Черный Город - Элизабет

- Я не понимаю. Я думал, что поэтому Вы прогнали её, - произношу я.

Сигур качает головой.

- Тогда почему? - спрашиваю.

Сигур изо всех сил пытается говорить, но его голос прерывается от волнения.

 - Мы поссорились.

- Из-за чего?

- Из-за тебя, - почти шепчет он, - я хотел, чтобы ты жил с нами. Она сказала, что не может поступить так с твоим отцом - ты был всем, что у него осталось. И я поставил её перед выбором - он или я. - Он поднимает свои сверкающие оранжевые глаза на меня. - Она выбрала твоего отца.

- Поэтому Вы изгнали её из Легиона?

- Я не горжусь тем, что сделал, - вздыхает он - Когда она не вышла на контакт со мной в последние несколько недель, я предположил, что она все еще в ярости. Я ничего не знал...

Мама предпочла нас Сигуру? Я запустил руку в волосы. Я ошибался на её счет все это время. Она действительно любит меня.

- Сколько времени у неё осталось? - спрашивает Сигур.

- Немного.

Сигур смотрит вдаль, на его лице не отражается никаких эмоций, так как он пытается переварить все это. Он встает и отходит на несколько шагов.

- Сигур? - зову я, следуя за ним.

Он опускается на колени, его фиолетовая мантия распласталась на снегу, и он испускает низкий, жалостливый вой. Его песня о боли и потере. Горе наполняет меня, пока я слушаю его. Я, наконец, смотрю в лицо правде: мама умирает. Охранники Легиона наблюдают за нами со стены. Песню не подхватывает никто из Дарклингов, они понимают, что это только наше горе и оставляют нас в покое. Когда Сигур прекращает петь, он поднимается и удивляет меня, осторожно расположив руки по обе стороны от моего лица.

- Я хотел бы, чтобы ты пришел в Легион и навестил свою семью.

- Прямо сейчас? - спрашиваю я, опешив.

Сигур опускает руки и кивает.

 - Как там, в одном человеческом изречении? Так, не упускай момент?!

Я колеблюсь. Я очень хочу побывать внутри Легиона, мои внутренности аж сводит от этого, но мой отец болезненно воспримет моё отсутствие, не зная, где я могу находиться. С тоской смотрю на Пограничную стену.

Я вздыхаю.

 - Мне домой надо. Папа, наверное, там с ума сходит.

- Тогда ты придешь завтра, вместо того, чтобы праздновать день Примирения. Да? - спрашивает Сигур.

Я усмехаюсь.

 - Даже дикие лошади не смогут удержать меня.

Металлические ворота открываются, и он проскальзывает внутрь. Ворота закрываются за ним. Я прикасаюсь к грубой каменной стене кончиками пальцев.

Завтра я окажусь по другую сторону стены.

НАТАЛИ

- Поверить не могу, что ты делала это с Эшем! С каких пор ты начала пытать людей? - спрашиваю я, следуя за матерью в лабораторию.

Себастьян и Крейвен уже там, наряду с несколькими Стражами, которые стоят в ожидании перед дверью с серебряной меткой над ней. Они новенькие, я никогда прежде их здесь не видела. Что такого важного скрывает там Крейвен?

Мать поднимает на меня свои холодные голубые глаза.

 - Он не человек. Он - бездушный полукровка. Почему ты так о нем волнуешься?

- Я не волнуюсь о нем, - вру я, - Но он невиновен. Он не убивал Криса Томпсона.

- Ну, вряд ли это важно, сделал он этот или нет. Сигур Марвик об этом позаботился, - отвечает мама, её глаза пылают от ярости.

Упоминание имени Сигура напоминает мне, что я видела его наверху с Эшем. Что делал Эш с послом Дарклингов? Почему он не говорил мне, что они знакомы?

- Как смеет Сигур так просто выдвигать здесь требования? Это мой дом. Если он хочет увидеться со мной, он сначала должен получить разрешение, - говорить моя мама, ни к кому не обращаясь, просто произнося свою напыщенную речь вслух.

- Этому Дарку нужно знать свое место, - обращается Себастьян к матери. - Мы должны лишить его дипломатических прав и запретить ему покидать Легион.

Мама язвительно смеется.

 - Да я бы с удовольствием, но я должна хотя бы сделать вид, что Сигур имеет какой-то авторитет. Иначе Дарклинги перестанут выполнять его приказы. Он нужен мне, чтобы контролировать всех этих кровососов.

- Не называй их так, - возмущаюсь я, гнев закипает во мне.

- С каких это пор тебя заботит, как я их называю? - интересуется мама.

- А с каких пор ты начала думать, что пытать невинных детей - это в порядке вещей? - парирую я - Серьезно, что с тобой случилось, мама?

- Не смей разговаривать со мной в подобном тоне, юная леди...

- А то что?

- Я буду вынуждена тебя наказать.

- За что? За то, что указала, что причинять людям боль неправильно? - с недоверием говорю я. - Если это вдруг стало преступлением, тогда вперед, накажи меня.

Мама даёт мне пощечину. Моя кожа горит в том месте, где она ударила меня, но я не реагирую. Не хочу доставлять ей такого удовольствия.

- Себастьян, уведи мою дочь отсюда. У меня есть кое-какая работа, - набрасывается она на него. - И убедись, что она не покинет свою комнату. Она под домашним арестом.

Я открываю рот, чтобы возразить, но потом передумываю. Пусть запирает меня - мне все равно. Себастьян берет меня за руку и ведет обратно по металлической лестнице. Я гляжу через плечо на маму, которая разговаривает с Крейвеном.

- Открывай дверь, - говорит она ему, указывая на камеру с серебряной меткой над ней.

- Эмиссар, Вы уверены?..

- Просто подготовь операционный стол, - обрывает его она.

- Но ведь он не готов, - кротко говорит он.

- Мне все равно. Мы не укладываемся в сроки, - отвечает она.

Я дергаю Себастьяна за рукав, когда мы достигаем площадки с видом на комнату.

- Я хочу посмотреть, - шепчу я ему, мне очень любопытно узнать, что же скрывают в этой камере.

Вижу, ему тоже интересно. Мы подходим к небольшому стальному барьеру, чтобы получить лучший обзор. Трое охранников осторожно входят в кромешную тьму клетки. Что-то рычит. Слышны звуки борьбы, затем громкий вопль, и один из охранников выбегает из комнаты, его лицо изранено в клочья. Я зажимаю руками рот, чтобы не закричать.

Мама отступает немного, так как оставшиеся два стражника выходят из комнаты, ведя сопротивляющееся существо. Они тянут его на операционный стол, стоящий посередине комнаты и отходят назад. Я начинаю задыхаться.

Это мальчик. Если быть точной, это обнаженный мальчик.

Я не должна смотреть, но мои глаза прикованы к нему. Он моего возраста, низкого роста, со спутанной гривой шоколадного цвета волос, которая окружает кошачьи черты лица. Его кожа медового цвета покрыта коричневыми пятнами, как у леопарда, покрывающими бока и ноги. Мои глаза расширяются, когда я замечаю длинный пятнистый хвост, обвитый вокруг его ноги.

Охранники закрепляются мальчика на столе, и Крейвен быстро делает ему инъекцию. Он сопротивляется и набрасывается на Крейвена, пытаясь укусить его своими длинными, как сабли зубами, его глаза сверкают золотом. Его движения постепенно замедляются, руки расслабляются, он теряет сознание.