поднялись в номер, где предались счастливому ничегонеделанию – или, скорее, деланию. Нам не так часто в последнее время удавалось побыть наедине и без одежды, так что мы не преминули воспользоваться случаем.

Гонец от Старика прибыл под вечер – в дверь номера постучали, я накинул на себя полотенце и приоткрыл дверь так, чтобы не было видно голой, разметавшейся по постели спящей Лены.

Гонец – молодой парень лет семнадцати – с любопытством старался заглянуть в номер через образовавшуюся щель, чтобы рассмотреть, откуда же растет эта длинная обнаженная женская нога, я пресек любопытство, вышел в коридор и спросил:

– Чего хотел-то?

– Ну я сказал уже, меня Старик прислал, зовет вас к себе. Сказал – собирайте вещи, в гостиницу возвращаться не надо.

– Ясно. Жди нас внизу, скажи трактирщику, чтобы позвал нашего волколака, как придет – пришли его сюда. Все понял?

– Ага! Все понял! – Парнишка важно удалился вниз по лестнице, а я вошел в номер и легонько потеребил подругу за теплое гладкое бедро.

– Вставай, Лен! Гонец от Старика прибыл!

Она потянулась, выгнувшись как кошка, и сонно спросила:

– Душ хоть принять успею? А то вдруг там и помыться-то негде…

– Иди мойся, только быстрее. И оденься попроще – хватит принцессой ходить, внимание привлекаешь.

– Злой ты, – усмехнулась Лена и легко вскочила с постели, сверкнув крепкими смуглыми ягодицами. – Собирайся, я скоро!

Через минут пять в дверь уже стучал Гарсуг, и вскоре мы, как караван верблюдов, шли вниз по лестнице, нагруженные барахлом. У дверей гостиницы стоял экипаж, возница которого, завидев нас, сразу заявил:

– Я от Старика, грузитесь ко мне, я вас отвезу куда надо.

Уладив денежные расчеты с хозяином гостиницы, я запрыгнул в пролетку следом за своими спутниками, и вот уже мы снова неслись по улицам города.

Возница попался лихой, все время нахлестывал лошадь, и я боялся, что он вывалит нас где-нибудь на повороте, объезжая медлительную телегу крестьянина, везущего на рынок урожай овощей, или тележку зеленщика, на свою беду попавшуюся нам на дороге.

Впрочем, все закончилось благополучно, и после двадцати минут сумасшедшей скачки мы оказались у двухэтажного дома с выцветшей вывеской, изображающей какие-то скобяные товары, над выходящей на улицу витриной.

– Заходите, Старик ждет вас! – Возница указал на дом, дождался, когда мы заберем свой скарб, и с гиканьем унесся под неодобрительным взглядом Лены, пробормотавшей ему вслед какое-то ругательство, – всю дорогу она сидела, вцепившись в борт коляски, и ругала возчика, вознамерившегося во что бы то ни стало вывалить ее на мостовую.