Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— А Некрасов здесь почему?

— И он жрет. Вообще-то он мой заложник. Его я кормить обязан, а этих…

— С ума сошел?

— Некрасов достал! — пожаловался Оскар. — Предупредил его по-хорошему: не прекратишь морочить голову Юльке — урою. Не прекратил! Посидит, пока не одумается.

Молельники вздрогнули, заметив графиню. Некоторые вскочили с колен, другие умолкли. Только молитва Мертвого Ангела продолжала нарушать музыку сквозняка.

— Уйдите все, — попросила графиня. — Оскар, уведи их.

— Быстро! — приказал Оскар и погрозил ружьем. Красный светлячок замаячил по потолку. Люди зашевелились, построились колонной, пошли наверх, держась за перила. Графиня подождала, пока они скроются в темноте.

— Глупый… — сказала она, и Ангел поднял на нее глаза, полные слез. — Что ты делаешь? За кого ты просишь у Бога? За нас, уродов? Разве ты не видишь, что все это цирк? Пойдем домой. Вставай, я тебя провожу. Среди безумных людей сам Создатель сойдет с ума, а ты тут сидишь на холодном полу. Эрнест… ради Бога, за что ты любишь нас, ужасных людей?

— Человек прекрасен даже в безумстве, — ответил графине Ангел. — Он лучшее из творений Бога. Разве можно его не любить? Человек должен убивать, чтобы жить, а он жалеет тех, кого убивает. Он должен унижать подобного себе, чтобы продолжить род, а он дружит и уступает другу то немногое, что имеет. Он должен ненавидеть жизнь за то, как она обходится с ним, а он любит и учит детей любить. На долю человека сыплется столько страданий, а он, вместо того, чтобы ненавидеть судьбу, благодарит ее. Скажи мне, Мирослава, что есть на свете прекраснее человека?

— Скажу: пришло время убраться отсюда. Ангелу не место среди людей. Пожалуйста, возвращайся ко всем святым, а я тебе помогу. Забудь о проклятье, потому что ты давно его искупил. Считай, что люди, которых ты любишь, отмолили твое прощение. Пришло время вернуться.

— Не могу, — ответил Эрнест.

— Должен. Уходи и не вздумай снова становиться Привратником. Найди себе другую работу.

— Быть человеком — самая великая честь.

— Честь для Ангела — помогать людям, — напомнила Мира, — все остальное детское баловство. Мертвый Ангел, загнанный в подземелье, может только портить жизнь человеку. Ангелы должны жить на небе и оттуда присматривать за людьми. Если ты вернешься, мы сможем рассчитывать на тебя. Нам нужен живой, умный и добрый Ангел, который хочет помогать людям, а не насмехаться над ними! Пожалуйста, возвращайся, иначе погибнешь.

— Человек должен дойти до конца, чтобы заслужить свою смерть. «Он сделал что смог, ибо на большее не способен», — скажут люди, которые придут проститься со мной.

— Петух ты драный! — рассердилась графиня. — И сдохнешь, как драный петух! Никогда! Никогда ты не был и не сможешь стать человеком! Отбросишь копыта и не узнаешь, что между человеком и тобой ничего похожего! Люди до последнего дерутся за свою ничтожную жизнь! У людей не принято живьем себя хоронить! Для этого есть наследники! Где ты видел, чтобы человек полжизни сидел на кладбище и рассматривал яму?!

— Я жил на земле человеком, пока не встретил тебя.

— Нет, ты не жил, а готовился сдохнуть! Утешал себя мыслью, что там, на небе, не разберутся, кто ты такой, и отпустят грехи. Не надейся! Эрнест, если человек натворил ошибок, он старается их исправить, а не замазать молитвами!

— Небо отвергло меня, а человек приютил и утешил. И ты… гонишь меня потому, что хочешь спасти. Ты не признаешь во мне равного? Почему?

— Потому что ты ослеп и оглох в своем стремлении стать человеком. Вернешься — прозреешь. Давай… пока еще можно вернуться.

— Ты говоришь так, оттого что жалеешь меня, ничтожного отступника, который погубил вас. Не хочешь, чтобы я погибал вместе с вами, и считаешь человека недостойным любви?

— Наивный мой мальчик, неужели ты веришь, что мог погубить человечество? Неужели ты серьезно пытался его спасти? Никакого конца света не будет. Человек не заслужил конца. Мы будем жить долго и гнусно. С нами случится еще много разных тупых историй. Эрнест, ты не представляешь, сколько всего интересного у нас впереди. Но если ты не захочешь присмотреть за нами оттуда…Если ты действительно любишь людей так, как тебе это кажется, ты должен начать сначала то, что было хорошо задумано, но плохо получилось. Ты должен начать все сначала, потому что первая попытка — слепа. Нужно попробовать еще раз. Нужно довести до конца дело, которое ты затеял, потому что разумные семена сеют в благодатную почву; они не растут на помоях.

— Сила Ангела — ничто против разума человеческого. Тот, кто однажды обрел эту великую силу, не откажется от нее.

— А если я тебя попрошу?

— У тебя доброе сердце, Мирослава. Ты хочешь спасти меня от страданий, но страдания — ничто рядом с потерей, на которую ты толкаешь меня.

— Что же ты боишься потерять?

— Вселенную, — ответил Ангел. — Удивительную, огромную Вселенную, которая принадлежит человеку по праву рождения.

— Вселенную… — растерялась графиня. — Сколько живу — такого бреда не слышала.

У закрытых дверей вестибюля было пусто и тихо. Оскар выставил корзину в фойе, оставив себе бутылку с водой. Вслед за корзиной, выгнал прочь дикарей. Над едой завязалась возня. Молодой человек решил насладиться покоем, но измученная графиня нарушила его одиночество.

— Ну? — спросил Оскар, предлагая ей половину бутылки. — Что решила?

— Легче было вас с Юлькой достать из хронала, чем этого отсюда выставить. Что он вбил себе в голову? Что за Вселенная ему чудится?

— Великая истина, данная человеку по праву рождения, — процитировал Оскар. — И никому другому не данная!

— Он имеет в виду свою книгу?

— Нет! Книгу он написал, чтобы загладить вину перед человеком, которого лишил Вселенной, данной ему и никому другому не данной. Написал и плюнул, потому что вина не загладилась.

— Что за вина?

— Расспрашивай Юльку. Мой английский не так хорош, чтобы выслушивать это. Достал он, Мирка! Если ты не знаешь, что делать, скажи и я сам засуну его на небо. Пусть родное племя с ним разберется.

— Сами справимся. И Саву Некрасова тоже надо вернуть. Вот уж кому здесь точно не место.

— Некрасов будет сидеть, пока не отправим грека, а ты вернешься во Флориду, потому что там ты мне нужнее, чем здесь.

— От Савы надо избавиться. Боюсь, что он — медиум. Повадки, ужимки… логика поведения — очень похоже. Одного не пойму: зачем он к нам привязался?

— Шо цэ за людына такая, медиум?

— Очень неприятная людына, Оська! Существо без личности, как дом без хозяев. Пользуются все, кому надо. Никогда не знаешь, с кем общаешься под его оболочкой. Хорошо бы отвадить Саву от нашей компании.