Где небом кончилась земля : Биография. Стихи. Воспоминания - Николай Гумилев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сказочное
Ярче золота вспыхнули дни,И бежала медведица-ночь,Догони ее, князь, догони,Зааркань и к седлу приторочь.
Через лес, через ров, через гатьУстремилась она к колдуну,Чтоб с недобрым гадать, волховатьИ губить молодую весну.
Догони ее, князь, догони,Не жалей дорогого коня,Посмотри, усмехаются пни,В темных дуплах мерцанье огня.
Зааркань и к седлу приторочь,А потом в голубом теремуУкажи на медведицу-ночьБогатырскому псу своему.
Мертвой хваткой вцепляется пес,Он отважен, силен и хитер,Он звериную злобу донесК колдунам с незапамятных пор.
<И> великая Радость, смеясь,На узорное ступит крыльцо,Тихо молвит: «Люблю тебя, князь,Для тебя я открыла лицо».
Охота
Князь вынул бич и кинул клич, Грозу охотничьих добыч,
И белый конь, душа погонь, Ворвался в стынущую сонь.
Удар копыт в снегу шуршит, И зверь встает, и зверь бежит,
Но не спастись ни в глубь, ни в высь, Как змеи, стрелы понеслись.
Их легкий взмах наводит страх На неуклюжих россомах,
Грызет их медь седой медведь Но все же должен умереть,
И легче птиц, склоняясь ниц, Князь ищет четкий след лисиц.
Но вечер ал, и князь устал, Прилег на мох и задремал,
Не дремлет конь, его не тронь, Огонь в глазах его, огонь.
И, волк равнин, подходит финн Туда, где дремлет властелин,
А ночь светла, земля бела, Господь, спаси его от зла!
Покорность
Только усталый достоин молиться богам,Только влюбленный – ступать по весенним лугам!
На небе звезды, и тихая грусть на земле,Тихое «пусть» прозвучало и тает во мгле.
Это покорность! Приди и склонись надо мной,Бледная дева под траурно-черной фатой!
Край мой печален, затерян в болотной глуши,Нету прекраснее края для скорбной души.
Вон порыжевшие почки и мокрый овраг,Я для него отрекаюсь от призрачных благ.
Что я: влюблен или просто смертельно устал,Так хорошо, что мой взор наконец отблистал!
Тихо смотрю, как степная колышется зыбь,Тихо внимаю, как плачет болотная выпь.
Маркиз де Карабас
С. Ауслендеру
Весенний лес певуч и светел,Черны и радостны поля,Сегодня я впервые встретилЗа старой ригой журавля.
Смотрю на тающую глыбу,На отблеск розовых зарниц,А умный кот мой ловит рыбуИ в сеть заманивает птиц.
Он знает след хорька и зайца,Лазейки сквозь камыш к реке,И так вкусны сорочьи яйца,Им испеченные в песке.
Когда же роща тьму прикличет,Туман уронит капли росИ задремлю я, он мурлычет,Уткнув мне в руку влажный нос.
«Мне сладко вам служить; за васЯ смело миру брошу вызов,Ведь вы маркиз де Карабас,Потомок самых древних рас,Средь всех отличенный маркизов.
И дичь в лесу, и сосны гор,Богатых золотом и медью,И нив желтеющих простор,И рыба в глубине озерПринадлежат вам по наследью.
Зачем же спите вы в норе,Всегда причудливый ребенок,Зачем не жить вам при дворе,Не есть и пить на серебреСредь попугаев и болонок?!»
Мой добрый кот, мой кот ученыйПечальный подавляет вздохИ лапкой белой и точеной,Сердясь, вычесывает блох.
Наутро снова я под ивой(В ее корнях такой уют)Рукой рассеянно-ленивойБросаю камни в дымный пруд.
Как тяжелы они, как метки,Как по воде они скользят!…И в каждой травке, в каждой веткеЯ мой встречаю маркизат.
Северный раджа
Валентину Кривичу
1
Она простерлась, неживая,Когда замышлен был набег,Ее сковали грусть без края,И синий лед, и белый снег.
Но и задумчивые елиВ цветах серебряной луны,Всегда тревожные, хотелиСвятой по-новому весны.
И над страной лесов и гатейСверкнула золотом заря,То шли бесчисленные ратиНепобедимого царя.
Он жил на сказочных озерах,Дитя брильянтовых раджей,И радость светлая во взорах,И губы лотуса свежей.
Но, сына царского, на северЕго таинственно влечет,Он хочет в поле видеть клевер,В сосновых рощах – желтый мед.
Гудит земля, оружье блещет,Трубят военные слоны,И сын полуночи трепещетПред сыном солнечной страны.
Се – царь! Придите и поймитеЕго спасающую сеть,В кипучий вихрь его событийСпешите кануть и сгореть.
Легко сгореть и встать иными,Ступить на новую межу,Чтоб встретить в пламени и дымеВладыку севера, Раджу.
2
Он встал на крайнем берегу,И было хмуро побережье,Едва чернели на снегуСледы глубокие, медвежьи.
Да в отдаленной полыньеПлескались рыжие тюлени,Да небо в розовом огнеБросало ровный свет без тени.
Он обернулся… там, во мгле,Дрожали зябнущие парсыИ, обессилев, на землеВалялись царственные барсы,
А дальше падали слоны,Дрожа, стонали, как гиганты,И лился мягкий свет луныНа их уборы, их брильянты.
Но людям, павшим перед ним,Царь кинул гордое решенье:«Мы в царстве снега создадимИную Индию… Виденье.
На этот звонкий синий ледУтесы мрамора не лягут,И лотус здесь не зацвететПод вековою сенью пагод.
Но будет белая заряПылать слепительнее вдвое,Чем у бирманского царяКостры из мирры и алоэ.
Не бойтесь этой наготыИ песен холода и вьюги, —Вы обретете здесь цветы,Каких не знали бы на юге».
3
И древле мертвая странаС ее нетронутою новью,Как дева юная, пьянаСвоей великою любовью.
Из дивной Галии вотщеК ней приходили кавалеры,Красуясь в бархатном плаще,Манили к тайнам чуждой веры.
И Византии строгой речь,Ее задумчивые книги,Не заковали этих плечВ свои тяжелые вериги.
Здесь каждый миг была веснаИ в каждом взоре жило солнце,Когда смотрела тишинаСквозь закоптелое оконце.
И каждый мыслил: «Я в бреду,Я сплю, но радости все те же,Вот встану в розовом садуНад белым мрамором прибрежий.
И та, которую люблю,Придет застенчиво и томно,Она близка… теперь я сплюИ хорошо, у грезы темной».
Живет закон священной лжиВ картине, статуе, поэме —Мечта великого Раджи,Благословляемая всеми.
На выход сборника откликнулись рецензиями В.Я. Брюсов, Вяч. Иванов, С. Ауслендер и другие авторы. Это было уже признание. Об этом, но не только об этом, идет речь в письме к В.Я. Брюсову: «…пишу Вам, как Вы можете видеть по штемпелю, из Киева, куда я приехал, чтобы жениться. Женюсь я на А.А. Горенко, которой посвящены «Романтические цветы». Свадьба будет, наверное, в воскресенье, и мы тотчас же уезжаем в Париж. К июлю вернемся и будем жить в Царском по моему старому адресу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
