Личный мотив - Клер Макинтош

Он помахал перед собой телефоном.

– Но…

– В любом случае, большое вам спасибо, – сказал Рей и незаметно подтолкнул Кейт локтем.

– Правильно, – подхватила она, наконец принимая его игру. – Мы сделаем несколько звонков. Спасибо, что уделили нам время.

Женщина плотно закрыла дверь, и Рей услышал, как один за другим щелкнули оба замка. Пока их было видно из дома, он держал Кейт за руку, остро ощущая ее близость.

– Что вы думаете по этому поводу? – спросила Кейт, когда они сели в машину. – Что Грей действительно жила где-то здесь? Или что эта женщина знает больше, чем говорит?

– Ох, она и вправду что-то знает, будь уверена, – сказал Рей. – Ты обратила внимание, во что она была одета?

Кейт на мгновение задумалась.

– Платье и какой-то темный кардиган.

– А еще?

Кейт смущенно покачала головой.

Рей нажал кнопку на своем мобильном, и экран ожил. Он вручил телефон Кейт.

– Так вы ее сфотографировали?

Рей ухмыльнулся. Протянув руку, он увеличил изображение и ткнул пальцем в узел желтого шарфа на шее женщины, где виднелась небольшая темная точка.

– Значок на булавке, – сказал он.

Он еще раз увеличил кадр, после чего изображение точки стало видно нормально. На значке толстые черные линии сплетались в две восьмерки, одна внутри другой.

– Так это же символ с карточки! – воскликнула Кейт. – Отличная работа!

– Дженна, без сомнения, каким-то образом связана с этим домом, – задумчиво сказал Рей. – Но как именно?

30

Я никогда не мог понять, почему ты так хотела познакомить меня со своей семьей. Свою мать ты ненавидела, и хотя с Евой ты разговаривала примерно раз в неделю, она никогда не предпринимала попыток приехать в Бристоль, поэтому совершенно не ясно, отчего ты тащилась в Оксфорд всякий раз, когда она хотела тебя увидеть. Но ты регулярно уезжала туда, как послушная маленькая девочка, бросая меня на ночь или даже больше, чтобы ворковать над все сильнее округлявшимся животом своей беременной сестры и, не сомневаюсь, флиртовать с ее богатым мужем. Каждый раз ты звала меня с собой, и каждый раз я отказывался.

– Они могут подумать, что я все выдумала насчет тебя, – сказала ты и улыбнулась, чтобы показать, что это шутка, но в голосе твоем слышалась безысходность. – Я хочу провести Рождество с тобой – в прошлом году, когда тебя не было, все было иначе.

– Тогда оставайся со мной.

Это был такой простой выбор. Почему же тебе было этого недостаточно?

– Но я хочу побыть и со своей семьей. Мы могли бы даже не ночевать там – просто заехали бы пообедать.

– И при этом ничего не пить? Хорош был бы рождественский обед!

– Машину поведу я. Ну пожалуйста, Иен, я действительно очень хочу показать тебя им.

В сущности, ты умоляла меня об этом. Постепенно ты существенно приглушила макияж, которым пользовалась раньше, но в тот день на твоих губах была помада, и, пока ты просила, я следил за красным изгибом твоего рта.

– Ну хорошо, – пожал я плечами. – Но на следующее Рождество мы будем только вдвоем, ты и я.

– Спасибо!

Сияя, ты обвила меня руками.

– Думаю, нужны какие-то подарки для них. Смешно, конечно, учитывая, сколько у них денег.

– С этим все улажено, – сказала ты, из-за радостного возбуждения не заметив моего язвительного тона. – Ева всегда хочет только ароматические штучки, а Джефф будет рад бутылке скотча. Все пройдет отлично, правда. Они тебе понравятся.

Я сильно в этом сомневался. Я более чем достаточно наслушался всякого про «леди Еву», чтобы иметь о ней собственное суждение, хотя был заинтригован – хотелось посмотреть, отчего ты на ней так помешана. Я никогда не считал отсутствие братьев и сестер большой потерей, и меня раздражало, что ты так часто заговариваешь о Еве. Я иногда заходил в кухню, когда ты разговаривала с ней по телефону, и, если ты резко умолкала, было понятно, что вы обсуждаете меня.

– Чем ты занималась сегодня? – спросил я, переводя разговор на другую тему.

– У меня был отличный день. Я была на ленче для художественной братии, который давали в «Трех колоннах» – это одна из групп, занимающаяся налаживанием деловых контактов, но для людей творческих. Просто удивительно, сколько нас, работающих по домам в маленьких мастерских. Или просто на кухонном столе… – При этом ты с виноватым видом взглянула на меня.

Из-за постоянных пятен краски, пыли от твоей глины и разбросанных по столу небрежных набросков есть в кухне стало невозможно. Твои вещи были повсюду, и просто не осталось места, где я мог бы расслабиться. Этот дом не казался мне маленьким, когда я покупал его, и даже когда здесь жила Мария, тут хватало места для нас обоих. Мария была спокойнее тебя. Менее буйная. В каком-то смысле жить с ней было проще, если не считать ее лжи. Но я уже научился с этим справляться и знал, что второй раз на такое не попадусь.

Ты продолжала рассказывать о ленче, на котором побывала, и я попытался сосредоточиться на том, что ты говорила.

– В общем, мы думаем, что если скинуться вшестером, то мы могли бы позволить себе аренду.

– Аренду чего?

– Аренду совместной студии. Сама я этого не потяну, но, давая уроки, зарабатываю достаточно, чтобы сделать это вместе с другими. Таким образом, у меня появилась бы нормальная печь для обжига, и я могла бы убрать отсюда все эти вещи.

Я не осознавал, что ты что-то зарабатываешь этим своим обучением. Мне казалось, что ты даешь уроки гончарного дела, потому что так разумнее использовать свое время, чем лепить фигурки, продаваемые за гроши. На мой взгляд, ты должна была предложить какой-то вклад со своей стороны в выплату моей ипотеки, прежде чем вступать в деловое партнерство. В конце концов, все это время ты жила здесь бесплатно.

– В принципе, звучит здорово, дорогая, но что будет, если кто-то из вас откажется от этого? Кто возьмет на себя оставшуюся долю ренты?

Я видел, что об этом ты не подумала.

– Мне необходимо где-то работать, Иен. Уроки – это хорошо, но я не хочу заниматься этим постоянно. Мои скульптуры начинают продаваться, и, если бы я могла создавать их быстрее и получать больше заказов, из этого мог бы выйти приличный бизнес.

– Сколько всего скульпторов и художников занимается этим? – спросил я. – Я хочу сказать, что в этом вопросе нужно быть реалистом: это может никогда не перерасти в нечто большее, чем просто хобби, приносящее немного денег на карманные расходы.

Ты молчала.

– Но, работая вместе, мы могли бы помогать друг другу. Мозаика Аврила отлично сочетается с тем, что делаю я, а Грант потрясающе рисует масляными красками. Было бы здорово привлечь еще некоторых моих университетских друзей, но я уже сто лет ни с кем из них не связывалась.

– Тут полно всяких проблем, – сказал я.

– Возможно. Нужно будет еще подумать над этим.

Но я видел, что ты уже приняла решение. Я потерял бы тебя из-за этой твоей новой мечты.

– Послушай, – сказал я, и моя интонация совершенно не отражала тревоги, которую я ощущал внутри. – Я уже некоторое время думаю о том, чтобы переехать в другой дом.

– Правда?

В глазах твоих читалось сомнение.

Я кивнул.

– Мы найдем место, которое будет достаточно просторным, и я построю тебе студию в саду.

– Мою собственную студию?

– С печью для обжига. И там ты сможешь устраивать любой беспорядок, какой только пожелаешь.

– Ты сделал бы это ради меня?

На твоем лице расцвела широкая улыбка.

– Ради тебя, Дженнифер, я готов сделать все, что угодно. И ты это знаешь.

Это была чистая правда. Я сделал бы что угодно, лишь бы удержать тебя.

Пока ты была в душе, зазвонил телефон.

– Можно Дженну? Это Сара.

– Привет, Сара, – сказал я. – Боюсь, что в данный момент она где-то с друзьями. А она не перезванивала после того, как ты звонила последний раз? Я передавал ей.

Наступила пауза.

– Нет.

– Ага. Что ж, я скажу ей, что ты звонила.

Пока ты была наверху, я обыскал твою сумочку. В ней не было ничего необычного: все чеки были из мест, о посещении которых ты мне рассказывала. Я почувствовал, что комок напряжения внутри меня рассасывается. По привычке я проверил кармашек для банкнот в твоем кошельке и, хотя там было пусто, почувствовал под пальцами утолщение. Приглядевшись, я увидел дырку в подкладке, куда были засунуты несколько сложенных купюр. Я сунул их в карман. Если это были деньги, сэкономленные после хозяйственных расходов, ты спросишь, не видел ли я их. Если нет, я буду знать, что у тебя есть от меня секреты. Что ты у меня крадешь.

Ты никогда так и не спросила меня о них.

Когда ты ушла от меня, я даже не заметил, как это произошло. Я ждал, что ты вернешься домой, и только уже ложась спать, заметил, что пропала твоя зубная щетка. Я проверил чемоданы, но все было на месте, кроме небольшой сумки. Может, он предложил купить тебе все необходимое? Сказал, что даст тебе все, что ты захочешь? А что ты предложила ему взамен? Ты внушала мне отвращение. Но я отпустил тебя. Я сказал себе, что без тебя мне будет даже лучше, и что, пока ты не побежала в полицию со всякими обвинениями, которые они, безусловно, назовут сексуальным домогательством, я позволю тебе бегать, где вздумается. Я мог бы пойти по твоему следу, но я этого не хотел. Тебе понятно это? Я этого не хотел. И я оставил бы тебя в покое, если бы не эта коротенькая заметка в сегодняшней «Бристол пост». Они не указали там твое имя, но неужели ты думаешь, что я не догадался, что это была ты?