Чужими руками - Леонид Смирнов

— Не беспокойтесь — мы обрезали у них уши, — усмехнулся Платон.

— Я участвовал в пбследних раскопках Следа и могу вам помочь, Платона-сан, — без долгих предисловий объявил бородач. Он больше не заискивал перед Рас-сольниковым, в голосе звучала гордость,

— Кто руководил экспедицией? Когда она проходила? Что было найдено? — засыпал его вопросами археолог.

— Я работал не с профессором Агурайцем, — неторопливо, с достоинством отвечал бочаец. — Мы копали След шестью годами позже. Это была секретная экспедиция. По личному приказу Регента и под наблюдением Скунса.

Археолог знал: «Скунсом» звали начальника бочайской тайной полиции. Его именем столичные мамаши пугали непослушных детей.

— Я возглавлял научную часть и подчинялся старшему центуриону Баглаю, — продолжал гость. — Меня зовут Йохан Чекмырь, я закончил исторический факультет Сорбонны и несколько лет преподавал ксено-археологию в Маханском университете.

«Опять Махан! — с тревогой и раздражением отметил Платон. — Все спекулируют моей слабостью к тому, что связано с „альма-матер“. Вряд ли это простая случайность — слишком похоже на заговор».

— Какая кличка была у вашего декана? — он решил проверить на прочность легенду Чекмыря.

— У Пауэрса было две клички. Преподаватели звали его Дятлом, а студенты — Занудой.

— Почему «Дятлом»?

— Он постоянно стучал на нас в Комитет по спасению нравственности.

— А кто сменил Пауэрса?

Шестерня по-турецки уселся на ковер у входной двери и одобрительно глянул на ведущего дознание Платона. Он успел усвоить, что хозяин не любит, когда охрана маячит рядом, и нашел себе место — подобно сторожевому псу, лежащему у порога.

— Бандарчарахринотара, — без запинки выговорил Чекмырь. — Имя как песня…— На обветренных губах проступил намек на улыбку.-.Он пришел, а я ушел.

— Не сработались с чепальцем? — осведомился Платон. — Так вы — ксенофоб?

— Мне предложили очень хорошие деньги за участие в раскопках, я взял отпуск за свой счет, прилетел на Бочасту и застрял здесь на долгих восемь лет…— В голосе Чекмыря не было грусти или тоски — одна лишь досада.

— И вы хотите отсюда свалить? — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. — Заработаете денег и-и-и…

— Хотеть-то хочу, да кто меня пустит? Спасибо, что жив до сих пор… Ну разве что вы, Платона-сан, вывезете меня под видом багажа. — Еще одна невеселая усмешка.

— Я подумаю, что можно для вас сделать, коллега, — после минутных раздумий пробормотал Рассольников. — Однако вернемся к нашим баранам. И что же вы нашли тогда в Следе?

— Как-нибудь потом я вам все расскажу, Платона-сан. — Чекмырь выразительно поглядел на застывшего на ковре андроида. — А пока, если возможно, покормите меня обедом. Я не ел со вчерашнего дня.

— Шестерня! Организуй-ка нам тяжелый ужин, — приказал Платон начальнику охраны.

— Слушаюсь, хозяин. — Андроид был уже за порогом.

— Похоже, у вас длинная история, Йохан…— задумчиво произнес Рассольников. — Вы расскажете мне все?

Тот молча кивнул.

— Сейчас принесут поесть. Я покажу вам ванную комнату.

Чекмырь начал подниматься из кресла, от напряжения на лбу его выступила испарина. Лицо гостя налилось кровью, глаза полезли из орбит.

— Вам нехорошо?

Платон вскочил и хотел подхватить Йохана под руку. Того вдруг словно током ударило — Чекмырь упал обратно в кресло и забился в конвульсиях. На губах выступила розовая пена.

«Сейчас они уберут его, как и Агурайца, — с отчаянием подумал археолог. — А ни хрена!»

У него в номере пылился самый современный Автомедик. По команде Рассольникова кибер выкатился из завешенной цветастым платком ниши и, на ходу выпуская многочленные щупы экспресс-анализаторов, устремился к умирающему.

— Если ты его не спасешь, я продам тебя на запчасти, — посулил Автомедику Платон.

Кибер подоспел вовремя. Он подключил искусственное дыхание, «гиперпечень», запустил в кровь стаю нанохирургов, чтобы регенерировали пораженную селезенку и другие внутренние органы. Получасовая массированная реанимация — и Чекмырь пришел в себя. Уже через пару дней он был вполне готов к походу.

Колонна грузовиков, утопая в пыльном облаке, катилась по проселочной дороге. Над колонной кружил глайдер охраны. Был разгар сухого сезона. В мокрый этим путем проехать невозможно — вездесущая пыль превращается в непролазную грязь. Так что хрен редьки не слаще.

Чекмырь ехал в кабине второй машины, а Платон — третьей. Первая машина может угодить в яму, вырытую местными жителями, подорваться на мине, заложенной партизанами, или рухнуть с пришедшего в негодность моста.

В головном и замыкающем грузовиках рядом с водителями сидели андроиды. Они не боялись засады и несчастного случая — программа не предусматривает страха. И еще они были застрахованы от любых напастей — деньги решают все.

Лица людей закрывали примитивные марлевые маски. В такую жару и духоту в противогазе или сдохнешь, или свихнешься. Фетровую шляпу Рассольников надвинул на самые глаза. Но волосы все равно насквозь пропитываются пылью. На привалах, когда он снимал маску и шляпу, вместо лица оказывалась жуткая харя — с бурыми «очками», светлым лбом и подбородком.

Однообразный, навевающий тоску пейзаж. В сравнении с ним зверо-джунгли Тиугальбы начинают казаться райским уголком. Плоская, окаменевшая от засухи равнина временами бугрилась холмами, поросшими лопухополынью и степной колючкой. Ни одного стада не встретилось по дороге. Платон замечал только прячущихся в норах ракоскорпионов да парящих в вышине стервятников. Эти гнусные птицы уже не первый день сопровождали колонну в надежде на поживу.

Конный патруль остановил колонну на перекрестке Дорог. На четырех всадниках, вооруженных самодельными винтовками, не было военной формы, но вели себя местные ковбои так, словно у них за спиной имелась батарея лазерных пушек. Они чувствовали себя хозяевами положения и были абсолютно спокойны, хотя наверняка сознавали, что у чужаков несравнимо большая огневая мощь. Не будь ковбои мулатами и неграми, они смахивали бы на героев американского вестерна, снятого в «золотом веке».

Андроид, сидящий в кабине головного грузовика, высунулся из окна и наставил на бочайцев бластер. Рассольников с помощью микрочипа глянул на подробную карту местности. У этого перекрестка было название: Урочище Впалой Груди.

— Это слуги одного из плантаторов. Каждый плантатор для местных жителей — царь, бог, судья и прокурор в одном лице, — по карманной рации сообщил Платону Йохан. — Поблизости угодья Сайда Пупо и Армана Нингебе. Первый — просто бандит, второй — бандит с воображением, любит пошутить и поиграть в кошки-мышки.