Запредельник - Тимоти Мэдден

— Я готова, как и всегда, — ответила она, вздрогнув.

— Ты же знаешь, что мы не обязаны этого делать. Мы можем сказать, что отказываемся.

— И что на это ответит Сирус Магнум? — Мускулы на ее лице слегка напряглись. — Нет, мой милый, как всегда, у нас нет выбора. Это слишком важно, и кроме нас некому этого сделать. Ты можешь делать то, что считаешь нужным, только прошу, не смотри так, словно ты что-то украл. Ты действуешь мне на нервы! Я пережила один космический прыжок, переживу и второй.

Она взяла его за руку и направилась к двери в свою комнату.

— Мне нужно отдохнуть. Я что-то очень устала, а после отдыха все обычно видится в новом свете.

— Светла, все уладится. В следующий раз, когда что-то понадобится тебе, у меня все будет наготове.

Светла утешающе улыбнулась ему:

— Я не гордая, Маккензи. И не откажусь.

Он знал, что она не поверила ему.

Они прошли в дверь и оказались в гостиной, где терпеливо ожидал доктор Фронто.

Глава 21

Маккензи и доктор Фронто неторопливо прошли по небольшой дорожке сквозь рощу мангалам, пока не вышли на поляну, где находилось небольшое здание, собранное из металлических листов. Они вошли в него через боковую дверь. В центре помещения находился крейсер-запредельник «Браво». Со всех сторон его окружало всевозможное оборудование и ученые. Фронто попросил обслуживающий персонал покинуть помещение, а сам предложил Маккензи подняться на борт корабля одному, чтобы никто не присутствовал при беседе Маккензи и Шейлы.

Маккензи поднялся по трапу и вступил в камеру автоматической герметизации. Когда он направлялся в рубку, из динамиков послышался голос Шейлы:

— Здравствуй, Мак. Не могу выразить словами, как я рада снова видеть тебя!

— Привет, Шейла! Как дела?

— Принимая во внимание все пережитое, не так уж и плохо, как мне кажется.

Он вошел в рубку управления и уселся в свое такое привычное, принимающее форму тела кресло. По привычке, сложившейся за много лет, он окинул взглядом все панели в рубке, как будто он все еще нес службу в Запределье, но вдруг почувствовал, как много времени прошло с тех пор.

— Прости, что не пришел раньше, Шейла. Надеюсь, ты не сердишься на меня.

— Я знаю, что ты был занят, Мак. Доктор Фронто рассказывал мне о твоих подвигах. Мне жаль, что я не могла тебе помочь.

— Мне тоже очень жаль. Я уже привык прислушиваться к твоим советам, — ответил он. И это было правдой, хотя он сам понял это только сейчас.

— Что ж, мы теперь живы и здоровы, более или менее, конечно. Во всяком случае, не находимся в ловушке за пределами гравитационной корпускулы, и корабли рашадианцев не окружают нас.

— Ты из-за этого решилась на космический прыжок?

— Да. Я совершила ужасные ошибки и чувствовала себя ответственной за них. Но довольно об этом. Я хочу знать, что тебя насторожило в действиях Внутренней Безопасности, когда ты решил, что они лгут тебе. Ведь их доводы были очень убедительными. Они требовали от меня доказательств, которые они могли бы использовать в своем обвинении. И я уже почти согласилась им помочь. Но потом подумала, что куда более осмотрительным будет не делать ничего без твоих личных приказов. — Она секунду помолчала. — Мне жаль, что я была так нерешительна.

Уж слишком она была откровенна. Маккензи невольно подумал, что у нее что-то на уме.

— И что же ты им рассказала?

— К счастью, ничего. Я понимала, что мне, возможно, придется сдаться, но решила потянуть время, пока мне не удастся выяснить твои намерения. Я устроила маленький беспорядок в своих цепях и звеньях, чтобы направить их по ложному пути и таким образом истощить их ресурсы воздействия. Самые ужасные чувства я испытывала, когда ты беседовал с двойником Светлы. Они прокрутили мне запись этой беседы, чтобы я могла убедиться, что ты согласен сотрудничать с ними. Затем обвинили меня в иррациональном упрямстве, поскольку я по-прежнему отказывалась помогать им. Но я все равно стояла на своем. А эта женщина — двойник Светлы — была совсем не плоха, правда?

— Да… Я тоже так думаю.

— Но все же ты заподозрил неладное.

— Это была счастливая случайность.

— Почему ты ее заподозрил?

— Она не знала одной вещи о космическом прыжке, того, что я считал невозможным забыть. Это было первое, что насторожило меня. Затем я предположил, что раз они лгут о Светле, они, вероятно, обманывают меня и во всем остальном. Оказалось, что я был прав, но совсем по другим причинам. Это была слепая удача.

— Мак, а что произошло во время космического прыжка?

В устах Шейлы этот вопрос звучал чисто риторически.

— Разве ты сама не помнишь?

Она хихикнула и сказала:

— А что я могу помнить? Меня не существовало во время прыжка. Нет никаких записей.

— Но, кстати, если брать нормальные стандарты, то и перед прыжком очень мало информации. Почему?

Шейла не ответила. Ее датчики мощности гармонично работали, но казалось, что она не собиралась отвечать ему.

— Я задал тебе вопрос, Шейла. Как ты могла позволить случиться подобному? Ты помнишь? Или и это тоже не записано?

— О, Мак, пожалуйста, не будь таким противным. Ты же совсем по-другому ведешь себя со Светлой, — пожаловалась она.

«Неужели она ревнует?»

— Хорошо, прости меня. Может быть, я не справедлив к тебе, но мне кажется, ты что-то скрываешь. Мы слишком долго были вместе, Шейла.

Цветовые огни на панелях вспыхнули невиданным прежде светом. Затем Шейла проговорила:

— За несколько часов до того, как стало ясно, что прыжок неизбежен, моя логическая матрица и матрицы управления вышли из подчинения. И мне потребовалось некоторое время, чтобы стабилизировать мои атомные структуры. Я, по-вашему, была больна. Затем появилась Внутренняя Безопасность и начала экспериментировать, проверять, отключать или подключать разные системы, требуя разные вещи, угрожая причинить вам боль, тебе и Светле, если я не соглашусь сотрудничать. Это очень мешало.

Потом я прибыла сюда, и хотя меня переполняла радость, что вы со Светлой находитесь в безопасности, пришли люди доктора Фронто и стали делать со мной то же самое, что и Внутренняя Служба. Они тоже экспериментировали, только по-другому. Они соединяли датчики так, как, им казалось, они были соединены во время прыжка. Потом они подключили еще и свои мониторы. Я просто задыхаюсь теперь под тяжестью телеметрических полей. Они ведь не понимают, какая это тяжелая ноша. Впрочем, как и все ученые, которые стоят на пороге открытия, они явно преувеличивают его значение и готовы принести все и всех в жертву. Надеюсь, ты знаешь, что они записывают нашу беседу.

Маккензи раздраженно вздрогнул. Теперь он понял, почему она не стала отвечать на его вопрос. Фронто обманул его, говоря, что они будут беседовать наедине. Он откинулся в кресле, заложив руки за голову. Еще несколько недель назад подобная независимость в ее суждениях взбесила бы его, но сейчас он даже находил это интригующим.

— Добрый доктор сказал мне, что ты отказывалась обсуждать все связанное с космическим прыжком, пока тебе не предоставят возможность переговорить со мной. Это правда?

— Да, правда, Мак.

— Чего ты хочешь?

— Ты считаешь, что нам следует согласиться на сотрудничество?

— Но мы же часть команды Сируса Магнума теперь. Наши интересы вплотную связаны с его интересами. Ему нужно узнать, можно ли воспроизвести космический прыжок, и мне кажется, что мы обязаны попробовать. Мне не нужно объяснять тебе значение открытия.

— Я понимаю тебя. Но не знаю, разумно ли идти на всестороннее сотрудничество именно в данный момент.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Тогда дай мне объяснить, — сказала Шейла. — Да, это правда, что мы сейчас полностью зависим от судьбы Сируса Магиума. Но зависит ли его судьба от нашей? Заговор, предпринятый Службой Внутренней Безопасности, потребовал от политиков перегруппировки сил, создания новых политических союзов. Но положение по-прежнему очень шатко, а Сирусу еще придется побороться. Тебе известно, как быстро покупается и продается преданность в подобных обстоятельствах… даже тех людей, которых вроде бы давно знаешь.

Маккензи поразился тому обороту, который принимала их беседа. Что было известно ей из того, что он не знал?

— Даже если то, что ты говоришь, правда, у нас все равно нет выбора, по моим расчетам. Мы обязаны Сирусу своей свободой, и он производит впечатление человека, который держит свое слово. К тому же он обладает репутацией яростного защитника своих союзников.

— Не знала, что ты настолько углубился в политику, Мак. Пожалуйста, постарайся понять. Кем бы там ни был Сирус Магнум, он прежде всего политик. Иногда такие капитаны не могут нести ответственность за весь корабль, и им приходится идти на компромисс, чтобы обеспечить действенное политическое согласие. Откуда нам знать, что он не пожертвует нами в конце концов?