Квартира без номера (Сборник) - Гунар Цирулис

После каждого залпа Атаман смотрел на часы. Пять минут, семь, десять! Каждая минута дает много — можно открыть еще одну камеру, освободить еще одного заключенного. Уже прошло много времени, а Робиса еще не видно. Дело принимает скверный оборот. «Что, Робис совсем там рехнулся? Он же знает, что нам надо вырваться до тех пор, пока не подоспело подкрепление из казармы…» Стиснув зубы, Атаман продолжал стрелять. Он чего-то ждал и наконец дождался — далекий сигнал горна. Едва слышный в шуме боя, он звучал мелодично и звонко — это был вестник беды: в казармах тревога.

— Брачка!

Тот сразу все понял и бросился к корпусу. Но на бегу опять обернулся, чтобы послать еще одну пулю во врагов. Подбодренные звуком горна, они снова высыпали из здания.

5

Каждый удар топора длится секунду. Время идет, но дверь по-прежнему не поддается. А на дворе стреляют. С каждым взмахом несколько выстрелов. Они подгоняют, словно удары бича. Чем торопливее движение руки, тем меньше в нем точности. Удары должны быть сильными и верными, и вот уже надо сменить уставшего товарища. Их много, а топор всего один. Девятерым приходится беспомощно наблюдать, как металл борется с металлом.

Их разрывает желание выбежать наружу и броситься в бой, но приказ приковывает к своему месту. Последние удары. Гром выпущен на свободу.

— Где Дина? — Робис окончательно охрип.

— Не знаю. Когда она начала буянить, ее увели… — И Гром, в свою очередь, принялся обрабатывать камеру Парабеллума.

Робис чувствовал, что дольше здесь задерживаться нельзя. Первая дверь заняла десять минут. Надо отходить! Но у него просто не хватало силы воли бросить Парабеллума. Он сам взялся за топор.

Дверь содрогалась. Изнутри на нее всем своим весом навалился Парабеллум. Наконец-то он сможет освободиться от невыносимой тяжести и скажет, где деньги! Ну, что они там, снаружи, канителятся?

— Давай топор! — крикнул Парабеллум через окошко.

Могучие удары кузнеца сокрушили дверь.

— Где Дина? — встретил его вопросом Робис. — Неужели и ты не знаешь?

Но Парабеллум так долго ждал момента, когда он сможет освободиться от давившего его бремени и оправдать себя в глазах товарищей, что тут же стал шептать в ухо Робису:

— Там, под купальней. В пяти шагах от дюн, у ободранной сваи.

— Что? — Робис ничего не понял.

— Деньги! Я не предатель! Нас предал Лип Тулиан!..

— К черту! Я тебя спрашиваю: где Дина?

Облегчив душу и совесть, Парабеллум теперь был в состоянии думать и о другом. Куда увели Дину? В другой корпус? Назад в «музей»? Он впервые видел Робиса таким, чувствовал, что сейчас Дина для Робиса — это самое важное. Надо помочь. Парабеллум думает. С трудом и невыносимо медленно. Наконец Робис услышал единственно правильное предположение, высказанное бывалым каторжником:

— Она, наверное, в карцере!

— Где?

— Внизу!

Еще десять минут на то, чтобы взломать дверь. Безумие, но ничего не поделаешь! Робис схватил топор.

— Братишки, хватайте ноги в руки, сейчас здесь будут солдаты! — в коридоре появился Брачка.

Парабеллум, снова взявший в руки оружие, кинулся вниз по лесенке с такой скоростью, что даже Брачка не поспевал за ним. Зашевелились и остальные, потом оглянулись на своего командира.

— Ну, чего глазеете! — Робис и сам не знал, почему его вдруг обуяла злость. — Вниз! Уходим!..

Иного решения он принять не смел. Он знал Атамана. Пока в корпусе будет оставаться хоть один боевик, он со своими ребятами не отступит, хоть режь его на куски. На одной чаше весов семьдесят человек, на другой — Дина. Нужно пожертвовать одним, даже если он для тебя самый дорогой на свете.

6

Фауст не знал о решении Робиса, но и сам вряд ли поступил бы иначе. Правда, когда на тюремном дворе началась стрельба, он потерял свою обычную способность к аналитическому мышлению. Что с Диной? Успеют ли ее освободить? Надо было рассчитывать, сколько секунд потребуется для вскрытия одной двери, и вычислить среднее время на всю операцию. Но как тут можно научно мыслить, когда речь идет о собственной сестренке?!

Однако чем дольше слышался треск винтовок и маузеров, тем меньше думал он о Дине. Под угрозой было все предприятие. Теперь главное — отступить в порядке, уйти с поля боя победителями. Робис отвечает за это дело не только перед Федеративным комитетом, но и перед всем народом. Победа вдохновит тысячи других, поражение, хотя бы частичное, лишит веры и смелости.

Когда ветер принес из казарм тревожный горн, Фауст стал волноваться еще сильнее. «Что там канителится Робис? — думал он, сердито дергая себя за бороду. — Это же безумие! Это самоубийство!»

Горн трубил не переставая. Одно за другим в казармах освещались окна, слышался топот шагов, обрывки приказаний, звон оружия. Фауст посмотрел на товарищей. Ничто в их облике не выдавало внутреннего беспокойства. Ребята лежали тихо, прильнув к прохладной земле. Один проверял детонатор, другой, опершись на локти, поджал под себя ноги, чтобы вложить все силы в бросок. У каждого в руке по бомбе. Сработают, как часы! В этом Фауст не сомневался.

Оставалось только ждать.

Нынешней ночью это еще труднее, чем тогда, во дворе клуба Атлетов. Но теперь он на боевом посту, и нельзя давать волю чувствам. Чтобы отогнать все нарастающее беспокойство, Фауст заставил себя повторять по рядам таблицу Менделеева. Он поминутно вслушивался в темноту, стараясь постичь, что же происходит в тюрьме. Вот револьверные выстрелы стали чаще, видимо присоединились другие боевики. Вот, отстреливаясь на бегу, из ворот уже выскакивают товарищи. Пробегают мимо и исчезают в ночи. Фауст узнал Парабеллума! Грома!.. Все пробежали, а… Дины нет! Группе Фауста надо оставаться на своем месте — она прикрывает отступление. Уже слышны шаги марширующей колонны. Солдаты приближаются!..

Прибежал запыхавшийся Брачка.

— Робис приказал вам отходить, понял?! — крикнул он. И вдруг его голос дрогнул: — Атаман пропал!..

7

В мозгу Атамана все мысли уступили место одной, главной — Дина в карцере! Он не знал, что двери пришлось взламывать, что ключи не подошли… Расспрашивать товарищей не было ни времени, ни возможности. Он и не спрашивал, почему Робис не освободил Дину, и не осуждал друга. Для него было достаточно лишь двух слов: «Дина в карцере»! И он бросился через двор к корпусу одиночных камер.

Вслед ему летели пули. Ну и пусть!..

Корпус. У двери лежит часовой, в коридоре на полу валяются ключи.

Атаман схватил их и, как слепой, бросился дальше.

— Карцер! Где карцер? — кричал он.

И в коридоре гулко отдавалось эхо.

Из нескольких камер ему ответили:

— В подвале! Иди в подвал!

Снизу, ему навстречу, поднимался тяжкий, холодный воздух. В полумраке вытянулась вереница одинаковых дверей.

— Дина! — закричал он.

— Эрнест!.. — еле слышно донеслось из глубины коридора.

Атаман уже там. Дрожащими пальцами вставляет ключ в скважину. Дверь отворяется — начальнику тюрьмы не пришло в голову поменять замки и в карцере.

— Эрнест! — снова прозвучало поблизости.

На этот раз Атаман уже не ошибся. В карцере еще темнее, чем в коридоре. Он не видит Дину, но каждым своим нервом ощущает ее близость.

Счастье!.. Такое огромное, что Атамана вдруг охватывает слабость. Хотелось не двигаться, только чувствовать в своих объятиях Дину, оставаться здесь до скончания света. Но вот ее рука уже тянет наверх — скорее, скорее отсюда!

У выхода из корпуса Атаман снова стал действовать обдуманно. Распахнул дверь. Влился прохладный воздух. Там в темноте подкарауливает опасность. Он прислушался… Не стреляют — значит, товарищи уже ушли! Теперь он должен рассчитывать лишь на себя. Нечего и пытаться выйти через ворота — надо попробовать перемахнуть через стену. Атаман зарядил маузер… До забора сто футов. Дина бежит впереди. Атаман за ней. Вокруг топот ног, гул встревоженных голосов.

«Прежде всего охранники направятся в корпус одиночек!» — решил Атаман и бросился в сторону, увлекая за собой Дину. В темноте различает еще что-то более темное. Стена! Но беглецы замечены.

— Стой!

Атаман выстрелил первый.

— Перелезай! Быстрей! — крикнул он Дине, а сам отбежал на несколько шагов, чтобы привлечь огонь на себя. Но стена слишком высока, и Дине не под силу самой взобраться наверх. Огонь становится все плотнее. Пока что маузер Атамана еще удерживает противника, но, если помочь Дине, стрелять не удастся.

Что же делать?… Что делать?!

«Робис, если бы ты был рядом!.. Вместе мы бы вырвались!»

Внезапно он почувствовал, что внимание нападающих чем-то отвлечено. Рядом уже не свистят пули. Охранники стреляют в другую сторону.