Восставшая Луна - Роберт Хайнлайн

Но Майку не было никакой нужды кончать жизнь самоубийством, его нельзя было накачать наркотиками, и он не ощущал боли. Он хранил все данные относительно нас в отдельном банке памяти, под кодовым сигналом, запрограммированным только на три наших голоса, но, поскольку плоть слаба, мы добавили также и сигнал, которым любой из нас в случае необходимости мог заблокировать голоса двух других. После того как этот блок был установлен, сам Майк уже не мог его снять. Но самым важным было то, что никто бы и не стал давать главному компьютеру команду на то, чтобы снять этот блок, поскольку никто не имел понятия о том, что он существует, как никто не подозревал о существовании разумного существа по имени Майк. Что может быть безопаснее?

Единственный риск состоял в том, что эта обладающая самосознанием машина была весьма эксцентрична. Майк постоянно демонстрировал свои непредсказуемые возможности, поэтому, возможно, он мог бы изыскать способ снять этот блок — если бы захотел.

Но он вряд ли бы захотел этого. Он был предан мне, своему первому и самому старому другу, ему нравился проф, и я думаю, что он любил Вайо. Нет, нет, секс здесь совершенно ни при чём. Но Вайо невероятно привлекательна, и у них с Майком с самого начала сложились очень хорошие отношения.

Итак, мы построили свою систему безопасности на полном доверии к Майку, в то время как любой из нас знал не больше, чем должен был знать. Возьмите, к примеру, «дерево» из кличек и телефонных номеров. Я знал только партийные клички моих товарищей по ячейке и тех, чьей ячейкой я напрямую руководил; этого было вполне достаточно. Майк давал новичкам партийные клички, выделял каждому из них телефонный номер и хранил реестр настоящих имён, соответствующих этим кличкам.

К примеру, член партии по имени Грегор (которого мне знать не полагалось, поскольку его кличка начиналась на «Г», то есть он в этой иерархии располагался на два уровня ниже меня) вербует человека по имени Фриц Шульц. Грегор сообщает наверх только о факте вербовки, но не сообщает имени человека, которого он завербовал. Адам Селен звонит Грегору и выделяет для Шульца партийную кличку Данброк, затем он звонит самому Шульцу по номеру, полученному от Грегора, сообщает ему, что его партийной кличкой будет имя Данброк, и даёт ему номер для экстренной связи. Этот номер отличается от тех, которые получают другие новички. Даже руководитель ячейки Данброка не знает, какой телефонный номер ему дали. О том, чего вы не знаете, вы не сможете рассказать ни под наркотиками, ни под пытками, ни при каких других обстоятельствах.

Теперь давайте представим себе, что мне нужно связаться с товарищем Данброком. Я не имею представления о том, кто он такой: возможно, он живёт в Гонконге, а может быть, у него лавочка по соседству с моим домом. Вместо того чтобы передавать сообщение по всей сети сверху вниз, в надежде, что оно всё-таки дойдёт до него, я звоню Майку. Майк, используя директиву «Шерлок», мгновенно соединяет меня с Данброком, не сообщая мне при этом номер его телефона.

Или, предположим, мне надо связаться с товарищем, который занимается карикатурами, которые мы хотим распространить во всех питейных заведениях Луны. Я не знаю, кто он такой, но мне необходимо поговорить с ним, потому что кое-что изменилось.

Я звоню Майку; Майк знает всех — и снова меня быстренько соединяют с нужным мне человеком. Товарищ знает, что всё в порядке, потому что звонок организовал сам Адам Селен. «Говорит товарищ Борк» — и хотя он не знает меня, начальная буква «Б» в моей партийной кличке подскажет ему, что я действительно важная персона. «Нам необходимо внести такие-то и такие-то изменения. Сообщите об этом руководителю своей ячейки, и пусть он всё перепроверит, а сами приступайте к работе».

Было ещё множество мелких деталей. У некоторых товарищей не было телефона; некоторых можно было застать только в определённые часы, некоторые жили вне крупных поселений, где ещё не было телефонов. Это не имело большого значения. Майк знал всё, а остальные не знали ничего, что могло бы повлечь за собой опасность для кого-либо, кроме небольшой горстки людей, которые знали друг друга в лицо.

После того как мы решили, что при определённых обстоятельствах Майк лично будет говорить с каждым из наших товарищей, стало необходимо снабдить его большим количеством голосов и, так сказать, облечь его в плоть, сделать трёхмерным, то есть сотворить «Адама Селена», председателя Временного Комитета Свободной Луны.

Необходимость дать Майку множество голосов проистекала из факта, что у него был всего один вокодер, в то время как его мозг был в состоянии одновременно вести дюжину разговоров, а может быть, и сотню — подобно тому, как гроссмейстер может одновременно играть на пятидесяти или более досках. По мере того как наша организация разрасталась и Адаму Селену звонили всё чаще и чаще, это могло создать ряд помех, что было бы весьма неудобно, если бы мы сумели продержаться достаточно долго для того, чтобы перейти к активным действиям.

Кроме того, что было необходимо дать ему ещё несколько голосов, я также хотел отключить тот, который у него уже был. Один из так называемых компьютерщиков мог войти в машинный зал как раз тогда, когда мы звонили Майку по телефону; даже в его тупых мозгах не могло бы не вызвать удивления, если бы он обнаружил, что главный компьютер, по всей вероятности, начал разговаривать сам с собой.

Вокодер — прибор давно известный. Человеческий голос представляет собой смешанные в различных пропорциях жужжание и шипение; это остаётся фактом даже для колоратурного сопрано. Вокодер анализирует это шипение и жужжание и раскладывает его на составляющие, которые компьютер (или даже глаз тренированного человека) может с лёгкостью прочесть. Специально запрограммированный компьютер может быстро и легко воспроизводить человеческую речь.

Но голос в телефонной трубке представляет собой не звуковые волны, а электрические сигналы. Майку не нужны были аудиоустройства для того, чтобы говорить по телефону. Звуковые волны были нужны только для человека, находящегося на другом конце провода; поэтому не было никакой необходимости, чтобы в комнате Майка, расположенной в Комплексе Администрации, звучала речь; поэтому-то я и планировал удалить эти устройства и таким образом устранить опасность того, что его разговоры привлекут внимание.

Сначала я поработал дома, большую часть времени используя руку номер три. Результатом оказалась маленькая коробочка, в которой размещалось целых двадцать вокодеров, у которых не было аудиоконтуров. Затем я позвонил Майку и попросил его «заболеть», причём таким образом, чтобы это вызвало раздражение Надсмотрщика. Затем я принялся ждать.