Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

Всосав через трубочку шоколадную жидкость, графиня не почувствовала ни градуса, ни букета, зато увидела за соседним столиком свински пьяного Макса Копинского.

— Как тебе удалось?.. — спросила графиня, — …нализаться сиропом до красных глаз? Научи. Или ты сидишь здесь с вечера?

Макс достал из кармана фляжку, украшенную камнями, пригласил графиню за столик, и та, не церемонясь, приняла приглашение. Мира надеялась найти ответы на все вопросы, если не в стакане с коктейлем, то хотя бы в общении со свидетелем, но Копинский только разводил руками.

— Куда девался мой «Гибралтар», тоже понятия не имеешь? — предположила графиня. — И на чем я отправлюсь в Европу, не знаешь тем более?

— Спроси своего поклонника, — посоветовал Макс. — А лучше не спрашивай, потому что этот хорек правды не скажет.

— Почему так неуважительно… — удивилась графиня, — о моем друге?

— Такие, как Шутов, быть друзьями не могут. Такие, как он, не имеют права жить среди приличных людей.

— Даже так?

— И не проси за него, графиня Мирослава! Было бы за кого просить! Кто такой Шутов без профессора Боровского? Натан лепил из него человека, теперь ты его защищаешь… Но ведь говно не глина, графиня Мирослава! Человека не слепишь, только измажешься. Помяни мое слово, от таких надо держаться подальше.

— Мне сперва бы его найти.

— Шутов уверен, что человечество ему задолжало. И ты своего часа дождешься. И ты от него получишь.

— Ну… — развела руками графиня, — уже то хорошо, что он прячется от тебя, а не от меня. Думаешь, ушли на «Гибралтаре»? Надеешься, что вернутся? Чего ты здесь ждешь?

— Когда мне понадобится Шутов — я найду его, — сказал Копинский и побагровел от злости.

— Что произошло, Макс? До сих пор вы как-то терпели друг друга.

— Не спрашивай, ваше сиятельство. Не дамское это дело лезть в мужские разборки.

— А что мне делать, если вы сцепились, как два помойных кота?

— Посмотри на море и успокойся. На небо посмотри, какая прекрасная сегодня погода. Посмотри, и порадуйся жизни.

— Моей жизни теперь не обрадуешься, — ответила Мира, но Макс уже разглядывал небо над бухтой, и его лицо, искаженное гримасой ненависти, разглаживалось улыбкой.

— Перелистни и забудь, — советовал он, — живи в кайф. Ведь, в сущности, мы посланы на землю зачем?

— Зачем?

— За поиском счастья, графиня Мирослава. Сам Господь Бог не знает, что это такое, а человека послал, чтобы искал и нашел. А ты все бегаешь, суетишься, устраиваешь судьбы покойников. Ради чего? Скажи, Мирослава, что ты хочешь от жизни?

— Что с тобой, Макс? — не понимала графиня. — Совсем дела плохи? Карьера обломана? Бросила очередная любовь? Одна из тех породистых телок… дочек великих папаш, которых ты пасешь по всему дехрону, так?

— Ты, я слышал, тоже… послала в отставку завидного жениха.

— А это уже не твое дело.

— Ну и ты в мои сердечные тайны не лезь.

— А если мне хочется лезть в твои тайны?

— Я тебе нравлюсь? — взгляд Макса опустился с небес на колено графини.

— Что если так?

— Да брось…

— Ты недооцениваешь себя, Макс? Или кокетничаешь?

— Я, в отличие от твоего физика, парень простой. Нравлюсь — выходи замуж.

— За тебя? С какого перепуга?

— Почему нет? Ты авантюристка — я тоже. Вдруг мы созданы друг для друга?

— Совсем плохо дело! — решила графиня. — Я начинаю думать, что Оскар увел у тебя невесту!

— Делать мне нечего, как только париться из-за вас, из-за баб. Просто ищу достойную мать своему ребенку. Ничего личного, Мирослава. Моему сыну нужна семья, чтобы хоть у него все в жизни было прилично. Не могу допустить, чтобы наследник считал себя отпрыском проститутки.

— Отпрыск графини — тоже еще не граф.

— Нас ваши титулы не волнуют, — ответил Макс, продолжая осматривать колено избранницы. — Считай, что я хочу купить твои гены, и называй цену.

— Все! — решила графиня. — С меня на сегодня хватит! Мне яхту надо искать, и четырех пропащих оболтусов, а я сижу и слушаю пьяный бред.

— Подвезу… — Макс поднялся из-за стола.

— Я сама себя подвезу! Не вздумай садиться за руль. Бери такси и катись к проституткам.

Ближе к ночи потерялся и Макс. Графиня вернулась в яхт-клуб, объехала ближайшие пристани, расспросила охрану. Никто не смог пролить свет на судьбу «Гибралтара». Никто не слышал, не видел, специально не следил, а некоторые уверяли, что яхта с таким названием вообще не приближалась к берегам Флориды, и графиня что-то напутала. Зато все как один были увлечены поимкой чудовища, которое плавало под мостами канала и хватало чипсы из рук отдыхающих.

Кафе закрылось, посетители разошлись, следы Копинского потерялись. Мира подъехала к дому Макса, проникла внутрь и не нашла ни души. Только сушеное чудовище с плавниками висело над тазом. Она вернулась в квартиру Юли и застала девушку спящей на раскрытой тетрадке с греографами.

— Мира, вы? — испугалась она спросонья. — Кто здесь?

Графиня присела на край кровати.

— Нэська плавал в районе Майами бич? — спросила она.

— Плавал. Даже кусался. Мы сами не знали, Натан Валерьянович сказал, что слухи до России дошли. Он сам хотел к нам подъехать, но вы не поверите… — Юля села на кровати рядом с графиней и выдержала паузу. — Вы не поверите, но Розалия Львовна опять в положении. Как это могло случиться, если они в разводе, просто ума не приложу.

— Что с Нэськой?

— Не переживайте, Мира! Оскар его прогнал в нейтральные воды. С тех пор он больше не возвращался. Не слушайте, что болтают…

— Прогнал чудовище вместе с «Гибралтаром»?

— Верно.

— Мне нужен транспорт, Юля! Морской транспорт! В ближайшие дни! Где его взять? Как мне сообщить погонщикам морских чудовищ, что я жду назад свою лодку? Где она?

— Кофе хотите? — предложила девушка. — Я купила кубинский, — не дождавшись ответа, Юля убежала на кухню.

Не сразу, но постепенно, в процессе беседы за чашкой кофе, графиня поняла, что из нее лепят дуру. Сначала из нее лепил дуру Макс, теперь эстафету приняла Юля. Она рассказала графине все, что думала о моральном облике Розалии Львовны; о своем прекрасном колледже, о друзьях, которые помогли ей готовиться к сессии; о том, как в следующем году она собирается поступить в университет и боится, что ей не зачтут английский. Юля успешно сдавала язык в педагогическом институте, но здесь это никого не растрогало. Несправедливость порядком отравляла девушке жизнь.

Графиня не слушала, она кивала головой в такт речам и выбирала момент, чтобы навести порядок в своих отношениях с неразумным миром. Юля, вдохновленная молчанием гостьи, развивала тему и договорилась до того, что ее английский можно было бы перезачесть, если взять необходимые справки, вот только Оскар не советовал обращаться за справками в Россию, потому что уверен: проще сдать экзамен в Америке, чем доказать российскому институту, что означенная особа когда-то училась у них…