Вспомни меня - Стейси Стоукс

Виви стоит за дверью, здоровая рука на талии, на ней яркое платье с принтом, которое напоминает пасхальное яйцо, проигравшее в бою с ружьем для пейнтбола.

– У меня нет минуты. Мне нужно, чтобы ты занималась посетителями весь день. У меня дела в городе. Ты сможешь вести дела в доме, не спалив здесь все дотла?

– Ты уходишь? – Я даже не пытаюсь скрыть удивление в своем голосе.

– Не радуйся. Это всего на день. И это не перерыв. Следить за всеми посетителями – это работа на весь рабочий день. Я должна быть уверенна, что могу на тебя положиться. Могу я доверить тебе все дела, пока меня не будет?

Я киваю и вытираю капли зубной пасты с подбородка. Но мысленно я прыгаю до потолка от радости. Потому что, если Виви не будет в доме, она не сможет играть роль сторожевой собаки. А если она не сможет изображать сторожевую собаку, может быть, я наконец-то смогу улизнуть из этого гадюшника.

– Пошевеливайся. Люди уже начинают беспокоиться. Твой отец занимается первым посетителем, и он сказал, что не думает, что на него уйдет много времени. У тебя, наверное, минут двадцать максимум. Не вынуждай меня снова сюда подниматься, чтобы проверять тебя. Мне нужно, чтобы ты спустилась вниз через пять минут, чтобы я могла объяснить тебе, что делать.

– Я знаю, что делать. Я уже делала это раньше.

– Нет, самостоятельно ты этого не делала. А теперь поторопись.

Я сдерживаю свой сарказм, потому что не хочу дать ей повод передумать. Я переодеваюсь и спускаюсь вниз через несколько минут. Она рассказывает мне о процессе, о книге учета, которую она использует для отслеживания гостей и их платежей, о том, что нужно говорить им, когда они покидают Дом Воспоминаний и так далее и тому подобное. Я не утруждаю себя напоминанием о том, что мы уже проходили все это раньше.

– Я рассчитываю на тебя, Люси, – говорит Виви.

А потом она уходит.

Звук закрывающейся двери, когда Виви уходит, возможно, самая прекрасная вещь, которую я когда-либо слышала. Теперь мне просто нужно разобраться с папой.

Он заканчивает с первым человеком немного позже. Я захожу в его кабинет, чтобы взять оплату с посетителя и зафиксировать это на бумаге. Отец мрачно смотрит на меня. Виви так меня загрузила, что избегать его было проще простого. Но сейчас, глядя на его морщинистое, хмурое лицо, я задаюсь вопросом, знает ли он, что я избегала его не только из-за работы по дому.

– Почему бы тебе не зайти после того, как ты позаботишься о мистере Кловердейле? – говорит он. – До того, как приведешь следующего посетителя.

Я киваю и осторожно кладу руку на руку улыбающегося мужчины. У него выражение лица беззаботного человека, который наконец-то сможет заснуть после многих бессонных ночей.

– Сюда, сэр. – Я веду его вниз по ступенькам и вывожу его через парадную дверь, где мы щуримся от палящего солнца.

– Теперь отправляйтесь домой, мистер Кловердейл. Вы поедете в обратном направлении, остановившись, чтобы перекусить и отдохнуть. Когда вы доберетесь до своего дома, я хочу, чтобы вы сразу легли спать. Вы меня слышите? Ложись в постель и хорошенько выспитесь. Когда вы проснетесь, то все, что вас мучило, забудется. Все, что вы будете помнить, – это то, что вы проехались, посмотрели достопримечательности и вернулись домой. И потом все будет просто замечательно, все понятно?

Мистер Кловердейл ошеломленно кивает, на его губах застывает легкая улыбка.

– Я проехался. Посмотрел достопримечательности. Вернулся домой.

– Все верно.

Но я вздрагиваю, когда слышу фразу, повторенную за мной. Сами по себе слова не знакомы, но что-то, лежащей в их основе, знакомо.

Я пошла прогуляться, устала, легла спать.

Я сглатываю, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно.

– И если вы найдете в доме какую-нибудь вещь, которую вы не помните, то выбросьте ее, что бы это ни было, понятно? Выбросьте, потому что это больше не нужно.

– Выбросьте, потому что это больше не нужно, – повторяет он. – Я проехался. Посмотрел достопримечательности. Вернулся домой.

– Да, именно. Теперь осторожно езжайте домой, хорошо? По возвращении вы будете чувствовать себя как новенький.

Мистер Кловердейл осторожно мне улыбается, а затем идет к своей машине.

Я никогда не считала истории, которые рассказывал отец, плохими – они казались простыми, безобидными. Для них это был способ закрыть пробелы в памяти, чтобы они не могли вспомнить, что приезжали сюда, когда с них сняли бремя памяти; чтобы они могли начать новую светлую жизнь. Но сейчас, когда я смотрю, как мистер Кловердейл «плывет» к стоянке, где его ждет серебристый седан с номерными знаками штата Миссисипи, я не могу отделаться от мысли, что есть что-то неправильное в том, чтобы сеять ложь в пустое пространство, где когда-то жили воспоминания.

Я пытаюсь отогнать чувство вины, наблюдаю за тем, как он уезжает, а затем снова поднимаюсь по ступенькам в Дом Воспоминаний. Посетители, столпившиеся на веранде, с нетерпением меня ждут. Разочарованные стоны преследуют меня, когда я не беру ни одного из них с собой.

Папа сидит за своим столом и смотрит на фотографию мамы. Он грустно улыбается мне, когда я вхожу. На его лице я замечаю тень вины. Может быть, это будет легче, чем я думала.

– Ты не заходила ко мне несколько дней. Видимо, Виви не давала тебе покоя? Я знаю, она очень ценит то, что ты помогаешь ей, пока ее рука заживает. Продолжай