Запредельник - Тимоти Мэдден

На какое-то мгновение она испугалась, что он попытается овладеть ею, но вместо этого он прошептал:

— Я не знаю, что в тебя вселилось, но я не воспользуюсь твоей слабостью. К тому же я очень устал. Космический прыжок здорово исчерпал мои силы.

Слава Богу! Пусть это будет моим секретом.

— Да. Я понимаю, что ты имеешь в виду, — прошептала она.

Они долго лежали вместе, испытывая объединявшую их удивительную уверенность друг в друге. Эта уверенность была так глубока, что они не пытались выразить ее словами. Когда сумерки окутали библиотеку, она не почувствовала обычного приступа меланхолии, случавшегося с ней всякий раз в это время суток. Даже боль менструации отступила. Словно каждая напряженная клеточка нервов, каждая мысль, несущая боль, обидные чувства покинули ее в его присутствии.

Это удивительным образом обрадовало ее, и она решила признаться ему. Она слегка повернула голову и взглянула на его лицо, смягченное тенью. Его глаза были закрыты, губы чуть приоткрылись. Дыхание едва слышалось. Он спал.

Господи, как ты сейчас похож на ребенка! Никто не может теперь сказать, насколько ты неукротим, словно внушительный славянский мастиф, полный чувства собственного достоинства при любых обстоятельствах. Она улыбнулась и легонько поцеловала его в щеку, потом опустила голову, спрятав ее в колыбели его плеча.

Она закрыла глаза и позволила мыслям улететь. Смутные воспоминания словно волны омывали далекие уголки сознания, но они были очень далеки и совершенно незначимы. Мысли не имели отношения к происходящему, и это ее порадовало. Она именно этого и желала, чувствуя, что способна принять подобное. Это было началом, возможно, того самого, о чем говорил ей доктор Фронто. Он уговаривал ее тогда попробовать. Слеза покатилась по щеке, но это была слеза радости. Казалось, она была на пороге еще одного невероятного открытия.

Очень долго библиотека была темна, но Светла не замечала темноты. Она мирно спала в объятиях Маккензи. Когда Терри, младшая из нихонианок, открыла дверь, чтобы сообщить им о прибытии О-Скара, упавший на них луч света не потревожил их сон.

Глава 24

Когда Маккензи вошел в столовую, О-Скар и доктор Фронто что-то оживленно обсуждали.

— Даже не пойму, отчего я так рад тебя видеть? — произнес, протягивая к О-Скару руки, Маккензи.

Либониец ответил на рукопожатие и воскликнул:

— Это оттого, что у тебя все-таки есть вкус. А раз это так, ты можешь себе позволить коктейль. Какой ты предпочел бы сейчас?

Маккензи взял стул, стоявший перед ним, и ответил:

— Пожалуй, не откажусь от стаканчика портвейна.

О-Скар позвонил в фарфоровый колокольчик, и из-за отодвигающейся стенной панели появилась Инайю, старшая из нихонианок. Он попросил женщину подать Маккензи вина. Она с готовностью поклонилась и исчезла на кухне, не забыв прикрыть за собой панель. Затем О-Скар взглянул на Маккензи и проговорил:

— Доктор передал мне, что попытка повторить космический прыжок не удалась.

Пожав плечами, Маккензи отозвался:

— Мы пытались перенестись на пятьсот метров, на лужайку, расположенную за рощей мангалам. Но у нас ничего не вышло. Фронто придется объяснить это. Но меня интересует, какие новости ты нам принес. Политическая обстановка очень… неустойчива, как мне говорили.

Лицо О-Скара помрачнело.

— Да… Таня сообщила мне об источнике твоей информации.

Он критически посмотрел на доктора, которому ничего не оставалось делать, как опустить глаза под его взглядом. О-Скар вновь повернулся к Маккензи:

— А где же лейтенант Стоковик? Я уверен, что ей тоже будет интересно войти в курс дела. На всякий случай, если ты уже забыл, хочу тебе напомнить, что нас не представили друг другу.

— Она скоро спустится. У запредельников не так часто бывает возможность пообедать в официальной обстановке, поэтому она наряжается по такому случаю.

— Тогда она, несомненно, явится тем прекрасным бриллиантом, который оживит эту великолепную оправу.

О-Скар широким взмахом темной руки указал на белоснежные скатерти, серебряные приборы и китайский фарфор. Посреди стола возвышалась широкая пурпурная орнаментальная ваза с цветами. Со всех сторон ее окружали свечи, и их свет отражался в белоснежной улыбке О-Скара.

И тут появилась Светла. Она была одета в длинное, сильно декольтированное платье из натурального шелка. Ее темные волосы были зачесаны назад и уложены набок с помощью скромного гребня без украшений. Она была полностью накрашена, и ее глаза, казалось, приобрели особую глубину и страстность.

Когда Маккензи помогал ей сесть на стул рядом с собой, сладкий аромат духов поплыл по комнате, окутав присутствующих атмосферой интимности, усиливавшейся из-за женственного шелеста шелкового платья. Он не мог оторвать от нее глаз. Он быстро взглянул на остальных мужчин, чтобы убедиться, что они испытывали те же чувства. Почему-то ему это не понравилось.

Когда Светла заняла свое место, О-Скар проговорил:

— Очень приятно с вами познакомиться, лейтенант. Меня зовут О-Скар. Я начальник по Особым Операциям Сируса Магнума.

— Очень приятно, — холодно ответила она на его приветствие.

Либониец продолжал играть роль гостеприимного хозяина и спросил, не желает ли она выпить коктейль.

— Думаю, я откажусь, — ответила она и отвернулась к доктору Фронто. — Добрый вечер, доктор! Раз наши труды не увенчались сегодня успехом, я хотела бы знать ваше мнение о причине неудачи.

Ее грубый ответ на вежливость либонийца был явно намеренным, и О-Скар бросил на Маккензи вопрошающий взгляд, в то время как Фронто уже отвечал на вопрос.

— Предварительный анализ данных свидетельствует о том, что на последних этапах эксперимента отсутствовали некоторые важные параметры. Мы убеждены, что перед прыжком происходит обширное сжатие энергетических полей, но во время эксперимента ничего подобного не наблюдалось. Я спросил об этом Шейлу, и она сообщила мне о двух проблемах. Во-первых, потребность перемещения не была осознана так остро, как это произошло в Запределье. Во-вторых, ни Маккензи, ни Светла не представляли себе конечный пункт перемещения с необходимой для успеха ясностью. Очевидно, космический прыжок не так-то просто будет воспроизвести.

— Вы хотите сказать, что их повторение вообще невозможно? — спросил О-Скар.

— Шейла так и не ответила однозначно на этот вопрос, а она единственная, кто может внести ясность.

Вернулась Инайю с напитком для Маккензи. Она поставила бокал на столик справа от Маккензи, поклонилась и скрылась вновь за опускавшейся панелью. Когда отверстие в стене полностью закрылось, Фронто задумчиво потер шею и продолжил:

— К сожалению, я не могу утверждать, что нам следует относиться ко всему, сказанному Шейлой, слишком серьезно, потому что считаю, что она по каким-то причинам утаивает правду.

Воцарилась мгновенная тишина. Наконец ее нарушила Светла:

— Но это не имеет смысла. Шейла — это компьютер типа Ш-ЛА 250, Командная Система Управления, это так. Безусловно, она достигла уровня личностного развития, это так. Но все же это искусственный разум. Соедините воедино ее матрицы памяти, извлеките необходимую информацию, и вы узнаете, что вам нужно.

Фронто с интересом посмотрел на нее.

— То, что вы предлагаете, не лишено смысла, но не имеет отношения к Шейле. Там полно файлов памяти, но все они пусты. Она заносит в них только то, что сама хочет нам показать, и она преобразовала свои цепи таким образом, что эти файлы невозможно проследить.

Глаза Светлы сузились.

— Это невозможно! Если у нее нет файлов памяти, она должна впасть в амнезию!

— Да, если говорить о норме. Но Шейла — это не норма.

Наклонившись вперед, Маккензи спросил:

— Вы хотите сказать, что она преобразовала свою кибернетическую структуру?

— Да, именно это я и имею в виду. Это единственное возможное объяснение происходящего. Мы предполагаем, что колоссальный избыток энергии, который она получила до прыжка и во время него, вооружил ее новыми организационными возможностями. Она более не является кибернетической личностью. Она превратилась в нечто большее…

— Я отказываюсь слушать подобный бред, — воскликнула, оборачиваясь к Маккензи, Светла. Она словно просила его высказаться.

Но он не мог сказать ничего утешительного.

— Шейла превратилась в какую-то новую форму чувствующего существа? — спросил он, нарушая царившее за столом молчание.

— Вполне возможное предположение, — согласился с ним Фронто.

— Никогда не поверю, что вы будете всерьез обсуждать детские сказочки! — закричала Светла. — Может, Шейла и есть суперкомпьютер, но ничего сверх этого! Зачем обманывать самих себя?