Планета Берсеркера (Планета Смерти) - Фред Саберхаген

— Он не хочет отвечать на справедливые вопросы? — воскликнул Лерос. — Он не желает объяснить, почему он осмелился выдавать эту... эту тварь... перед нами за бога?

— Нет, Лорд Лерос, он не захотел.

— Тогда все понятно, — вскричал Лерос. — Андреас больше не может выступать от имени Торуна! Великий Торун, будь с нами сейчас! Будь с нами, ибо мы готовимся в бою доказать, кто может тебе служить по-настоящему!

Вслед за этими словами раздались крики, молитвы, повсюду слышался деятельный шум — люди бросились вооружаться, торопливо обсуждали планы организации нападения, спорили о том, следует ли кого-либо из военных командиров, о которых было известно, что они находятся в полях неподалеку, вызывать вместе с их войсками, чтобы просить их или приказать им выбить Андреаса из храма. Последнее предложение было отвергнуто криками. Томас сообразил, что солдаты, засевшие сейчас в храме, представляли собой слишком небольшую силу, чтобы долго удерживать его против восставших горожан. Ладно, пусть стратеги спорят, а он разберется, что нужно делать, когда дело дойдет до драки.

Обнаружив, что он вновь остался на время более или менее наедине с Жилем, Томас сказал ему: — Спасибо тебе за то, что ты вступил в схватку с чудовищем, я этого не забуду. — Томас начинал понимать, насколько умен оказался Жиль, и осознавать, что ему самому понадобятся мудрые советы, чтобы удерживать властные позиции среди этих людей.

— Я буду только рад, лорд Томас, если моя помощь тебе понадобится для чего-нибудь.

— Зачем Братство прислало тебя сюда?

Жиль сделал легкое движение головой, как бы осуждая сам себя. — Я оказался лучшим бойцом, которого они смогли найти. Меня послали на турнир от одного из районов, находящихся практически под их контролем. Конечно, они надеялись, что я выйду победителем в турнире, чтобы затем действовать против горы Богов, занимая какое-то важное место прямо на ней. Но задолго до окончания турнира, я понял, что мне не победить. Ты и некоторые другие воины были явно сильнее меня. И тогда я придумал план, где использовал Джуда Исакссона... но, скажи мне, Лорд Томас, а ты почему здесь оказался?

— Я? — Томас был удивлен.

— Да. Я не думаю, что ты когда-либо верил, что здесь настоящий Торун, который наградит тебя бессмертием. Я рассказал истинную причину моего участия в турнире. А в чем твоя причина?

— Хм. Ну, драться — это мое ремесло. Да, это было опасно, как любая настоящая драка, но я надеялся победить. Я еще никогда не встречал человека, который устоял бы против меня в поединке один на один.

Жиль был просто в восхищении. — А тебе не приходило в голову подумать, что каждый из нас мог совершенно честно сказать о себе то же самое? Каждый из всех шестидесяти четырех?

Томас заморгал.

— Нет, — произнес он медленно. — Нет, я как-то об этом не задумывался. — Неожиданно он вспомнил крайнее изумление на безбородом лице умирающего молодого Брама. Было ли это во втором круге или в третьем? Он уже не помнил, но, казалось, это было очень давно.

Он поднял руку над плечом и погладил висевшее за спиной тяжелое копье. Придется заказать новое. Мало того, что у этого сломалось острие, так еще и древко было все в зазубринах и ослаблено, так как его стальные защитные полосы перекрутились и растянулись под рубящими ударами меча Торуна. — Я мечтал о власти, хотел быть среди тех, кто правит миром с вершины этой горы.

Жиль подсказал: — Ты думал, что они затевают турнир для того, чтобы самый лучший воин этого мира пришел сюда и стал чемпионом горы Богов. А уж став этим воином, ты бы имел большую власть и богатство.

— Да. Почти что так и было.

— Неплохо отгадал, верно? Я тоже верил, что у турнира есть подобная цель, хотя некоторые детали были мне непонятны... во всяком случае, мы, похоже, ошибались. Андреас и его Внутренний круг так или иначе обманывали всех. Простых воинов — бесхитростной историей про богов, а нас — тем, что давали нам вообразить, будто мы умнее других и можем понять истинную цель.

Томас разразился страшными ругательствами, упоминая всех богов, которых смог сразу припомнить. — Тогда зачем же на самом деле они устраивали турнир? Андреас со своей бандой даже и не смотрели на нас — ни для того, чтобы аплодировать нашему искусству, ни для наслаждения нашими страданиями. И никому ведь не позволялось смотреть, за исключением нескольких жрецов да еще инопланетников. Ну зачем, скажи, зачем надо было проповедовать и понуждать нас убивать друг Друга?

— Они хотели бессмысленного убийства, — пояснил Жиль, — потому что на самом деле они не поклоняются Торуну, в котором воплощены и жизнь, и доблесть, и какая-то цель, кроме разрушения. Они никогда бы не смогли заставить народные массы поклоняться их подлинному богу, который есть не что иное, как Смерть. Торун ценит женщин и вино, красивые сказания и яства. Особенно он почитает мужество, которое делает возможными все остальные доблести. А они поклоняются смерти и эта смерть воплощена в берсеркерах, смерть без чести или цели, просто смерть. — Жиль замолчал и покосился на тело Торуна, лежащее вниз лицом на земле в грязи возле фонтана неподалеку от уставившегося в небо трупа Фарли. Затем Жиль продолжил: — Нет, это еще не все. Ты совершенно прав, почему это Андреас и его люди и сами не смотрели за ходом турнира, где могли бы наслаждаться убийствами, и другим смотреть не давали? Только пришельцам разрешили прийти... а пока те смотрели, их корабль был захвачен. Не в этом ли все дело? Лучшие герои нашей планеты сражались и умирали только для того, чтобы заманить сюда инопланетников с их кораблем.

Послышался крик, подхваченный множеством голосов не только на площади, но и по всему городу. В воздухе появился корабль инопланетников.

XIV

Корабль поднялся очень плавно. И когда это произошло, Суоми был просто застигнут врасплох. Перед этим он даже задремал за своим столом, положив голову на руки. И в первый момент пробуждения у него возникло ужасное чувство, будто корабль уже идет на посадку, что полет окончен, а его единственный шанс для решительных действий пришел и прошел.

Он торопливо повернулся, чтобы глянуть на экран монитора на переборке рядом с панелью управления корабельной связью, установленной в его каюте. С облегчением он заметил, что полет определенно еще не завершен. Теперь на экране появилось изображение кабины управления Орионом. Жрец высокого ранга занимал центральное кресло пилота, склонившись над панелями управления и приборами в позе крайней сосредоточенности. Вокруг Лашеза сидели или стояли с нервным видом другие жрецы и солдаты, держась за первые попавшиеся твердые опоры. Разглядывая дальнюю сторону кабины управления, Суоми мог видеть проход вплоть до входного отсека, в дальнем конце которого все еще был открыт главный наружный люк. Вести корабль в таком состоянии было вполне возможно, если, конечно, не использовалась ни большая скорость, ни большая высота. Один солдат стоял прямо внутри входного отсека, выглядывая вниз через открытую наружную дверь. Предположительно, его поставили там для страховки, на случай отказа экранов в кабине управления, или (что было гораздо более вероятно) на случай затруднений у пилота-новичка во время оценки ситуации по экранным образам.