Личная награда Альфы (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна

— Разговор сейчас не о нас, — дипломатично произнесла я, внимательно приглядываясь к Викингу. — Вопрос в том, что ты вынудил девушку рожать нежеланного ребенка.

— Он желанен для отца.

— Артис… — я запнулась, не зная как объяснить. — Представь, если бы сейчас я была беременна от своего бывшего.

— Я бы принял твоего ребенка как своего, — прикусив кожу на моей ключице, протянул Артис. — И чистокровный человек может принести пользу стае.

— А если бы я не хотела этого ребенка, — зажмурилась я, чувствуя, что придаю этого гипотетического, несчастного малыша, которого никогда не хотел его отец… а отец его матери (мой отец) готов был по первому зову сделать аборт. — Я понимаю, насколько это ужасно звучит… Но это должно быть решение одной матери.

Артис, как будто почувствовав моё состояние, ослабил свою хватку и нежно прикоснулся губами к моему рту.

— Маленькая, ты все время путаешь мир людей и оборотней. Наши самки, Алексис, крайне редко просто так «случайно» беременеют — если это случилось, это само по себе чудо, а чудеса нельзя уничтожать в угоду людской философии. Люди плодятся как кролики, но мы волки.

Меня, честно сказать, покоробило его это пренебрежительное «люди».

— Я тоже почти люди, — заметила я недовольно. — И не кролик.

— Ты очень симпатичная почти волчица, — улыбнулся Артис и, откинув голову назад, продемонстрировал мне голую шею. — Не хочешь меня укусить?

Я поняла, что он шутит.

— Ага, мы теперь мы не оборотни, мы теперь вампиры, — в шутливой манере протянула я.

В голове мелькнула какая-то мысль… и исчезла, так и не приняв форму.

— И всё-таки, — не унималась я, хотя Артис уже начал по-новой дурачится. — Допустим, аборты у вас запрещены. Хорошо. В том смысле, что плохо, конечно — я не согласна с тем, что женщина не имеет права распоряжаться своим телом, но… ладно, в мире достаточно ещё стран, где действуют такие же варварские законы.

— Ты только что оскорбила мои законы? — обнимая меня за талию, спросил Артис. Вроде бы тоже шутя… но взгляд его в этот момент оставался серьезным.

— Я оскорбила все страны, где мужчина может делать со своим телом всё, что угодно, а женщина должна спрашивать разрешения, — спокойно ответила я. — Артис, я не считаю это правильным.

— Это наши законы, — пожал плечами мой Викинг. — Тебе просто надо поменять к этому своё отношение.

— Мне претит сама мысль, что такой серьёзный, сложный вопрос решает кто угодно, но не сама будущая мать.

Я горько усмехнулась.

— Когда я после школы жила вместе с парнем, мои родители предполагали, что если вдруг случится незапланированная беременность, то мне нужно будет сделать аборт. Понимаешь? Мои родители тоже всё решили за меня. Точно так же, как ты — судьбу этой девочки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Это не одно и то же, — процедил сквозь зубы Артис.

— Разве? — я приподняла бровь. — А ещё мои родители очень ратовали за то, чтобы я согласилась на перевязку труб. Легкая такая операция — и раздолье для женщины. Мама приводила достаточно серьезные аргументы, чтобы я послушала её.

Я кивнула в сторону двери.

— Я была в шкуре этой девушки, только с другой её стороны. Она не хочет сохранять беременность, когда все требуют этого от неё, я же… если бы я тогда забеременела, я почти уверена, что родители сумели бы меня уговорить избавиться от ребенка.

— Алексис, — протянул ко мне руку Викинг. Я вежливо отстранилась.

— Допустим… допустим аборты у вас запрещены. Вы государство в государстве, вроде Ватикана в Италии: свои порядки, свои законы. Ладно. Но с какой стати ты фактически отдал Даце этому твоему охраннику?

— Тени, — подсказал Артис.

— Тени, Свету — не важно. Ты же сам говорил, что когда оборотни находят истинную пару, их жизнь меняется. Они привязаны друг к другу, нуждаются в друг друге… Я — почти человек, и все равно не могу нормально заснуть без тебя, а что же тогда происходит с этой девушкой и её истинной парой?

— Ничего хорошего, — согласился Артис. Он всё-таки обнял меня снова: большой, горячий…мой. Тяжело было говорить об истинных парах оборотней, а потом ругаться.

— Им пока лучше вообще не видеться, — уточнил мой оборотень.

— Что? Как это?

— Ребенку нужна подпитка силы отца, — укусил меня за ухо и прошептал мне в это самое укушенное ухо, Артис. — Самка будет пахнуть не своей парой, а чужим самцом — и это сведет с ума зверя её истинного.

Вывернувшись, я с ужасом посмотрела на Артиса.

— И ты предлагаешь им мучиться почти год?

Артис спокойно пожал плечами.

— Если она скинет ребенка, то меньше…

— А если нет?

— Тогда стая предположительно получит сильного, полноценного оборотня. Или самку оборотня.

— Прости, но мне кажется, что это слишком… слишком много всего для одного вечера.

Вскинув голову, Артис нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Если честно, я не готова мириться с устоями, принятыми в вашем обществе. Прости.

Мой Викинг замер, прищурив желтые волчьи зрачки, и я решила пояснить:

— Как гостья, я приму любые ваши традиции и обычаи.

— Ты не гостья, а моя невеста, — поправил меня Артис. — Если я — вожак и хозяин стаи, то ты— её хозяйка.

Он явно сдерживал сейчас свои эмоции — и пытался скрыть волчьи клыки, которые внезапно проступили.

— Хозяйка, которая ни на что не влияет? — грустно улыбнулась я. — Я ничем не смогла помочь этой девушке.

Артис заскрежетал зубами.

— Ваша королева вынуждена подчиняться парламенту уже много веков. В чем проблема?

— Ты же говорил, — Я обвела рукой пустую комнату. — Что в стаях не конституционная, а абсолютная монархия.

— Алексис! — рявкнул мой Викинг. — Ни один монарх не позволит устраивать хаос на своей земле. Именно хаос, а не строгость законов, приводит к падению государства.

Я задумалась… В словах Артиса была своя правда, но она мне не нравилась.

— Артис, мне нужно какое-то время, чтобы все хорошо обдумать. Хорошо?

Артис явно не понимал, что я имею в виду, поэтому пришлось прямо сказать:

— Сегодня я хочу переночевать в отдельной комнате.

— Не говори ерунды, — процедил сквозь зубы Викинг. — Это дело не стоит и выеденного яйца. Когда ты успокоишься, ты это поймёшь.

Он сцапал меня за талию и с силой привлек к себе.

— В конце концов, хорошие девочки должны радеть за жизнь, а не за убийство невинных детишек.

— В момент, когда женщины делают аборты, никаких детишек ещё нет, — упрямо покачала я головой. — И мы сейчас говорим не об аборте, а о том, что вы здесь не только указываете женщине, что ей делать с её телом; о том, что свободу невиновной женщины ограничивают на длительный срок без суда и следствия.

— Я действую в интересах стаи.

— Я не спорю, — покладисто кивнула я. — Просто не могу это принять.

Артис… Викинг не был бы викингом, если бы не попытался изменить моё решение другим способом. Палка, то есть неприятный спор, не помог, поэтому настало время сладкой морковки: меня пытались всеми силами задобрить… Поцелуи его были сладки, прикосновения — нежны, я утопала в нежности и неге… но все же не поменяла своего решения.

Чем очень разозлила своего Викинга.

Правда, как всякий гордый мужчина, он сдержался, решив не демонстрировать своё огорчение из-за моего поведения, однако… это витало в воздухе.

А ещё Аустра, которая помогала мне устроиться во временной спальне, внесла свою лепту в мой эмоциональный раздрай.

— Вам изначально не надо было вмешиваться, — бубнила экономка, занимаясь постельным бельем. Для меня, как для высокой гостьи, имеющиеся чистые простыни не подходили — она непременно хотела заменить все на свежие чистые простыни. Как будто простыни были хлебом и могли зачерстветь.

— Даце сама виновата в сложившейся ситуации.

— Вам её нисколько не жалко? — удивилась я. Экономка пожала плечами.