Холодные дни - Александра Лисина

       - Да, - повторил странным голосом Лех. - Думаю, ей ОЧЕНЬ повезло. И нам всем тоже.

       Тигр чуть прищурился, но воин быстро отвернулся и, накинув на плечи куртку, коротко поклонился.

       - Мне пора, а то отец хватится. Или Кеол, чего доброго, еще искать отправится на ночь глядя: я ведь не сказал, куда сорвался. Луна ослабеет часа через три, так что ты вполне сможешь отдохнуть и выспаться. Только не выходи на свет, и все будет хорошо. И еще, Трис... не хочу быть навязчивым, но, если завтра ты не появишься, я оставлю твои вещи у одинокой сосны возле ручья, а если решишь остаться... - Лех глубоко вздохнул. - Поверь, мы все будем очень рады тебя видеть. Хотя бы до Кроголина. Твою тайну никто не узнает, клянусь. А мое обещание... если, конечно, для тебя это важно... останется в силе. Я не отказываюсь, Трис. Не смотря ни на что. Знаю, как ты переживаешь, понимаю, что боишься не справиться. Верю, что тяжело держать себя в руках и скрывать правду ото всех. Но запомни: во-первых, ты не одна и тебя никто не гонит прочь. Во-вторых, твою тайну знаю я и Ширра, и нас это не пугает. В-третьих, ты ни для кого не опасна и ты - не чудовище. Клянусь. В-четвертых, в Приграничье лучше держаться вместе, потому что здесь действительно много голодных тварей, которые могут не устрашиться даже твоих когтей. А еще помни, что завтра тебя будут очень ждать, особенно Лука. Тебе верят и надеются, что ты останешься. Поэтому подумай хорошенько, все взвесь, перестань бояться и... возвращайся. Пожалуйста. Для нас это очень важно.

       Я изумленно вскинула голову, но он уже шагнул в темноту, моментально пропав за деревьями - больше не добавив ни слова, не пояснив ничего и не дав мне возможности возразить. Просто развернулся и ушел, прекрасно зная, что пока на небе горит луна, я никуда отсюда не денусь, не посмею выскочить и ринуться следом, что-то доказывая или опровергая его аргументы. Кричать в спину и оправдываться тоже не стану (глупо, в самом деле!), а утром... если хоть на мгновение останусь в лагере, если только увижу их глаза, улыбку Луки, горящие надеждой лица, вряд ли уже смогу уйти: слишком сильно они меня привязали. На удивление сильно, хотя, казалось бы, времени прошло совсем чуть-чуть. Остается только ждать рассвета и сердито сопеть, мысленно споря с самой собой и с проклятым Патрульным, сумевшим своими словами зародить во мне глупую надежду.

       Дурак... какой же дурак... вымогатель бессовестный... коварный искуситель... потому что вернуться хочется аж до боли! Еще раз взглянуть на них. Отпихнуться от вездесущего Янека, улыбнуться на тщетные потуги Олера и Олава промолчать, чтобы ненароком не поссориться. Их взаимно вежливые улыбки, больше похожие на оскалы. Прийти, чтобы снова отшучиваться на дерзкие намеки Янека и его молодых приятелей, степенно беседовать с Бреголом, помолчать рядом с Верритом и Рогвосом, заткнуть уши рядом с говорливой Зитой, крепко обнять Луку...

       Ширра шумно вздохнул и пристроил тяжелую голову у меня на коленях, тем самым оборвав поток бессвязных мыслей. Его риалл тихонько толкнулся под рубахой, с готовностью потеплел, но не обжог, а лишь ласково согрел, заставив мою жемчужину умиротворенно засиять, озаряя куцее пространство под еловыми лапами голубоватым призрачным светом. В этом свете у тигра снова засеребрилась шерсть, смешно побелели длинные усы, странными огнями полыхнули полуприкрытые глаза и слегка выпущенные наружу когти. Черная шкура показалась на миг гладкой и блестящей, будто политой маслом, короткие волоски плотно прижались друг к другу, сливаясь в ровную черную поверхность, подозрительно смахивающую на обычную, только очень прочную кожу. Но ненадолго: через долю мгновения риалл умиротворенно погас, а у меня под руками снова распушилась бархатная шерсть, лаская пальцы и слегка искрясь в полутьме. Глаза у Ширры засияли прежним черно-желтым огнем, кончики длинных когтей втянулись в подушечки лап, а дыхание из обжигающе горячего стало тихим и почти неслышным.

       Я со вздохом прижалась и надолго замерла, слушая биение его сердца и гадая, как долго мой необычный спутник будет вот так лежать рядом, согревая, защищая и оберегая. Куда повернем завтра поутру: следом за караваном или он найдет другой способ быстро добраться до Приграничья? Как далеко мы сможем пройти вместе? Куда он приведет меня, пряча от голодного взора оберона? Что делать дальше, если мое "ремесло" в военных городках, скорее всего не пригодится? Как вообще сложится этот путь, если решим не оставаться в Приграничье, а идти напрямик в Мглистые Горы, к Летящим Пикам, как советовал Рум? Что ждет меня в конце этой дороги? Наконец, увижу ли я когда-нибудь моего маленького крылатого друга, которого так упорно вырывала из чужой тюрьмы?

       Лишь Двуединый ведает.

       Единственное же, что знаю я, так это то, что больше не подвергну никого опасности. Не стану рисковать чужими жизнями. А если оберон нас все-таки настигнет, то сделаю все, чтобы уберечь от него остальных. Особенно Ширру. Даже если это будет значить невыполненное для него обещание.

       Я снова тихо вздохнула и, пристроив голову на мохнатое плечо, прикрыла веки. Ширра не возражал, что его используют в качестве подушки. Напротив, мне показалось, бархатные губы дрогнули в странной улыбке, а желтые глаза довольно зажмурились. Когда же мои пальцы начали рассеянно перебирать густую шерсть, и вовсе негромко заурчал, разом став похожим на огромного, сытого, пушистого и почти домашнего кота. Даже смотреть специально не надо - и так ясно, что ему очень нравится эта нечаянная ласка. Нравится, когда я прикасаюсь и тереблю его за уши. Нравится дышать в мою шею, зная, что я больше нисколько не боюсь. Щекотать усами ладони, зарываться носом в мои волосы, просто лежать вот так рядом, наслаждаясь тишиной и прохладой до тех пор, пока солнце вновь не позолотит верхушки величественных сосен.

       Я сама не заметила, как уснула - слишком устала за долгий день и невероятно напряженную ночь. Да и с Ширрой, надо признать, было очень спокойно. Удивительно хорошо, как с верным другом, от которого не надо ждать подвоха или предательства. Даже в темноте, одной, в незнакомом лесу, под светом коварной луны, которая в его присутствии больше не рисковала зазывать меня к гибели. И даже тогда, когда мне самой было неясно, что же все-таки сегодня произошло. Он просто был, мой упорный преследователь. Единственный, кто не страшился моего настоящего облика, и это понимание неожиданно наполняло душу покоем и тихой радостью, смешанной с осознанием того, что я больше не одинока.

       Думаю, именно тогда я поняла, насколько же он стал мне дорог - молчаливый, суровый, внимательный и неизменно надежный, как могучая несокрушимая скала. Такому можно доверить любую тайну, рассказать обо всем, не боясь, что тебя предадут. Пожалуй, так спокойно мне было только с Румом, лишь ему я настолько доверяла, чтобы безмятежно забываться в его присутствии. А теперь оказалось, что и необычный скорр как-то незаметно вошел в узкий круг надежных друзей, рядом с которыми я могла себе позволить быть самой собой.