Четвертое сокровище - Симода Тодд

— Он только что сообщил мне, что ситуация изменилась.

— Он не хочет возвращать Тушечницу Дайдзэн? — Голос Арагаки зазвенел от негодования. Кандо подождал, пока Арагаки остынет.

— Говоря точнее, она ему не принадлежит, так что не ему ее и возвращать. Человек из Калифорнии связался со мной, когда ваш предшественник явным образом уже больше не пользовался Тушечницей Дайдзэн. Теперь же эта ситуация изменилась.

— Не могли бы вы говорить конкретнее? — попросил Арагаки — по-прежнему зло.

— Контактер ничего не пояснил.

— Я ни в коем случае не собираюсь бросать это. Тем более — сейчас. — Он сделал глубокий вдох. — Что вы предлагаете? Как нам следует действовать? Я говорю «нам», потому что собираюсь нанять вас. Чтобы вы действовали от моего имени в этих переговорах.

Двадцать девятый сэнсэй Дайдзэн был первым клиентом Кандо в этом деле, и представление интересов Арагаки против Симано вызвало бы конфликт интересов всех участников. Но, с другой стороны, это было так давно, что Кандо не чувствовал никаких моральных обязательств.

— Обязательства, — подумал Кандо вслух.

— Прошу прощения?

— Я уверен, что если вы поедете в Калифорнию и встретитесь с этим человеком лично, не обязывая его ни к чему, просто для разговора, то сможете его убедить, что лучшим исходом дела было бы возвращение тушечницы в школу Дайдзэн.

— Похоже, вы уверены в этом, — заметил Арагаки.

— Практически, — заявил Кандо. — Он производит впечатление нерешительного человека, и вы сможете его поколебать.

— Конечно же, я поеду. Пожалуйста, устройте нам встречу, — попросил Арагаки, затем добавил: — Я нанимаю вас, как я уже сказал.

Кандо слегка кивнул в знак согласия:

— Но я еще не закончил. Я также считаю, что первым отправиться в Калифорнию необходимо мне и прояснить «ситуацию», о которой он говорит. Это поможет вам решить стратегически, как лучше всего преподнести свои требования.

Арагаки засомневался. Кандо знал, что тот пытается решить, можно ли ему доверять.

— Хорошая мысль, — сказал наконец Арагаки, встав и официально поклонившись. — Пожалуйста, помогите мне написать следующую главу в истории Тушечницы Дайдзэн.

Интерлюдия

История Тушечницы Дайдзэн

Часть 2

Зима 1656 — лето 1658 года

Эдо, Япония

Ихара продолжал работать на чаеторговца; оплаты же никогда не хватало на то, чтобы удовлетворить всех кредиторов его отца. Каждый день после работы он скрывался в чайном домике, чтобы практиковаться в сёдо. Пожилая хозяйка — ее звали Курокава — приносила ему перед занятиями чашку чаю и немного жареной рыбы. Когда он заканчивал, они на двоих выпивали бутылочку сакэ.

В чайной он чувствовал теплоту и прилив энергии. Каллиграфия получалась легко, словно время без занятий приносило больше пользы, чем десять тысяч черт в день. Стиль его работ также изменился: видимо, сказывалась оторванность от дома, а может — отсутствие недремлющего ока сэнсэя Дайдзэн. Наверное, тот был прав, когда советовал каждому найти свой путь.

Однажды вечером в комнату, когда он занимался, вошла старуха Курокава.

— Извините, но кто-то пришел и спрашивает вас.

Ихара вышел к двери. Там он увидел Ногути и своего младшего брата Синдзю. Ихара коротко кивнул брату и бросил взгляд на Ногути — он не понял, как она его нашла. Он никогда не упоминал о занятиях в чайной.

— Прошу вас, — обратилась ко всем Курокава. — Позвольте, я подам вам чай.

Двое братьев и Ногути сели на подушки вокруг маленького столика, а старуха отправилась в глубину дома. Синдзю осмотрелся:

— А чайная не очень-то. Не такое я ожидал увидеть в Эдо. У нас дома есть чайные получше.

— Зачем ты здесь, брат? — спросил Ихара.

Синдзю долго и тяжело посмотрел на старшего брата.

— Прошло много месяцев, а ты до сих пор не прислал нам доходов от продажи отцовского дела.

— Здесь все трудно.

— Понятно, — сказал Синдзю, сверля взглядом Ногути.

— Он работает изо всех сил, — пояснила та. Синдзю сжал челюсти.

— Он работает изо всех сил, а мы дома практически бедствуем.

— Тебя послала мать? — спросил Ихара.

— Мать не хотела, чтобы я беспокоил тебя. Сказала, что ты делаешь все, что в твоих силах. Мне нужно было приехать и убедиться самому. — Ихара ничего не ответил. — И ты даже не вернулся домой на похороны отца, — добавил Синдзю.

Старуха Курокава принесла чай. Ногути помогла подать на стол, пока братья сидели в молчании. Чай и легкая закуска их не успокоили.

— Мне пришлось устроиться на работу, старший брат, — сказал Синдзю.

— Какая трагедия.

Лицо Синдзю вспыхнуло гневом.

— Трагедия в том, что мать вынуждена еле-еле наскребать на еду, и еще добывать где-то деньги на лекарства для бабушки.

— Мне очень жаль, — сказал Ихара. — Я не стал говорить матери, но скажу тебе: наш отец оставил много долгов. Он фактически умер от рук кредиторов.

— Что? Я думал, он умер от болезни.

— В каком-то смысле он действительно умер от болезни, — вставила Ногути.

Ихара еле удержался, чтобы не ударить ее — женщину, которая высосала жизнь из их отца. Та продолжила:

— Это была боль от того, что он был должен стольким людям. Ему было больно видеть упадок своего дела — дела, которое ему передал его отец, семейного дела. При мысли об этом жизнь становилась для него невыносимой.

Братья опустили глаза и уставились в чашки.

— Он пытался спасти его, но не понимал, что у него ничего не выйдет. И начал пить, чтобы успокоить боль. Это болезнь, вызванная дешевым алкоголем, убила его, а ненападение кредиторов. — Она помолчала. — Ваш отец уже был мертв.

Братья и Ногути вышли из чайной и направились на постоялый двор.

— Старший брат, — сказал Синдзю, — эта комната такая неприятная. Почему ты живешь здесь?

— А куда еще мы могли бы пойти? — возразила Ногути.

— Не знаю, только я здесь оставаться не могу.

— Можно отыскать место и получше, — сказал Ихара, — но оно будет стоить дороже. Я пытаюсь выплатить деньги кредиторам и продать наше дело по приемлемой цене.

— Мне жаль, что приходится говорить это, старший брат, но ты ничего не понимаешь в деньгах, не так ли? Прежде всего, в этом деле каждый сам за себя, и тебе нужно начать думать так же. Я покажу тебе, как разобраться с этими разбойниками. Для начала мне нужны все деньги, которые у тебя есть.

После долгих размышлений Ихара отдал ему все, что имел. Синдзю взял деньги, и они двинулись обратно, пока не подошли к гостинице поприличнее, которая, как обратил внимание Ихара, приглянулась Синдзю еще на пути сюда.

— Подождите здесь, — сказал Синдзю.

Ногути и Ихара остались снаружи, не говоря ни слова. Ожидание было таким долгим, что Ихара начал уж подумывать, не сбежал ли братишка через заднюю дверь с его деньгами. Наконец брат вернулся.

— Нам дадут здесь комнату — не лучшую, конечно, но на три татами больше, чем у нас было. Места для троих хватит. Здесь также подают завтрак и ужин.

— У нас нет денег, чтобы заплатить за такую большую комнату и обслуживание, — сказал Ихара.

— Будут, — ответил Синдзю.

— Откуда?

— Нужно лишь сказать, что наш отец внезапно умер, оставив в наследство торговую империю и огромное состояние, так что у нас уйдет неделя-другая, чтобы завещание вошло в силу.

— И они поверили вам? Они разрешат нам здесь жить, удовольствовавшись обещанием? — спросила Ногути.

— Я пообещал заплатить им чуть больше обычного в компенсацию за задержку.

Ногути рассмеялась. Ихара впервые услышал ее смех.

Позже той ночью — гораздо позже, когда начинал брезжить рассвет, уже после того, как они впервые там поели и легли на свои футоны, — Ихара услышал шорох от футона его брата и легкий стон Ногути.