Восставшая Луна - Роберт Хайнлайн

Я вынул из чемоданчика с инструментами конверт и вытряхнул его содержимое на письменный стол. Это был трупик обыкновенной домашней мухи, которую я прижёг паяльником и принёс с собой. У себя, в туннелях Девисов, мы мух не терпим, но иногда одной из них удаётся проникнуть из города через открытые шлюзы. Эту случайно занесло ко мне в мастерскую как раз тогда, когда мне было нужно.

— Видите? Догадываетесь, где я обнаружил её?

На этой фальшивой улике я построил целую лекцию о том, как нужно заботиться о высокочувствительных машинах, долго распространялся на тему об открытых дверях и выразил своё недовольство парнем, который находился на дежурстве.

— Пыль может запросто уничтожить компьютер, а насекомые — это и вовсе непростительно. Ваши дежурные мотаются туда и обратно через дверь так, словно находятся на станции подземки. Сегодня, пока этот идиот нёс всякий вздор, обе двери стояли открытыми нараспашку. Если я обнаружу ещё какие-нибудь доказательства того, что пластины корпуса снимал какой-нибудь остолоп, у которого вместо рук грабли и который привлекает мух как… Ладно, шеф, это ваши заботы. У меня и без вас полно дел, с которыми я не успеваю справляться; я ведь вожусь со всей этой ерундой только потому, что люблю точные машины. И мне невыносимо видеть, когда с ними так обращаются. До свидания.

— Погодите-ка. Мне тоже нужно вам кое-что сказать.

— Извините, но мне нужно идти. Как бы то ни было, я не занимаюсь истреблением паразитов. Я — компьютерщик.

Нет более действенного средства, способного довести человека до нервного срыва, чем не дать ему высказаться. При наличии некоторой удачи и помощи со стороны Надсмотрщика Главный Инженер уже к Рождеству обзаведётся язвой.

Я всё-таки опоздал, и мне пришлось смиренно извиняться перед Билли.

Альварес выдумал новую штуку — всех, кто покидал Комплекс, тщательно обыскивали. Я выдержал это спокойно и даже не стал использовать крепких выражений в адрес охранников, которые меня обыскивали, — мне очень хотелось побыстрее попасть домой. Но распечатка с тысячей шуток вызвала у них приступ подозрительности.

— Что это? — требовательно спросил один из них.

— Распечатка с результатами прогона тестов, — сказал я.

Не думаю, что охранник умел читать. Он хотел конфисковать распечатку. Я потребовал, чтобы он позвонил Главному Инженеру. Он отпустил меня. Я отнюдь не чувствовал раздражения; если они будут продолжать подобным образом, то ненавидеть их день ото дня станут всё сильнее.

Решение придать Майку больше личностных черт возникло из потребности сообщить каждому члену партии телефон, по которому он мог бы связаться с ним в случае необходимости.

К этому времени по всем характеристикам — по тембру и чёткости — голос Майка был вполне человеческим. И он был достаточно легко узнаваем. Его голос был баритоном с североамериканским акцептом, в котором присутствовали намёки на австралийское произношение. Когда он выступал в качестве Мишель, он (или она?) говорил высоким сопрано с французским прононсом. Майк развивался и как личность. Когда я впервые представил его Вайо и профу, его манера говорить напоминала речь педантичного ребёнка. За несколько недель произошло столь стремительное развитие, что теперь, говоря с ним, я мысленно представлял себе человека моего возраста.

Тщательно обговорив все детали в отеле «Свалка», мы дружно принялись складывать вместе всё, из чего в совокупности складывалась личность Адама Селена. Сколько ему лет? Как он выглядит? Женат ли он? Где он живёт? Где работает? Чем интересуется?

Мы решили, что Адаму около сорока лет, что он здоровый, энергичный и хорошо образованный человек, который интересуется искусством и наукой и очень хорошо знает историю. Он хорошо играет в шахматы, но на игру у него остаётся не много времени. Его брак относится к самому распространённому типу — «тройка», в которой он является старшим мужем. В его семье четверо детей. Насколько нам известно, его жена и младший муж политикой не занимаются.

Он обладает грубоватой красотой, у него вьющиеся волосы серо-стального цвета. Происхождения он смешанного: с одной стороны он принадлежит ко второму поколению селенитов, а с другой — к третьему.

По стандартам Луны он состоятелен, его деловые интересы распространяются не только на Луна-Сити, но и на Новолен и Конгвилль. У него несколько офисов в Луна-Сити — главный офис, в котором работает дюжина сотрудников, и личный, в котором, кроме него самого, работает только его заместитель-мужчина и секретарша.

Вайо поинтересовалась, есть ли у него связь с его секретаршей. Я велел ей поумерить любопытство, поскольку дело это сугубо личное. Вайо с возмущением возразила, что она вовсе не проявляла праздного любопытства — разве мы не пытаемся создать действительно всесторонний образ?

Мы решили, что его личный офис располагается в южной части Старого Купола, на третьем уровне, в самом центре финансового района. Если вы знаете Луна-Сити, то вы легко вспомните, что в Старом Куполе у некоторых офисов имеются окна, поскольку они располагаются выше перекрытия Купола. Мне это было нужно для некоторых звуковых эффектов.

Мы начертили план этого яруса и решили, что офис располагается между «Этна-Луна» и офисом «Гринберга и компании». Я использовал карманный магнитофон, чтобы записать фоновые шумы этого места, а Майк добавил к этой записи то, что ему удалось добыть путём прослушивания расположенных там телефонов.

После этого, когда вы звонили Адаму Селену, фон уже не был мёртвым. Если на звонок отвечала его секретарша Урсула, то вы слышали: «Ассоциация Селена. Луна будет свободной!», а затем она могла сказать вам: «Вы не могли бы подождать? Господин Селен говорит сейчас по другому телефону», после чего до вас доносился звук спускаемой в туалете воды и вы понимали, что она прибегла к невинной маленькой лжи. Мог ответить и сам Адам Селен: «Адам Селен слушает. Свободу Луне. Подождите одну секундочку, я сейчас отключу видео». Трубку мог взять и заместитель, тогда вы слышали: «Говорит Альберт Джинуолла, личный помощник Адама Селена. Свободу Луне! Если ваш звонок связан с партийным делом, — я догадался об этом, поскольку вы вместо имени назвали партийную кличку, — не волнуйтесь, я занимаюсь и такими вопросами».

Последний вариант ответа был ловушкой, поскольку каждый из товарищей получал инструкцию говорить только с Адамом Селеном. Не предпринималось никаких попыток применить к подобным нарушителям меры партийной дисциплины, вместо этого руководителей их ячеек ставили в известность о том, что такому товарищу не стоит доверять чего-нибудь действительно жизненно важного.