Эмма - Джейн Остен

– Что ж, сэр, – вскричал мистер Уэстон, – так как я увез мисс Тейлор, значит, именно мне надлежит поискать замену! Я сейчас же зайду к миссис Годдард, если вы не против.

Но мысль о необходимости немедленных действий лишь усилила, а не ослабила возбуждение мистера Вудхауса. Дамы лучше знали, как справиться с его состоянием. Пусть мистер Уэстон успокоится, все устроится своим чередом.

От такого обращения мистер Вудхаус достаточно быстро перестал волноваться и заговорил как обычно: он рад будет повидать миссис Годдард. Он относится к миссис Годдард с величайшим уважением… Эмме следует черкнуть ей записочку и пригласить ее. Записку может доставить Джеймс. Но прежде всего следует направить письменный ответ миссис Коул.

– Передай, дорогая, мои извинения, да повежливее. Ты скажешь, что я, в силу слабого здоровья, никуда не езжу и поэтому вынужден отклонить их любезное приглашение. Разумеется, начни письмо с благодарности за приглашение. Но ты все сделаешь как надо. Нет нужды учить тебя, как писать подобные записки. Надо не забыть напомнить Джеймсу, что карета понадобится во вторник. С ним ты будешь в безопасности. Правда, с тех пор, как они разбили новую подъездную аллею, мы были там всего однажды, но все же я не сомневаюсь в том, что Джеймс доставит тебя в целости и сохранности, а когда ты доберешься, не забудь сказать, когда Джеймсу заехать за тобой. Лучше отправляйся домой пораньше. Тебе не придется по душе засиживаться в гостях допоздна. После чая ты почувствуешь сильную усталость.

– Папа, но не хотите же вы, чтобы я уехала до того, как устану?

– О нет, милая! Однако уверяю тебя, ты устанешь быстро. Когда одновременно говорят много людей… Шум тебе не понравится.

– Но, дорогой мой сэр, – воскликнул мистер Уэстон, – если Эмма уедет рано, вечер будет испорчен!

– И ничего страшного, – возразил мистер Вудхаус. – Чем раньше заканчивается вечер, тем лучше.

– Но вы не учитываете реакцию Коулов на ее ранний отъезд. Они могут обидеться, если Эмма уедет сразу после чая. Они люди добродушные, без претензий… Но все же, если кто-то уедет от них рано, им может показаться, будто их общество невысоко ценят, особенно если так поступит не кто-нибудь, а мисс Вудхаус. Уверен, сэр, вы не хотели бы ни огорчить, ни обидеть Коулов. Они славные люди, хорошие и вот уже десять лет являются вашими соседями.

– Что вы! Ни за что на свете не хотел бы я обидеть их. Спасибо, мистер Уэстон, за то, что напомнили мне. Мне было бы очень неприятно как-нибудь огорчить или задеть их. Я знаю, какие они достойные люди. Перри говорит, что мистер Коул даже пива в рот не берет. Вы бы не сказали такого, увидев его, но он страдает от разлития желчи – недуг доставляет мистеру Коулу много страданий. Нет-нет, я никоим образом не хотел задеть их. Милая Эмма, мы должны все продумать как следует. По-моему, не стоит обижать мистера и миссис Коул. Лучше задержись немножко дольше, чем тебе, возможно, захочется. Ты потерпишь, если устанешь. Среди друзей, знаешь ли, тебе будет покойно.

– О да, папа! За себя я совершенно не боюсь… И если бы не вы, я бы, не задумываясь, пробыла в гостях столько же, сколько и миссис Уэстон. Вот только тревожусь, как бы вы не решили сидеть допоздна, дожидаясь меня… Вы не вовремя ляжете спать. Раз с вами будет миссис Годдард, то я не боюсь, что вам будет неуютно. Она, как вы знаете, любит пикет, но после того, как она уйдет домой, боюсь, что вы будете сидеть один, вместо того чтобы пойти спать в привычное время, и мысль об этом совершенно лишает меня покоя. Вы должны обещать мне не сидеть и не ждать меня.

Мистер Вудхаус обещал лечь спать вовремя при условии, если и Эмма, в свою очередь, тоже пообещает ему кое-что: например, если она вернется домой замерзшей, она должна непременно как следует согреться! Если она будет голодна, она должна взять что-нибудь поесть – пусть ее горничная дождется ее. И пусть Сэрль и дворецкий, как всегда, присмотрят за тем, чтобы в доме все шло своим чередом.

Глава 26

Фрэнк Черчилль вернулся, однако обитатели Хартфилда не узнали, пришлось ли его отцу и мачехе из-за него задержаться с обедом, ибо миссис Уэстон так хотелось, чтобы мистер Вудхаус полюбил ее пасынка, что она не стала бы выдавать ничего из его несовершенств, если это можно было утаить.

Он вернулся подстриженный и очень добродушно подшучивал над собой, но, казалось, совершенно не стыдился своего поступка. У него не было резона жалеть, что волосы его слишком коротки, чтобы скрыть смущение на лице; не было резона жалеть о потраченных деньгах, дабы улучшить настроение. Он был так же неустрашим и весел, как всегда; при виде его Эмма потом наставительно заметила про себя: «Не знаю, так ли это должно быть, но, конечно, глупости перестают быть глупостями, если совершаются людьми благоразумными и притом безо всякого стыда. Злая выходка всегда остается злой выходкой, но безрассудство – не всегда безрассудство… Все зависит от того, как трактовать тот или иной поступок. Мистер Найтли не прав: Фрэнка Черчилля никак не назовешь пустым и глупым молодым человеком. Будь он таким, он бы вел себя по-другому. Он или гордился бы своим достижением, или стыдился его. Он бы либо выставлял свой поступок напоказ, либо выворачивался, придумывал всевозможные недостойные отговорки, дабы оправдать собственное тщеславие… Нет, его никоим образом нельзя считать ни пустым, ни глупым».

Во вторник Эмма снова получила возможность увидеться с ним, притом дольше, чем прежде; она смогла судить о его поведении в целом и делать выводы о том, что значит его поведение применительно к ней самой, гадать, скоро ли ей прилично отбросить холодность, и воображать, что могут подумать соседи и знакомые, в первый раз увидев их вместе.

Она с нетерпением ждала званого вечера, несмотря на то, что обед давали Коулы. Кроме того, она никак не могла забыть, что даже в те дни, когда мистер Элтон пользовался ее расположением, ничто не раздражало ее больше, чем его пристрастие к обедам у мистера Коула.

Удобству и благополучию ее батюшки ничто не угрожало: с ним вызвались посидеть и миссис Бейтс, и миссис Годдард; прежде чем отправиться в гости, Эмма воспользовалась удобным случаем и засвидетельствовала обеим дамам свое почтение. Все трое, отобедав, сидели рядом, и, пока отец с доброй улыбкой любовался ее нарядом, она приложила все усилия, дабы скрасить гостьям остаток вечера, предложив им по большому куску пирога и налив по полному бокалу вина, потому что, несмотря на то, что батюшка ее руководствовался самоотверженной заботой об их здоровье, за едой им волей-неволей приходилось воздерживаться… Разумеется, перед приходом миссис Бейтс и миссис Годдард Эмма заказала для них кухарке обильный обед, но не была уверена, вполне ли они насытились.

Она подъехала к дверям дома мистера Коула вслед за еще одной каретой. Она рада была увидеть, что ее опередил мистер Найтли; поскольку мистер Найтли не держал лошадей, имел мало свободных денег, но в избытке – здоровья, энергии и независимого характера, он, по мнению Эммы, был слишком склонен поступать по своему усмотрению и не пользовался каретой так часто, как это приличествовало владельцу аббатства Донуэлл. Так как он подождал ее и помог ей выйти из кареты, у нее появилась возможность искренне, от всего сердца, выразить ему свое одобрение.

– Вот теперь вы ведете себя как вам подобает, – заявила она, – как подобает джентльмену… Я очень рада вас видеть.

Он поблагодарил ее, заметив:

– Какая удача, что мы с вами прибыли одновременно! Если бы мы столкнулись в гостиной, сомневаюсь, что вы распознали бы, что нынче я более джентльмен, чем обычно… Вы вряд ли заметили бы по моему виду и поведению, что я приехал в карете, а не пришел пешком.

– Нет, заметила бы, уверяю вас, заметила бы! Людей, которые добираются в гости не подобающим им способом, всегда выдает излишняя суетливость или виноватый вид. Вам кажется, что по вашему виду ничего не заметно, однако не сомневаюсь, что вы несколько бравируете своим поведением, делая вид, будто вам безразлично мнение окружающих. Когда бы я ни встретила вас при подобных обстоятельствах, я всегда примечаю за вами некую рисовку. А вот теперь вам нечего скрывать. Вы не боитесь быть заподозренным в том, что вам неловко. Вы не стремитесь казаться выше всех. Вот теперь, позвольте признаться, мне и правда будет очень приятно войти в гостиную об руку с вами.

– Глупышка! – проворчал он, впрочем совершенно беззлобно.

У Эммы было столько же оснований быть довольной вечером в целом, как и мистером Найтли. Ее встретили, выказав сердечное уважение, которое не могло не польстить ей, и окружили ее вниманием, приличествующим ее положению. Когда прибыли Уэстоны, все самые нежные и благосклонные взгляды были обращены именно к ней, Эмме; оба – и мистер Уэстон, и его супруга – выразили ей свое искреннейшее восхищение; Фрэнк Черчилль подошел к ней с радостным нетерпением, что отмечало ее как предмет его особой привязанности. За столом Эмма обнаружила, что он оказался ее соседом – как она сильно подозревала, не обошлось без некоторой ловкости с его стороны.