Ломаный сентаво. Аргентинец - Петр Иванович Заспа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Босс, простите, это срочно!
Под его ударами дверь плавно открылась, и удивлённый Пёшель заглянул внутрь.
— Босс?
Секунда на раздумье, и в руках Пёшеля появился пистолет.
— Босс, вы здесь? Я вхожу.
Дверь за ним затворилась, затем в комнате вспыхнул свет. Продолжения Клим ждать не стал и выскользнул за ворота. Светало. Город ещё не проснулся, но уже обнажил отсыревшие стены домов с ещё спящими глазницами окон. Направление в порт Клим безошибочно определил по возвышавшейся иглой стреле портового крана и заспешил, огибая лужи, надеясь наверстаать упущенное.
Пара военных кораблей на рейде тоже ещё спала. Тускло мерцали ходовые огни. Протянутые к рейдовым бочкам нити тросов спеленали их строго носом на выход. В прошлый раз Клим их не заметил и теперь мог бы удивиться. Да и не до них ему было. В тот раз дальний причал освещала «Патания». Теперь же парохода не было. Почувствовав, как подкосились ноги, он оглянулся на город, представляя, какой сейчас там начал раскачиваться маховик. И дело не в полиции. Невидимая скрытая сила, куда могущественнее полицейских, просыпается, поднимает голову и готовится броситься на поиски, просеяв сквозь пальцы весь город. Гестапо умеет это делать. Пусть и крылья уж не так широки, и потери сильно проредили ряды, но система по- прежнему безупречна, как швейцарские часы. И у посягнувшего на её спокойствие во всём Мар-дель-Плата не останется под ногами клочка земли, который бы не пылал и не плавился.
Дальний причал пустовал, но теперь был занят ближний. Небольшое грузовое судно с ржавыми боками и покрытой красным суриком палубой тихо спало, ожидая своего часа, загруженное по самые борта и готовое с рассветом отправиться в путь. Клим прошёл по пустынному причалу от кормы к носу и не заметил ни единой живой души. Мятые бока поскрипывали о развешенные вдоль причала резиновые покрышки, дождь барабанил по крыше рубки, и это были единственные звуки, издаваемые судном. Трап на причал отсутствовал, и последними путами, соединяющими судно с сушей, были натянутые концы. Повиснув на канате, тянущемся с кормы, Клим прополз по нему и, дотянувшись до верёвочных лееров, перемахнул на палубу. Пробравшись в тёмное машинное отделение, он наощупь отыскал, пахнущий соляркой двигатель и прижался к нему спиной, впитывая каждую каплю его тепла и чувствуя, как по телу разливается приятная истома. Рядом, за двигателем и бочками, перегородившими отсек, оказался ящик, полный мягкой ветоши. Отказатсья от такой роскоши было выше его сил. Забравшись в пахнущие хлопком тряпки, Клим повалился, чувствуя, как силы покидают его измученное тело окончательно и бесповоротно. Через мгновение он уже забылся тяжёлым тревожным сном.
Глава десятая
Пробуждение оказалось жестоким. Клим встрепенулся, почувствовав, как на него навалилась сопящая масса, издающая резкий запах чеснока и пота. Затем ему заломили руки за спину, за этим последовал удар под рёбра, и он ощутил лицом холодное железо палубы. Его ещё раз ударили, перевернули и снова ударили, хотя он и не сопротивлялся. Да и не мог. Руки оказались связаны. Пыхтящая туша в полумраке постепенно обрела очертания толстяка с закатанными рукавами, в нахлобученной до бровей вязаной шапке. Толстяк был не один. Кто-то из темноты произнёс сиплым прокуренным голосом:
— Отойди.
И тут же на голову Климу обрушилось ведро воды.
— Очухался?
— Хватай под руки! Давай его к кэпу.
Теперь уже их стало трое. Клим попытался взбрыкнуть, но ноги тоже оказались туго связаны в коленях верёвкой. Его бесцеремонно тащили волоком по трапу, били головой о комингсы, невзначай пинали под рёбра, пока не бросили в центре небольшой каюты с круглым иллюминатором и таким же круглым тюфяком в углу. Всё в каюте было круглое. Глядя снизу вверх, Клим видел круглый плафон, круглый спасательный круг на стене, там же блестящий круг часов. Толстяк в шапке отпустил его ногу и положил на круглый стол конверт и пистолет.
— Кэп, это было у него в карманах.
Невидимый кэп присвистнул, а затем выглянул из-за стола, уставившись на Клима круглыми стекляшками пенсне.
— Так ты, мистер, оказывается, гангстер? А почему молчишь? Диего, что-то он какой-то вялый. Пьяный, что ли?
— Нет. Симон сказал, что вроде как болен. Горит, температура и всё такое.
— Угу, — промычал кэп, — а к нам залез подлечиться? Эй, ты кто?
Кэп дотянулся до подбородка Клима и повернул его лицом к свету. Клим застонал, и тогда снова вмешался толстяк Диего:
— Не наш. Белый. Похож на янки. Он во сне вроде бредил и лопотал не по-нашему. Я ничего не понял.
— Развяжите, — попросил Клим.
— О! — удивился кэп. — А ты говоришь — янки. Этот заяц из местных гринго. Пусть Хавьер доложит в порт.
— Сделаем, кэп! А с ним-то что делать?
— Развяжите, раз просит. Я надеюсь, ты будешь смирным?
— Как скажете, сеньор, только мы останемся с вами, — склонился над Климом Диего, развязывая узлы. — Взбрыкнёшь, и не останется ни одного зуба, — для убедительности он поднёс к лицу кулак. — Я не Симон, жалеть не стану.
— Помогите сесть, — попросил Клим, чувствуя, как от слабости трясутся ноги.
Ему помогли подняться и сесть на диван у стола. Кэп поспешно убрал пистолет. Затем он открыл конверт и достал то, что осталось от промокших насквозь билетов.
— Любопытно… — разгладил он самый целый. — Билет на «Патанию»?
— Я опоздал на пароход, — разминая затёкшие руки, устало ответил Клим.
— Здесь ещё два? У тебя были подельники? — заволновался кэп. — Лукас, Родриго, живо обыщите весь трюм!
— Незачем, сеньор, — отмахнулся Диего. — Мы это сделали сразу, как только нашли этого. Внизу всё чисто.
В каюту вошёл ещё один матрос, шею которого обхватывали сдвинутые с головы наушники. Увидев его, кэп вопросительно вздёрнул брови:
— Что скажешь, Хавьер?
— Мар-дель-Плата требует, чтобы мы вернулись.
— Вернуться? Из-за него? — возмутился кэп. — Мы в пути уже почти сутки! Кто мне оплатит топливо? Да и нет у нас времени!
— Сеньор, они говорят, что это опасный преступник.
Наморщив лоб, кэп посмотрел на Клима поверх пенсне и, прицокнув языком, почесал в затылке.
— Значит, я правильно сказал, что нас навестил гангстер. Ничего, что
