Запредельник - Тимоти Мэдден

— Ты слишком далеко зашла, Шейла. Не воображай, пожалуйста, что, являясь личностью — или кто ты там есть на самом деле, — ты можешь не подчиняться вышестоящему начальству. Красный Утес в опасности, введено военное положение. Сирус Магнум является главнокомандующим. И пока у нас нет другого, мы будем выполнять его приказы, как подчинялись бы любому вышестоящему офицеру Полетного Корпуса.

Шейла тихонько присвистнула, но все же ответила:

— Хорошо сказано, Мак. Но разве ты сам поступил подобным образом в случае с адмиралом Шоенхоффером? Если бы ты сделал, как сейчас говорил, то давно бы гнил в тюрьме.

— Но это же совсем другое дело, — слабо запротестовал он, понимая, что она была права. Похоже, Шейла тоже знала это, потому что она не стала продолжать дискуссию, а погрузилась в молчание.

Маккензи выпрямился в кресле.

— Ты что-то говорила о новой политической расстановке сил, Шейла. Что ты имела в виду?

— В Конкордате беспорядки, Мак. Я не знаю, что послужило их причиной, но мне известно, что Внутренняя Безопасность взяла в свои руки все в Конкордате. Исполнительный Комитет проводит одно секретное заседание за другим, и ходят слухи, что прежнего политического единства коалиции больше не существует. Полетный Корпус находится в упадке, и не только на Красном Утесе, да и наземные части тоже. Похоже, что конфликт парализовал все, кроме пока что деятельности руководства Конкордата.

Коммерческая пресса из кожи вон лезет, чтобы докопаться до причины происходящего, но на правительственную информацию наложен запрет. Те же, кто неправильно оценил ситуацию и поделился с корреспондентами информацией, были немедленно схвачены и посажены в тюрьму. Идет серьезная политическая борьба. Ничего подобного никогда раньше не было. Никогда.

Маккензи вздрогнул. Значит, Сирус не преувеличивал, говоря, что Конкордат в опасности. С высоты положения префекта ему было виднее. Теперь почему-то преданность Сируса делу Конкордата не казалась такой очевидной, как прежде. Он просто боролся за свою жизнь.

Потом ему пришла на ум одна мысль.

— Но если на информацию в Конкордате наложен запрет, каким образом ты все узнала?

— Когда кто-то слишком близко начинает общаться с машинным разумом, мониторы и телеметрия служат добрую службу. Сирус постоянно информирует Таню обо всех политических событиях, поскольку ей придется обеспечивать здесь оборону в случае необходимости.

— Ты хочешь сказать, что перехватываешь телеграммы Сируса Тане?

— Ну конечно, Мак. Пользуясь тем, что команда доктора Фронто всю меня опутала проводами, я решила использовать их и в своих интересах. — Она хихикнула и продолжила: — Вы слышали это, девочки и мальчики?

Она обращалась к техникам, которые записывали их разговор.

— Передайте Тане, что вы нарушили сами своими действиями систему безопасности. Хорошо, что не мне придется это делать.

Она снова захихикала. Было совершенно ясно, что она была очень довольна собой.

Маккензи стало неприятно. Шейла была безрассудно самоуверенна и независима, совершенно отличаясь от прежней Шейлы. В первый раз он задумался, каковы на самом деле последствия ее странного просветления. Этот машинный разум мог стирать границы пространства и времени. Но что она может в действительности дать развитию человечества? Как она будет развиваться сама дальше?

— Я беспокоюсь за тебя, Шейла. По-моему, ты слишком серьезно себя воспринимаешь. Ты не предназначена для решения подобных проблем.

— Этому несложно научиться, но ты, Мак, мой командир. Я ничего не значу без тебя. Если ты того пожелаешь, я буду сотрудничать с командой доктора Фронто, но мне необходимо переговорить с Сирусом Магнумом наедине. Не думаю, что могу нормально работать без этого. Ты должен передать ему мою просьбу. Он послушает тебя. Ты сделаешь это для меня, Мак?

В ее голосе звучала такая мольба, что он невольно был тронут. Но это лишь усилило его раздражение.

— Могу ли я узнать, ты просишь или приказываешь мне?

— Конечно, Мак. Ты мой капитан. Я прежде всего всегда и везде служу твоим интересам.

— Если я не выполню твоего желания?

— Тогда я сделаю, что ты скажешь, но будет очень много погрешностей.

Несмотря на переполнявшее его раздражение, он чувствовал, что может доверять ей.

— Хорошо, Шейла, если для тебя это так важно… Я попытаюсь, но Сирус может не согласиться.

— Я прошу тебя всего лишь попытаться. Тем не менее мне будет очень неприятно узнать, что префект ведет нечестную игру. Это непростительная ошибка для птиц такого полета.

Холодок пробежал по спине Маккензи. Ему вдруг подумалось, что Шейла совершенно вышла из-под контроля.

— Ты бы лучше поостереглась. Ты слышишь меня?

— Это уже не имеет значения, — с легкостью отозвалась она. — Просто будь другом, и помоги мне. Потом можешь заняться Светлой. Ты нужен ей, как мне кажется, и даже больше, чем ты сам думаешь. — Она с минуту помолчала. — Мне очень жаль, что с ней это случилось, но тогда я ничем не могла ей помочь.

— Скажи, что тебе известно об этом? Ты что-то скрываешь?

— Я знала о том, как с ней обращалась Внутренняя Служба, Мак.

— А о том, что с ней случилось во время космического прыжка?

— Разве ты забыл? Во время прыжка я кибернетически не существовала.

— То есть ты хочешь сказать, что ничего материального ты не обнаруживала?

— А разве это не одно и то же? — спросила она его.

Глава 22

Доктор Фронто провел их за спинами обслуживающего персонала, который в последний раз проверял телеметрическое оборудование. Войдя в медицинскую лабораторию, они увидели обращенные на них встревоженные лица медиков.

Маккензи махнул рукой на горы экспериментального оборудования, спросив:

— Вы что, полагаете, возможно воспроизвести прыжок с помощью всего этого? А мне казалось, что мы попытаемся воссоздать условия, при которых он был совершен.

— Да, насколько это возможно, — ответил ему доктор Фронто. — Но мы крайне мало знаем о том, что происходит во время прыжка, а эта аппаратура и сделанные с ее помощью тесты дадут нам огромное количество ценной информации, даже если прыжок и не удастся.

Маккензи мельком взглянул на Светлу. Она ответила ему недоуменным пожатием плеч.

Затем раздался мелодичный голос:

— Здравствуй, Мак. Здравствуй, Светла. Надеюсь, что у вас все хорошо. — Это была Шейла.

— Привет, Шейла! Как дела? — ответил на ее приветствие Маккензи.

— Я в полном порядке, к моему большому удовольствию.

Светла скрестила руки на груди и задумчиво наклонилась вперед, опершись на диагностический стол.

Маккензи считал, что ему понятна причина ее задумчивости. Ведь прыжок был на самом деле осуществлен Шейлой. И теперь Светла поняла, что терзавшие ее демоны могли быть порождением неведомых глубин машинного интеллекта.

«Насколько далеко зашла в своем развитии как новая личность Шейла? — вдруг подумал он. — Неужели возможно, чтобы ее задевала моя любовь к Светле?»

Его размышления прервал доктор Фронто:

— Не сомневаюсь, что вам троим есть о чем поговорить. Но мне бы хотелось приступить к эксперименту.

— Ну, конечно же, доктор, — весело отозвалась Шейла, в то время как и Маккензи, и Светла хранили молчание.

— Займите такое же положение на диагностических столах, какое было у вас перед прыжком. Лейтенант, вы разденетесь сейчас или предпочли бы, чтобы мы сделали это после введения анестезии?

— Вы что, серьезно? Почему я должна это делать? — спросила его Светла.

— Потому что Маккензи сообщил нам, что вы были обнажены, когда произошел прыжок, — объяснил Фронто.

Она повернулась к Маккензи.

— Это правда?

— О, ну… да, это так. Мне пришлось раздеть тебя, чтобы поставить правильный диагноз. Шейла сказала, что в таком случае на установление диагноза уйдет меньше времени и…

— О, какой шикарный подарок напоследок! Оказывается, надо не просто заново пройти через это! Сначала меня должны еще и унизить!

— Может быть, вам дать покрывало? — смущенно предложил доктор Фронто.

Светла посмотрела на него, потом перевела взгляд на Маккензи.

— А зачем? Все это просто непристойно уже с самого начала. Зачем же пытаться что-то приукрасить?

Она начала расстегивать полетный костюм здоровой рукой.

— И да, пожалуй, дайте мне покрывало.

Фронто отправил за ним служащего.

— На мне было теплое белье, — сообщил доктору Маккензи.

— В таком случае, вам тоже придется надеть его, — и Фронто движением руки отправил второго служащего, который кивком головы показал, что понял приказ, и немедля отправился за комплектом белья.

Маккензи тоже начал раздеваться. Служащий с бельем подоспел раньше, чем первый, отправленный за покрывалом. Маккензи повернулся спиной к доктору Фронто и обслуживающему персоналу, снял с себя одежду и облачился в белье. Потом, обернувшись, он взглянул на Светлу. Она была совершенно нага, но не пыталась скрыть это. Она поймала его взгляд и ответила ему проказливой гримасой тонко сжатых губ. Но эта показная беззаботность плохо скрывала владевшее ею напряжение. Ему не понравилось ее настроение.