Коварное бронзовое тщеславие - Глен Кук

У него имелись какие-то идеи, которыми он пока не желал делиться. Он не любит выкладывать информацию, а потом признавать, что она оказалась неверной.

Если все пройдет хорошо, к вечеру мы продвинемся в весьма интересных направлениях.

Потом он напомнил мне, что при ближайшей возможности хочет напрямую пообщаться с людьми, которых мы сегодня увидим.

– Удачи, – пробормотал я. Вряд ли кто-то кроме Плеймета добровольно согласится на такое.

– Ты притормозил, – заметила леди Тара Чейн. И, не получив от меня быстрого ответа, добавила: – Я не молодею. А Метательница Теней идет на поправку.

Само собой.

В устах Лунной Гнили объективная истина прозвучала зловеще. Возможно, мой партнер добавил нотку эмоциональной тревоги?

Нет.

Эта доза ужаса исходила от самой Лунной Гнили.

Ведь она жила близко к вершине Холма.

54

Каштанка и две ее приятельницы прыгали вокруг меня с веселым тявканьем. Начинался отличный день!

Помощница разделяла мое уныние.

– Какого черта? – выпалил я. Вытаращил глаза. Содрогнулся. Покрылся потом. Повернулся, но входная дверь была закрыта. Мои руки тряслись. Колени стучали. – Какого черта?

Возле уличной коновязи, в нескольких шагах под горку от моего крыльца, стояли лошади. Интуиция вопила, что они здесь из-за меня. Когда дело доходит до темных талантов, мощные инстинкты – мое проклятие. Один взгляд на этих монстров гарантировал, что грядут ужасные события.

Возможно, моя реакция была слегка мелодраматичной. Но факт оставался фактом: следовало уничтожить эту коновязь, как только ассоциация соседей ее установила. Коновязи притягивают лошадей, как конский помет – мух. В настоящий момент мой участок Макунадо-стрит переживал все три бедствия.

– Верхом мы будем передвигаться быстрее, – провозгласила Лунная Гниль.

Мое мнение в расчет не бралось. Лунная Гниль отважно подошла к монстру покрупнее, мерину, чьи уши задевали облака. Проверила его снаряжение и вскочила в седло с легкостью и грацией кошки-наездника.

Меньшая зверюга была кобылой, старой, апатичной, ненамного выше пони. Три секунды она косилась на меня, печально и покорно, хитро скрывая зло, живущее в ее сердце. Я собрался с духом, чтобы приготовиться начать заставлять себя подойти поближе.

– Ты будешь шевелиться? В роли королевы драмы ты не вызываешь сочувствия.

О боже. Поразила мачо в самое сердце.

Скакун Тары Чейн нетерпеливо гарцевал.

Ну хорошо. Ее мерин немного сместился в сторону, а мое эго сжалось до такой степени, что могло проскользнуть под брюхом ночного ползуна. Я подошел, осмотрел подпругу, уздечку и стремена, словно понимал, что делаю. Седло не свалилось, когда я взгромоздился на лошадь и – о чудо – оказался лицом в том же направлении, что и ее морда. Пальцы моих ног едва не доставали до мостовой.

– Не так уж и страшно, верно?

Проклятие. Она знала, что у меня легкий невроз на почве лошадей.

Да. Это было страшно. Вид сверху был…

Я подавил эту мысль. Не следует позволять человеку, догадывающемуся о моих тайных слабостях, усугублять ситуацию.

Кобыла печально затрусила рядом с колдуньей и ее монстром, отставая на один шаг, подобно образцовой венагетской жене. Каштанка и компания, любившие лошадей не больше меня, сопровождали нас, несмотря на опасения. Помощница и еще одна псица отправились вперед на разведку. Каштанка заняла привычную позицию в футе за пределами радиуса внезапного удара копытом. Четвертая дама отстала, играя роль арьергарда из одной собаки.

Вцепившись в седло и поводья, я ждал черного мгновения, когда моя лошадь совершит задуманное.

Это прописная истина. Иногда «они» действительно выходят на охоту за тобой!

Возможно, кобыла работает на людей, пытавшихся убить меня в последние дни.

Я занимался своими нервами, используя релаксационные техники, которые освоил, еще будучи национальным героем на боевой подготовке. Часть внимания я уделил преимуществам высокой точки обзора.

В дни, когда, как сегодня, дождь лишь грозится пойти, танферские улицы забиты людьми, хотя к ночи некоторые районы полностью вымирают. В светлое время легко следить за человеком в суматохе, особенно если он возвышается на конской спине. Но профессиональный глаз способен выявить преследователей. Это люди, которых часто замечаешь и которые проявляют недовольство по отношению к тем, кто замедляет их передвижение параллельным тебе курсом.

Сотрудничество с умными собаками также приносит пользу. Они начеку, когда ты занят тем, что жалеешь себя.

Похмелье и лошади. Куда уж хуже?

Разумеется, есть куда.

– Леди Тара Чейн, за нами следят. И вовсе не ангелы-хранители.

– Просто Тара Чейн. Титулы слишком громоздки.

Я крякнул.

– Я не удивлена. Твой партнер предупредил, что за нами могут шпионить. Он почувствовал наблюдателей, которые находились слишком далеко, чтобы их прочесть. Это друзья или враги? С врагами веселее. Охранники? Вокруг много крысюков.

Ее тон свидетельствовал о том, что внимание плохих парней ей особенно льстит.

– Не знаю. Насчет крысюков вы правы. Но мне они незнакомы. Они серые. Джон Растяжка отправил бы парней, которых я знаю. Своих собственных.

Людей я тоже не опознал.

Шпионы держались особняком и, судя по всему, не подозревали друг о друге.

Я. Я. Я был не один. Некоторых людей интересовала Лунная Гниль. Каждый из нас мог иметь своих преследователей.

Проклятие, даже за этими странными собаками мог кто-то следить. А может, они были агентами, в чью задачу входило разоблачить заговор лошадей.

Хотя должен признать, лошадиный заговор – это натяжка, даже в бесконечной вселенной.

На следующем перекрестке Лунная Гниль изменила маршрут.

Она не желала привести шпионов к Тривиасу Смиту. И еще меньше меня хотела, чтобы кто-то присутствовал при передаче маячков. Бессмысленно производить какие-либо манипуляции с мечами, если у негодяев-заказчиков возникнут подозрения.

Кобыла топала под прикрытием мерина, намеренно равнодушная, пытающаяся просто пережить еще один день. Я задумался, не была ли она слепой и не ориентировалась ли по звуку и зловонию.

От монстра Тары Чейн определенно воняло лошадью.

55

Лунная Гниль направилась к Аль-Хару, к тому самому входу, которым воспользовался я. На посту обнаружилась уже знакомая нам девица. Хеления напоминала загнанную кобылу.

– Надеюсь, тебе было хотя бы вполовину так весело, как кажется, – не удержался я.

– Я тоже на это надеюсь. Но мои надежды слабы. Я почти ничего не помню после вашего прихода. Проснулась в собственной постели, одна, но не помню, как там оказалась. И не знаю, что случилось с Мерри. Он не явился на работу. Почему вы пришли?