Фаза 3 - Оса Эриксдоттер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но вот – Селия. Удивительно, насколько можно ощущать близость другого человека, когда вас разделяют сотни километров. И он был почти уверен, что и она чувствует то же самое.
– Уже поздно, – сказала она.
– Хочешь спать?
– Необязательно.
Вот это ответ… потрясающая девушка. Только сейчас Дэвид вспомнил, почему позвонил в такой поздний час.
– “Вашингтон пост”.
– Эндрю считает, нам конец.
Все-таки выплыло, что и Фред Ньюмэн, и Эрик Зельцер входили в группу добровольцев по испытанию нового препарата. Каким образом до этого докопался журналист из “Вашингтон пост”, остается загадкой. Возможно, позвонил кто-то из родственников. Понятно, что теперь все участники группы замерли и ждали решения руководителей.
– Но ведь Re-cognize работает! Нельзя же закрыть на это глаза. Никто не решится выбросить в корзину все, чего мы достигли.
– FDA. Эти вполне могут решиться. Будет еще хуже, если родственники подадут в суд.
– Не думаю. Куда уж еще хуже. Рана уже нанесена.
Селия прикрыла глаза и несколько секунд не произносила ни слова.
– Не могу понять, что произошло, – тихо сказала она. – Мы же тысячу раз все перепроверяли.
– Да, но тут что-то другое. Препарат влияет на что-то… на что-то еще, кроме тау-агломератов.
– Мне не следовало включать в группу отца, – внезапно сказала она с такой горечью, что его зазнобило.
В сегодняшней суете он даже не подумал, что для Селии это еще и тяжелое личное испытание. Ее ставки в игре гораздо выше, чем у других.
– Тебе не надо беспокоиться. Эти люди… мы, конечно, не знаем всю историю, но для инцидентов наверняка были и другие психические предпосылки. Структура личности – штука неисчерпаемая. Человек не становится убийцей только потому, что мы обучили микроглию новым трюкам. Что-то в их психике было и раньше. Стимуляция – да, возможно, но не причина.
– Надо было подождать… – Селия продолжила мысль, будто и не слышала его объяснений.
– А у тебя было время ждать?
– Он получил пока только одну дозу. Если проект остановят…
– Очень прошу, не надо терзать себя.
Дэвид произнес эти успокоительные слова, прекрасно понимая, что никакого успокоительного эффекта они не произведут. Фраза прозвучала настолько пусто, что ему даже послышалось саркастическое эхо.
– Теперь все как с цепи сорвутся. Журналисты… Я пыталась поговорить с Эндрю, но он в таком состоянии, что ничего разумного сказать не может. Повторяет как заклинание: никто никому ничего не говорит, никаких интервью, никаких высказываний! Бла-бла-бла… Гарвард, судя по всему, завтра собирается дать что-то вроде опровержения… Но ты же понимаешь, последнее, чего мы хотим, – напугать пациентов. Несколько тысяч человек, считая родственников, прекрасно понимают, в каком эксперименте они участвуют. Представляю, с каким чувством они читали эту заметку в “Вашингтон пост”. О боже… – Она тяжело, с присвистом, вздохнула.
– Ничего, постепенно… мы должны действовать методично, – промямлил Дэвид.
– Только бы узнать… только бы узнать причину. Мы наверняка сумеем найти профилактику.
– Так и будет. Все обойдется.
– Эндрю прав. Не стоит надеяться на хороший конец. Это не сказка.
– Эндрю – пессимист каких поискать. А ты, Селия, – реалист. Тоже каких поискать.
Наконец-то она улыбнулась. Ему страстно захотелось погладить ее по руке. Но… он же ничего не знает про ее личную жизнь. А вдруг у нее уже кто-то есть?
– Пора спать, – сказала Селия. – Заснуть и забыть этот проклятый день.
– А вдруг вообще все забудешь?
Еле заметная улыбка.
– Завтра увидимся, – сказал он.
– Разве?.. А, да…
– Жду со все возрастающим нетерпением.
Еще одна улыбка, немного веселее.
– Сладких снов, доктор Мерино.
– Приложу все усилия.
Селия отключилась. Дэвид еще некоторое время сидел, уставившись на черный экран айфона. Когда-нибудь придумают, чтобы понравившееся изображение оставалось на экране столько, сколько захочешь.
Надо было сделать скриншот. Ругнул себя за недогадливость и пошел спать.
* * *
– Вы хорошо помните события девятнадцатого марта?
– Отрывочно. Очень отрывочно.
Человек на экране выглядел как постаревший голливудский актер – гладко зачесанные волосы, правильные черты лица, твердый, как колено, подбородок. Селия почти не помнила его, хотя предварительные обследования он проходил именно у них. Неудивительно, один среди сотен. Эрик Зельцер.
Она взяла ноутбук в постель – вставать не хотелось. Ссылку ей прислал Дэвид. MSNBC[34] опубликовал видео допроса, хотя это и противоречит правилам. И в Нью-Йорке, и в Бостоне все были в ярости.
Эрик Зельцер говорил медленно, тщательно артикулируя каждое слово, с еле заметным британским акцентом. Стеклянная стена за спиной – судя по всему, комната для свиданий в какой-то тюрьме. Противоречило существующим правилам не только видео, но и сам факт его публикации – видимо, подействовал недавно состоявшийся в Вашингтоне марш за свободу печати. За окончательную свободу, мысленно сформулировала Селия и поморщилась. Всему есть границы. Внезапно разрешили, хотя и с оговорками, интервью с задержанными. И MSNBC вовсе не первая студия, воспользовавшаяся такой возможностью.
– Гордон Кауфманн, Глорис Эпштейн… – Журналист читал фамилии медленно и раздельно, только что не по слогам. – Труди Мартин, Пол Руа.
С каждым новым именем Эрик Зельцер все выше поднимал подбородок.
И как прикажете понять, что с ним произошло? Невозможно влезть в чужую психику.
Он коротко рассказал о произошедшем, все время подчеркивая, что не помнит почти никаких деталей.
– Мы играли в карты. Пол Руа и я. Он был мне должен, так что настроение у меня было скверное.
– Вы ведь слышали про Чарльза Уитмена?
– Конечно. Страшный убийца. – Он произнес эти слова с искренним отвращением, и брезгливое выражение лица состарило его лет на десять. Но что там старить, ему и так восемьдесят шесть. Бледные губы, старческая пигментация, большая расчесанная бородавка на щеке.
Кто же не слышал про Чарли Уитмена? Считается первым американским серийным убийцей. В 1966 году забрался на башню в Техасском университете и открыл стрельбу по прохожим, перед этим зарезав жену и мать. Селия в студенческие годы навещала приятельницу в Остине, и та сводила ее в университетский мемориальный сад с прудом, в котором плавали черепахи.
Мир был потрясен. Спустя пятьдесят с лишним лет массовые убийства стали привычными.
– Вы, конечно, знаете, что ваш адвокат…
– Он уверен, что я спятил.
– А вы сами как считаете?
– Откуда мне знать? Я не врач.
Селия не отрывала глаз от дисплея. Кто это? Психопат от рождения, начисто лишенный эмпатии? Или так кажется только теперь, когда знаешь, что он совершил? Тридцать четыре года проработал в отделении
