Бронепоезд. Огненный рейд - Руслан Мельников

— Например, чтобы пролезть в открытую бойницу бронированного вагона? — Егор, вспомнив о гибели третьего десантного, все же встрял в беседу ученых.

— Например, для этого, — согласился док. — Или для того, чтобы быстро преодолеть расстояние до жертвы.

Ну да… Слизни, выстроившиеся вдаль железки, ляпались на бронепоезд, как комья грязи, выпущенные из катапульты. А перед этим они тоже, помнится, менялись. «Сливали» вниз часть тела, надували ее шаром, накапливая там неведомую энергию. Или ведомую? Может быть, тварей просто подбрасывала в воздух какая-нибудь реактивная струя?

Егор поморщился. Гадость какая! Слава богу, мерзкие твари остались позади, и думать о них больше не хотелось. Ну, то есть совсем. Благо имелись другие поводы для размышлений.

И для тревог, между прочим, тоже.

В поле зрения появился поселок заречных. Над станцией вилась вертушка.

Активная фаза боя, похоже, осталась позади. Поселение уже лишилось всех пулеметных вышек. Бетонная ограда была пробита в двух местах. Тяжелые ворота, перекрывавшие железнодорожное полотно, высажены точным попаданием ракеты. Несколько домов дымились. Теперь вертушка патрулировала территорию, не давая уцелевшему противнику высунуться из укрытий.

Короткие очереди бортовых пулеметов звучали редко. Снизу еще реже и не очень убедительно кто-то огрызался из легкого стрелкового оружия. Но все же огрызался! Значит, накрыть с воздуха удалось не всех. И еще одна неприятная вещь: правая подвеска вертолета была разбита вдрабадан, в борту зияли отметины, оставленные крупным калибром. На летных характеристиках машины полученные повреждения, правда, никак вроде бы не отразились. Но это пока…

Коган приказал остановиться. Состав с лязгом встал, снова пропуская вперед союзников. На тот случай — и теперь Егор в этом не сомневался, — если подъезды к станции окажутся заминированными или если заречные приготовили какие-нибудь другие сюрпризы для незваных гостей.

Формально для этой остановки тоже имелась вполне уважительная причина: покоцанная винтокрылая машина возвращалась на бронепоезд. Вертолетный полувагон, раскинув борта, вновь обратился во взлетно-посадочный пятачок. Ну а то, что на неподвижную площадку садиться проще, чем на движущуюся, — и дураку должно быть ясно.

Вертушка аккуратно коснулась шасси самого центра платформы. Сразу видно: Коган взял в команду отменного пилота. Такой ас, наверное, мог бы посадить машину и на движущийся бронепоезд, но к чему лишний раз рисковать?

Винты еще вращались, а техники уже закрывали бронированные борта. Судя по всему, поднимать машину в воздух второй раз Коган не собирался.

«Бронепоезд» союзников тем временем остановился перед разбитыми воротами. К заречному поселку отправились двое парламентеров. Староста, командовавший составом, на переговоры не пошел. Видимо, опасное это было дело.

Егор прильнул к перископу. Марина тоже уставилась в мониторы. Даже док, забыв об интродуктах, молча наблюдал за происходящим через плечо девушки.

Парламентеры приблизились к воротам. Завязался разговор с невидимым собеседником. Переговорщики яростно жестикулировали, часто указывая за спину. Ну да, глупо было бы не ссылаться на такой весомый аргумент, как столичный спецбронепоезд дальнего следования. Еще глупее было бы со стороны заречных отказаться от капитуляции.

И все же они отказались. Грянула автоматная очередь — и оба парламентера рухнули на рельсы как скошенные. Одновременно из ближайшей бреши в поселковой стене ударил гранатомет.

Реактивная струя огненным росчерком пронеслась от стены до локомотива союзнического состава. Граната угодила в дизельные баки.

Конечно, самопальная броня не помогла.

Взрыв. Вспышка… Пламя объяло тепловоз, страховочную платформу и первый вагон.

Стало ясно: заречные намерены сражаться до последнего. Видимо, отношения между двумя берегами были испорчены настолько, что надежда на милость победителей теперь казалась слишком эфемерной.

Интересно, что предпримет теперь Коган? Егор покосился на динамики внутренней связи. Все-таки опять пустит в бой калечную вертушку? Но большой поселок — это не открытый мост с парой дотов. Пилот здесь уже сделал все, что мог. А выковырнуть всех защитников станции из подвалов все равно не удастся. Дальше соотношение израсходованных боеприпасов и уничтоженных противников будет не в пользу авиации. К тому же, чтобы хорошенько потрепать уцелевших заречных, вертолету придется действовать на малой высоте. А с учетом вылетающих из поселка противотанковых гранат это чревато.

Коган приказал выгрузить танк.

— К самой станции не суйтесь, — напутствовал полковник по «межвагонке» экипаж бронемашины, — а вот колья перед поселком проутюжьте как следует. Проложите колею пошире и позаметнее. От железки далеко не отъезжайте. Мы, если что — прикроем.

Вскоре тяжелая гусеничная машина ломала заграждения заречных. Сначала на дальних подступах, потом — поближе. Массивные траки в труху сминали деревянные колья и впечатывали в землю металлические шипы и колючку.

Не то чтобы заречные не пытались остановить танк. Просто реальных возможностей для этого у них практически не было. Из-за бреши в бетонной ограде, напротив которой орудовала бронемашина, высунулся было боец с РПГ, однако выстрелить ему не дали. Шквал огня из танкового пулемета и башен бронепоезда разнес гранатометчику голову, плечи и грудь, а то, что осталось, впихнул обратно за стену и хорошенько присыпал обломками.

И все же, памятуя о приказе Когана, танкисты не стали подъезжать совсем уж близко к опасной ограде. Экипаж ограничился несколькими очередями из КПВТ, посшибав примыкавшие к стене колья и худо-бедно прорубив небольшой проход к бреши. Помогли и минометчики с бронепоезда, положив точно в намеченную просеку с полдюжины фугасных мин. Взрывы взрыхлили землю и разбросали уже прореженные рогатки в стороны. Заключительным аккордом стал выстрел прямой наводкой из танкового орудия. Снаряд значительно расширил пролом в стене.

Теперь путь в поселок был открыт. И не только людям. С первым же туманом по проложенной танком дорожке на станцию попрут болотные слизни.

Страх перед интродуктами оказался сильнее страха перед врагом с противоположного берега. Заречные выбросили белый флаг. Противник сдавался.

Глава 37

Судя по уцелевшей на вокзальном здании вывеске, станция заречных так и называлась — Заречная. Что, впрочем, ни о чем не говорило. Мало ли по России разбросано таких вот Заречных, Лесных и Сосновых…

Коган то ли забыл о своем желании узнать, куда же Перенос забросил бронепоезд, то ли уже потихоньку выяснил у пленных заречных все, что считал нужным. В сопровождении телохранителей-автоматчиков полковник прохаживался вдоль состава.

Какой-то боец с переносным сварочным аппаратом уже заварил на попавшем под гранату заречных вагоне дыру от кумулятивной струи. Хотя прожженное «кумом» отверстие было небольшим, Коган распорядился его закрыть, и теперь на шипастом борту появилась бронированная заплата.

Комброн кивнул, удовлетворенный быстрой и качественной работой сварщика, и принялся поторапливать подчиненных, таскавших тяжелые ящики защитной военной раскраски.

На станции полным ходом шли погрузочные работы. Как и обещал староста, у заречных оказалось много всего полезного. Три товарных состава, не затронутых (видимо, на этот счет пилоту были даны специальные указания) огнем вертушки, несколько цистерн с горючкой, забитые склады… Будь их бронепоезд обычным экспедиционным, здесь можно было бы неплохо затариться и спокойно возвращаться в столицу.

Однако их состав не был обычным. Они были «спец». И их миссия заключалась не в поиске и транспортировке полезных ресурсов для Москвы. И брать с собой лишний груз им было сейчас не с руки.

Коган лишь пополнил почти неизрасходованные (что там можно было израсходовать-то за день пути?) запасы топлива, взял в хозяйственную базу кое-что из продовольствия (нормального продовольствия, а не каких-нибудь вяленых, соленых или копченых слизней) и занялся погрузкой боеприпасов. Благо этого добра на Заречной хватало тоже.

Как выяснилось, поблизости располагались воинские части, куда и наведывались жители обоих враждующих берегов. Но на заречной территории воинских частей было все-таки больше, так что и запасы здесь оказались посолиднее.

Коган подчистую выгребал содержимое захваченных арсеналов, не особенно стесняясь союзников. Те, впрочем, вели себя крайне осторожно и благоразумно: на грубость не нарывались, права не качали. Трудно это было — качать права без заложников и под стволами столичного бронепоезда.

Селяне-союзники довольствовались тем, что оставалось после москвичей. Согнав пленных заречных к их же рабам в огороженный колючкой концлагерь и выставив охрану, «конфедераты» тоже разбрелись по поселку в поисках трофеев.