Золочёные латунные кости - Глен Кук

Глен Кук

Золочёные латунные кости

(Приключения Гаррета-13)

1

Раньше частенько всё начиналось с появлением на пороге моего дома очередной рыжеволосой красотки, порой даже и глубокой ночью.

А теперь всё как отрезало.

Со славными деньками всегда так.

Я выпал из этой обоймы.

Теперь в мою жизнь вошла та единственная, что осталась по эту сторону порога.

Тинни Тейт.

Тинни положила конец всем переменам в моей жизни.

Она получила железное слово Гаррета, заслуженного ветерана-морпеха, что он перестанет входить в перечень самых серьёзных игроков Танфера, во всех смыслах этого понятия.

Сейчас сынок мамаши Гаррет стал закоренелым однолюбом.

И его профессиональная интуиция теперь поставлена на службу интересов пивоваренной империи Вейдера и, что ещё важнее, на благо Объединённого производственного комбината.

В результате этого, его нога не ступала на закоулки трущоб на протяжении целого поколения крысюков. Что не могло не радовать очень многих, но также приносило огорчение отдельной кучке жителей.

Паразитам и прочим отбросам общества очень понравилось перевоплощение Гаррета.

Он просто пропал из их жизни.

Зато появился в жизни рабочих на пивоварнях и Комбинате.

Привычкой Гаррета стало появление в тот момент, когда очередной непризнанный гений, ощущавший себя недостаточно оценённым, собирался повышать собственное благосостояние путем перераспределения собственности компании в свою пользу.

Жизнь моя стала необычной и непривычной.

2

Не поверите, но всё началось посреди ночи с ошеломляюще-рыжей красотки, не приемлющей иного взгляда на вещи, кроме собственного. Она пырнула меня в бок остро заточенным ногтем:

— Вставай, Кобеллино.

— Опять? Что, пытаешься поставить новый рекорд?

— Над этим мы поработаем завтра ночью, а сейчас дело не в этом: внизу кто-то есть.

Мы обитали в двухэтажном флигеле, отделив для себя четверть практически не используемой части пристройки Комбината. Что-то ниже громыхнуло, сопровождаемое неясным, раздражённым проклятием.

Я окончательно проснулся. Голову распирало от тем, которые я хотел бы обсудить, как только мы покончим, с чем бы это ни было. Например, что сейчас не оказались бы в таком положении, свей мы своё гнёздышко в моём доме.

Подобно жидкости я тихонько стёк с кровати, даже не булькнул и вооружился дубовой битой, расстаться с которой никакие жалобы и стенания меня не заставили.

И как раз вовремя.

Со слабым скрипом начала открываться дверь нашей спальни. Я притаился за ней. Вошедший негодяй держал пониже притушенный фонарь, который давал ровно столько света, сколько необходимо для глаз, приспособившихся к сумеркам. Лучи осветили Тинни, притворившуюся спящей, лежащую раскрытой и практически обнажённой. Честно должен признать, открывавшаяся картина завораживала.

К счастью, я на всё это уже насмотрелся настолько, чтобы не отвлекаться. Точнее сказать — отвлекаться, но не очень сильно.

— Что-то здесь не так, Буч, — прошептавший это довольно сильно нагнулся, подставляя тем самым затылок своей лысины.

Не теряя времени даром, я врезал ему по маковке. Он рухнул. Я развернулся вокруг края двери и упёрся в острый, как бритва, кусок стали двенадцати фунтов весом. Не представляю, кто мог бы выковать такой здоровенный меч. Глаза позади этого чудища смотрели немилосердно и даже не вполне вменяемо.

Тинни раскрыла прелести, нагло демонстрируя, как повезло Гаррету. Не знававшие милосердия глаза чудо оценили.

Дзынь! Отлетело в сторону лезвие. Тюк! Крепкий удар по кумполу. Убедившись за полминуты, что негодяи не очнутся, я заявил:

— Распутница!

— Как ты, крепыш? — она уже чего-то нацепила и теперь выглядела, как намёк на истину, а не голая правда.

— Я и сам бы справился.

— Конечно, я просто подстраховала.

— Будет, что потом внукам рассказывать.

— Гаррет, что, чёрт возьми, происходит? Ты во что-то ввязался? Ты же обещал. Куда ты влип?

— Ни во что. Да и когда бы? — один из минусов моногамии. У меня нет личной жизни, которая не включала бы Тинни, и я даже не смею подумать о таковой. Так Тинни представляет себе единобрачие.

Тинни — натуральная рыжулька: куча эмоций и толика рассудительности. Но всё же она помнит, что наш уговор не оставляет мне времени на приключения, которыми я раньше увлекался.

— Думаю, что ты врёшь, но вопреки всему я тебе поверю.

— Слава богу. У меня превосходная идея. Вместо того чтобы давать волю твоему воображению и затевать споры, давай спросим наших гостей, что привело их сюда?

— Хммм.

Она бывает рассудительной, только случается это не так уж часто.

3

Ни один из ночных авантюристов не хотел признаваться. Ни один не сказал ни слова. Тинни связывала мне руки в части того, насколько активно я мог задавать вопросы. Она не одобряет громких криков и грязи.

Она умела настоять на своём. На сей раз ей втемяшилось отправить своего племянника из ночной смены, чтобы он сбегал вниз к Аль-Хару и вызвал отряд этих самозваных защитничков правопорядка Танфера.

Те сразу среагировали, только заслышав магическое слово «Тейт».

Вот если бы речь шла обо мне, то легавые чесались бы ещё неделю. А Тейты обладают весьма внушительными связями в кругах, обеспечивающих поддержку закона и правопорядка в интересах предпринимательства. Один только запах денег уже обеспечивает служение на задних лапках и тявканье для привлечения внимания. Красные фуражки практически дерутся между собой за право дежурства у флигеля, где мы с Тинни ведём свое хозяйство.

Этот компромисс был её идеей. Она не хотела жить в моём доме, а я наотрез отказался загонять себя в улей Тейтов и становиться очередным трутнем.

— Этого не случилось бы на Макунадо-стрит, — заметил я. — Они не прошли бы через дверь. Разве что Старые Кости захотел бы поиграть с ними. Но тогда бы мы уже знали, в чём дело.

Говорят, женщины меняются, как только им удаётся запустить когти и ухватиться. Спорить не стану, но хотел бы заметить, что, когда мы были просто очень хорошими друзьями, Тинни спокойно проводила время у меня дома, даже если Покойник бодрствовал.

Она проигнорировала меня, прихорашивалась до самого прихода служителей закона. Пленники также не удостоились её внимания.

Этим двоим теперь будет, что рассказать своим внукам. Если им повезет, случится чудо, грянет гром и молния, и они избегнут трудовых бригад, которые были теперь определены им судьбой.