Я вижу твой голос - Нора Бекк

Нора Бекк

Я вижу твой голос

Жанр «фантастический детектив» – это не отсылка к научной фантастике, может, только самую малость. Ведь никто не знает, что происходит в многочисленных исследовательских институтах, где великие научные умы вот прямо сейчас превращают фантастику в реальность…

Эта странная и почти невероятная история началась со звуков божественной музыки, которая заполнила собой всё пространство вокруг. Увертюра к великой «Кармен» пронизывала тело тысячью маленьких стрел, и это было так сладостно, что она заплакала.

Плакала Лора Оралова, которая слушала любимую музыку в зале оперного театра. Оркестр играл громко и душевно, певцы старались, но в коротких промежутках между сценами, когда музыка уходила на пиано, было слышно, как соседка по ряду тихо и раздражающе бормотала: «Вот, вот, вот». Когда знаменитая прима Ольга Корвенко начала петь хабанеру, не в такт раздался громкий хлопок и голос певицы оборвался. Женский визг раздался через бесконечную секунду полной тишины. Началась паника. Зал заходил ходуном. Оралова слышала крики упавших и затоптанных людей. Через её голову кто-кто перелезал, острый локоть больно заехал в затылок. Она пыталась спросить: «Что случилось?» Но никто не слушал и не отвечал, только один мужчина злобно прошипел: «Чего расселась, дура?! Хочешь тоже на воздух взлететь?!» Из этих слов Лора поняла, что случилось что-то ужасное, но с места не сдвинулась. Минут через десять в зрительном зале никого не осталось, но послышались новые звуки: взволнованные голоса, характерное сопение собак, новые интонации в речи вошедших. «Полиция приехала, надо же, быстро как…»

Смысла двигаться к выходу не было – за ней приедут не раньше, чем через два часа. Она могла бы позвонить, но не хотела лишний раз дёргать Женьку – и так он всё время на подхвате. Лору не очень взволновала сложившаяся ситуация, поскольку она ничего не увидела, а посмотреть, ей-богу, было на что! Кармен-Корвенко вышла на середину сцены и на словах: «У любви, как у пташки, крыль…» взорвалась. Как консервная банка, оставленная на батарее! Ольгу Корвенко разнесло на сотни тысяч капель, и в этом было что-то нереальное. Кровавый снег залепил лица артистов и зрителей в первых рядах. От певицы ни-че-го не осталось. Это было настолько неожиданно и несуразно, что свидетели катастрофы поначалу впали в транс и лишь потом, осознав весь ужас происходящего, валились в обморок, рвались к выходу, кричали. Во всём этом было что-то слишком театральное. Некоторые зрители поначалу подумали о смелом режиссерском решении и чудо-спецэффекте…

Голоса и собаки приближались к Ораловой.

– Гражданочка, я же вам показываю: «На выход, на выход»! Вы что, не видите, что здесь происходит? – услышала она мужской голос.

– Нет, – коротко ответила Лора, и голос осекся.

– Извините, я не сообразил, – голос помягчел. – Вас проводить?

– Да, будьте добры. И скажите, что случилось?

– Пока ясно одно: погибла Ольга Корвенко.

– Как погибла?

– По словам очевидцев, взорвалась…

– Кто-то бросил гранату? Но не было слышно взрыва, только хлопок какой-то.

– Ничего сказать не могу.

За время этого короткого диалога Лора и её спутник дошли до выхода из театра.

– Вы из полиции?

– Да. Я запишу ваши координаты, хорошо? – Лора продиктовала свой телефон. – Как вы до дома доберетесь?

– У меня есть мобильный. Сейчас позвоню и попрошу, чтобы за мной побыстрее приехали, а пока постою, подумаю.

– О чём это?

– Мне кажется, что я забыла что-то сказать вам, что может помочь, но пока не могу сообразить, что именно.

– Возьмите мою визитку. Меня зовут Вячеслав Павлович Мутовкин. Капитан Мутовкин. Я буду вести это дело.

– Вячеслав Павлович… Очень приятно. Продиктуйте, пожалуйста, ваш телефон, я запомню…

Евгений Проминец, Женька, появился сразу после ухода Мутовкина. По дороге к своей любимой девушке-очереднушке, как называла всех его пассий Лора, Проминец услышал по радио в машине новость про взрыв в театре и сразу стал набирать Лорин номер, но её сотовый бесстрастно сообщал, что «абонент временно недоступен». Женя запаниковал и на повороте чуть не сбил двух старушек. Когда он увидел одиноко стоящую у театра подругу, то не вышел, а выпрыгнул из машины:

– Лорка! Живая! Зачем телефон отключила? Я же поседел, пока доехал!

– Я сама пыталась тебе набрать, но ничего не получалось. Посмотри… – Она протянула ему трубку.

– Ага, ага… Понятно. Он же разрядился, балда!

– Не может быть, ведь перед выходом только зарядила… Ой, совсем забыла! – она стала рыться в сумке. Конечно, диктофон! Вот, о чём она не рассказала капитану Мутовкину!

Оралова любила музыку беззаветно. Она относилась к меньшей части населения Земли, которое любит классическую музыку, и готова была слушать симфонии, скрипичные концерты и особенно оперу в любом количестве. Иногда она просила друзей покупать ей билеты на оперные спектакли. Окружающие удивлялись, зачем, когда дома есть интернет. И из квартиры выходить не надо: Мария Каллас и Энрико Карузо с доставкой, так сказать. Лора каждый раз терпеливо объясняла, что по-другому воспринимает музыку, когда слушает её вживую, каждый раз обижалась, но потом быстро отходила. Она понимала, что доставляет немало хлопот своим близким. Ведь купить билет – полдела. Надо, чтобы кто-то её сопровождал: отвёз, привёз, выгулял в антракте, довёл до ряда. Она хорошо ориентировалась, но в больших пространствах чувствовала себя неуютно.

Лора Оралова была инвалидом по зрению – незрячей, слепой. Слепота для неё была таким же привычным атрибутом, как рука или нога. Она прекрасно понимала, что не такая, как все, но родители, честь им и хвала, деликатно и мудро подготовили свою дочь к взрослой действительности. Открытие собственной неадекватности не стало для девочки шоковым. Она была готова к большому миру и в детстве развлекалась тем, что слушала звуки. Вот капает кран на кухне. Это всех раздражает. Но Лора превратила раздражение в увлекательную игру: вот так капает вода, попадая на невымытую ложку в раковине, вот так – на губку, так – на замороженную курицу, а вот – на пустой целлофановый пакет. Складывая мозаику из звуков, девочка имела информацию обо всём. С утра она ежедневно провожала, а вечером встречала соседей по подъезду. Знала распорядок жизни каждой квартиры. Могла безошибочно определить, на какой и с какого этажа едет лифт. Когда Лоре исполнилось десять, родители подарили ей диктофон. С этого дня она с ним не расставалась. Мать говорила:

– На ночь-то выключай его, ведь батареек не напасешься!

– Мамуля, а вдруг я пропущу что-нибудь интересное и важное?

– Зачем тебе всё это?

– Это мой мир, – ответила дочка, и мать больше никогда не поднимала эту тему.

– Поехали, Лорка, поехали отсюда! По дороге всё мне расскажешь!

Женька Проминец был сыном близких друзей семьи Ораловых. Когда-то он был влюблён в Лору. Будучи мальчиком, на всех торжественных совместных сборищах он не мог отвести глаз от маленькой девочки в тёмных очках, которая, как ему казалось, не ходила, а ступала по земле. Женя даже думал, что она заколдованная принцесса, и один раз попробовал расколдовать Лору, поцеловав в щёчку, на что немедленно получил короткий и прямой, не свойственный принцессам удар в нос. Этот случай выбил из Женьки романтический настрой, зато навел на мысль, что и девчонка может быть «классным парнем». Дружба Лоры и Жени перевалила за второй десяток лет, и никто из них не собирался этот счёт прекращать.

Лоре было уже тридцать два года, но она часто вспоминала свои детские развлечения.

Вот Михаил Александрович спускается на лифте с двенадцатого этажа, как всегда, в семь пятнадцать, девочка каждый раз ощупывала свои наручные часы с выпуклым циферблатом – ни разу не опоздал! Сейчас начнутся ежеутренние мучения с его старенькой тойотой. Эта машина будто специально каждую ночь накапливала силы для борьбы с хозяином. Семья Ораловых жила на втором этаже, и особенно летом, когда все окна были настежь, Лора дословно слышала все ненормативные подробности интимных взаимоотношений Михаила Александровича со своей «ласточкой». Ага, восемь десять, Анька Князева бежит в школу. Живя на десятом, Аня никогда не пользовалась лифтом ни вниз, ни вверх. Она скакала через ступеньки, непонятно как удерживая равновесие. Лора дружила с Князевой, которая была на пять лет младше.

Подруги выросли, но Анька так же каждый день перепрыгивала ступеньки, с той только разницей, что теперь она проделывала это на двенадцатисантиметровых шпильках. Однажды Оралова попросила подругу показать ей туфли, которые издавали такой неимоверный грохот на лестничной площадке. Анька сняла с ноги обувку и всунула в Лорину руку. Лора обиделась, решив, что её разыгрывают, поскольку такое иезуитское приспособление не может надеваться на ноги. В этом ходить нельзя! Недоразумение было улажено, но с тех пор Лора каждый раз с тревогой прислушивалась к Анькиному галопу, боясь, что та свернет себе шею.