Эмма - Джейн Остен

– Глупышка! – проворчал он, впрочем совершенно беззлобно.

У Эммы было столько же оснований быть довольной вечером в целом, как и мистером Найтли. Ее встретили, выказав сердечное уважение, которое не могло не польстить ей, и окружили ее вниманием, приличествующим ее положению. Когда прибыли Уэстоны, все самые нежные и благосклонные взгляды были обращены именно к ней, Эмме; оба – и мистер Уэстон, и его супруга – выразили ей свое искреннейшее восхищение; Фрэнк Черчилль подошел к ней с радостным нетерпением, что отмечало ее как предмет его особой привязанности. За столом Эмма обнаружила, что он оказался ее соседом – как она сильно подозревала, не обошлось без некоторой ловкости с его стороны.

Общество было довольно многолюдным, так как приглашено было еще одно семейство, знакомством с которым Коулы в полной мере могли гордиться: безупречное и родовитое семейство из сельской знати. На обеде были также мужчины из семейства мистера Кокса, хайберийского адвоката. Менее значительные особы женского пола, включая мисс Бейтс, мисс Ферфакс и мисс Смит, ожидались к вечеру; однако уже за обедом общество было слишком многолюдным для того, чтобы у всех мог быть один общий предмет разговора. Пока за столом говорили о политике и о мистере Элтоне, Эмма могла со спокойной совестью всецело посвятить свое внимание приятному соседу. Однако, когда до ее ушей донеслось отдаленное упоминание имени Джейн Ферфакс, она сочла необходимым прислушаться. Кажется, миссис Коул рассказывала о ней нечто интересное. Эмма навострила ушки: новость действительно оказалась стоящей. Воображение ее разыгралось. Миссис Коул говорила, что заходила недавно к мисс Бейтс, и не успела она войти в комнату, как тут же заметила фортепиано – очень изящный с виду инструмент, не рояль, но все же настоящее, большое фортепиано. Примечательнее же всего стал последовавший за изумлением диалог с хозяйками, включавший и удивление, и расспросы, и поздравления с ее стороны. Мисс Бейтс разъяснила, что фортепиано прибыло накануне из магазина Бродвуда – к величайшему изумлению и тетки, и племянницы. Это стало для них полнейшей неожиданностью: вначале, тараторила мисс Бейтс, сама Джейн совершенно растерялась и никак не могла понять, кто мог прислать ей инструмент, – но теперь обе дамы совершенно уверились в том, что пианино мог подарить только один человек… Скорее всего и даже наверняка безвестный даритель – полковник Кемпбелл.

– Никакого иного объяснения нет, – добавила миссис Коул, – я и то удивилась, что по этому поводу возможны какие-то сомнения. Но кажется, Джейн совсем недавно получила от Кемпбеллов письмо, в котором о фортепиано не говорилось ни слова. Конечно, кому, как не ей, знать их привычки, однако я не склонна расценивать их молчание как нежелание делать ей подарок. Скорее всего, им захотелось сделать ей сюрприз.

Многие из гостей согласились с миссис Коул; все присутствующие были равно убеждены в том, что пианино, должно быть, прибыло от полковника Кемпбелла, и все радовались, что он сделал мисс Ферфакс такой подарок; за столом нашлось столько желающих высказать свое мнение, что Эмме можно было и помолчать, и подумать, и продолжать слушать миссис Коул.

– Откровенно говоря, не знаю, когда еще какая-либо весть доставляла мне столько удовольствия! Мне всегда было немного обидно за Джейн Ферфакс – она так чудесно играет, но у нее нет своего инструмента. Это просто казалось мне каким-то позором, особенно как подумаю, во скольких домах прекрасные инструменты пылятся без дела. Честное слово, это как пощечина нам всем! И как раз вчера я говорила мистеру Коулу, как мне ужасно стыдно, что у нас в гостиной стоит новенькое пианино, а я не могу отличить до от ми! А наши девочки, которые только начинают учиться музыке, может, никогда так и не заиграют по-настоящему… А вот у бедняжки Джейн Ферфакс, превосходной музыкантши, и в помине нет никакого инструмента, даже самых плохоньких клавикордов, чтобы позабавиться на досуге… Только вчера я говорила это мистеру Коулу, и он совершенно согласился со мной! Видите ли, он так обожает музыку, что не мог отказаться от покупки пианино: он надеялся, что время от времени кто-нибудь из наших добрых соседей окажет нам честь и сыграет на нем – в отличие от нас найдет инструменту лучшее применение. Именно потому мы и купили пианино… В противном случае, уверяю вас, нам надлежало бы стыдиться своей покупки… Мы очень надеемся, что мисс Вудхаус удастся уговорить сегодня вечером опробовать новый инструмент.

Мисс Вудхаус, как полагается, выразила свое согласие, и, найдя, что из разговора с миссис Коул более ничего почерпнуть не удастся, она повернулась к Фрэнку Черчиллю.

– Почему вы улыбаетесь? – спросила Эмма.

– А вы почему?

– Я? Наверное, от радости… я рада, что полковник Кемпбелл оказался столь богат, столь щедр и великодушен… Прекрасный подарок!

– Ода.

– Остается только удивляться, почему он не подарил ей пианино раньше.

– Может быть, мисс Ферфакс никогда не оставалась здесь на более долгий срок.

– А еще странно, что он не предоставил в ее пользование их собственный инструмент, должно быть, теперь, когда играть на нем некому, он стоит в Лондоне без дела.

– У Кемпбеллов рояль… Возможно, полковник решил, что рояль слишком велик для домика миссис Бейтс.

– Говорить вы можете все, что вам угодно, однако не лукавьте: по вашему лицу видно, что ваши мысли по данному поводу вполне совпадают с моими!

– Не знаю. Скорее всего, вы считаете меня более сообразительным, чем я того заслуживаю. Я улыбаюсь, потому что улыбаетесь вы, и охотно готов разделить все ваши подозрения. Но в данный момент я не ощущаю никаких сомнений. Кто, кроме полковника Кемпбелла, мог прислать фортепиано?

– А что вы скажете, если подарок сделала миссис Диксон?

– Миссис Диксон? А знаете, очень может быть! О ней я как-то не подумал. Ей, так же как и ее мужу, должно быть известно, как обрадуется мисс Ферфакс такому подарку, и, может быть, способ, каким сделан подарок – тайна, сюрприз – более в духе молодой женщины, чем в духе пожилого мужчины. Да, скорее всего, неизвестный даритель – миссис Диксон. Я же предупреждал вас: я охотно разделю все ваши подозрения и догадки.

– Если так, вы должны разделить мои подозрения и далее… распространить их также и на мистера Диксона!

– Мистера Диксона?! Что ж… хорошо. Да, я немедленно принимаю на веру то, что пианино могло стать общим подарком от четы Диксон. Помните, позавчера мы как раз говорили о том, какой он горячий поклонник ее игры.

– Да, и ваш рассказ подтверждает одну мысль, которая зародилась у меня еще раньше… Я не собираюсь подвергать сомнению благонамеренность мистера Диксона и мисс Ферфакс, однако трудно не заподозрить, что либо он, сделав предложение ее подруге, имел несчастье влюбиться в нее, либо заметил, что она сама к нему немного неравнодушна. Тут можно строить различные предположения и все равно не угадаешь… Однако позвольте заметить: должна была быть некая особая причина для того, чтобы она приехала в Хайбери вместо того, чтобы вместе с Кемпбеллами отправиться в Ирландию. Здесь ей приходится влачить жалкое существование, жить уединенно, словно она наложила на себя некую епитимью… в то время как там она могла бы купаться в удовольствиях. Что касается стремления якобы подышать родным воздухом, я расцениваю его как предлог… Летом – еще куда ни шло. Но какая польза от воздуха родных мест в январе, феврале и марте? Жарко натопленный камин и поездки в карете в ее случае – а я не подвергаю сомнению хрупкость ее здоровья – были бы куда более пользительны. Я не требую, чтобы вы приняли все мои подозрения на веру, хотя вы так благородно предложили мне это, однако я искренне поверяю вам свои мысли.

– А я, вы уж поверьте мне, склонен считать ваши предположения вполне вероятными. Со своей стороны могу подтвердить, что мистер Диксон решительно предпочитал ее игру игре своей невесты.

– И потом, он спас ей жизнь. Вы знаете об этом? На морской прогулке: кажется, она уже падала за борт, а ему удалось каким-то образом подхватить ее.

– Да, я тоже был там – принимал участие в той прогулке.

– Неужели? Надо же! Однако вы, разумеется, ничего не заметили, потому что такая мысль, кажется, не приходила вам в голову… вот если бы я была на той яхте, его поведение почти несомненно навело бы меня на определенные догадки.

– Не сомневаюсь… Но я, простак, не усмотрел в том случае ничего, кроме того факта, что мисс Ферфакс едва не выпала за борт, а мистер Диксон подхватил ее… Все совершилось в одно мгновение. И хотя потрясение сразу после происшествия и тревога были очень велики и продолжались гораздо дольше самого события – наверное, добрых полчаса, прежде чем все мы снова успокоились… все же все были слишком взволнованы для того, чтобы заметить чье-то особое рвение. Однако простите, я вовсе не собираюсь утверждать, что вы не пришли бы к неким определенным выводам.