Рассвет в 2250 году - Андрэ Нортон

— Вот о ком я тебе рассказывал. Он спас мне жизнь в Городе Чудищ, и я назвал его братом…

В его голосе слышалась почти мольба.

— Мы темнокожий народ, — голос у женщины был низким, но в нем чувствовался какой-то ритм, словно она пела. — Мы — темнокожий народ, сын мой. Он не нашего рода…

Рука Эрскина поднялась в нервном жесте.

— Он — мой брат, — упрямо повторил он. — Если бы не он, я давно бы уже был мертв, а клан мой никогда бы не узнал, где и как я погиб.

— В свою очередь, — Форс заговорил с этой женщиной-вождем как равный с равной, — Эрскин встал между мной и еще более страшной смертью — он не рассказал вам об этом? Но, леди, вам следует это знать — я объявлен вне закона и, таким образом, являюсь желанной мишенью для копья любого человека…

— Да? Ну, это твое дело, твое и твоего клана — и чужие не должны вмешиваться в это. У тебя белая кожа, но в час опасности какое значение имеет цвет того, что покрывает кости бойца? Грянет час, когда нам понадобится каждый, которому мы сможем отдать приказ, могущий согнуть лук и владеющий мечом, — она нагнулась и подняла щепотку песчаной почвы, взятой у ног, обутых в сандалии. Затем она вытянула руку вперед, ладонью вверх, с этой щепоткой земли. Форс коснулся кончиком указательного пальца губ, а затем этой почвы. Но он не пал на колени, чтобы закончить этот ритуал. Он дал клятву верности, но не попросил принять его в клан. Женщина одобрительно кивнула.

— У тебя прямые мысли, юноша. Во имя Серебряных Крыльев и тех, кто некогда летал, я принимаю твою боевую готовность до того часа, когда мы, по взаимному согласию, пойдем каждый — своей дорогой. Теперь ты удовлетворен, Эрскин?

Ее собрат по клану поколебался, прежде чем ответить. На лице его была странная твердость, когда он рассматривал Форса. Он, был явно разочарован отказом горца попросить зачисления в клан. Но наконец он сказал:

— Я надеюсь на него, как на члена моего семейного клана, и хочу, чтобы он сражался под нашими знаменами и ел у нашего костра…

— Да будет так, — женщина взмахом руки отпустила обоих. Она уже смотрела на Ярла, потом повелительно подозвала Звездного Капитана.

Эрскин петлял по лагерю, поспешно здороваясь с теми, кто попытался остановить его, пока не подошел к палатке, у которой стенами служили две телеги, а крышей — широкое полотно из шерстяной материи. Круглые щиты из грубой чешуйчатой шкуры висели в ряд на козлах у входа — четыре штуки а над этими щитами ветер развевал маленькое знамя. Форс во второй раз увидал изображение распростертых крыльев, а под ними — алую звезду-метеор. Маленькая девочка с серьезными глазами подняла на них взгляд, когда они подошли. Со слабым вскриков она выронила глиняный кувшин, который держала в руках, и, подбежав, крепко прильнула к Эрскину, спрятав лицо на его покрытом шрамами теле. Он издал торжествующий смешок и высоко поднял девочку на руках.

— Это самый маленький член нашего клана, брат мой. Ее зовут Розани-Яркие Глаза. Ну, маленькая, поздоровайся с моим братом…

Робкие детские глаза посмотрели на Форса, а затем маленькие ручки откинули назад прядь волос, которые через несколько лет смогут длиной соперничать с волосами женщины-вождя, и повелительный голосок приказал Эрскину:

— Отпусти меня!

Как только ее ножки коснулись земли, она подошла к горцу, вытянув руки вперед. Полуугадав правильный ответ, Форс в свою очередь протянул ей руки, и она прижала свои маленькие ладошки к его большим.

— У огня в очаге, под крышей от ночи и грозы, во время еды и питья в этом доме тебя, брата моего брата, встретят с настоящей радостью, — она произнесла все это, очень довольная своей превосходной памятью, и с немалой гордостью улыбнулась Эрскину…

— Хорошо сказано, сестричка. Ты настоящая леди этого клана…

— Я принимаю твои приветствия, леди Розани, — Форс выказал больше вежливости, чем было в его приветствии женщине-вождю.

— Теперь, — Эрскин снова нахмурился, — я должен идти к своему отцу, Форс. Он обходит аванпосты. Если ты подождешь нас…

Розани продолжала держать Форса за руку и теперь подарила ему ту же широкую улыбку, которой приветствовала своего брата.

— Вот ягоды, брат моего брата, и свежий сыр и свежеиспеченная лепешка…

— Пир! — улыбнулся он ей в ответ.

— Настоящий пир! Потому что вернулся Эрскин. Беси говорила, что он не вернется, и все время плакала…

— Да? — взрослый брат проявил очень большой интерес к ее замечанию. Затем он отошел широким шагом, пройдя меж рядов палаток. Розани продолжала:

— Да, Беси плакала. Но я нет. Я знала, что он вернется…

— А почему ты была так в этом уверена?

Маленькая ручка притянула его поближе к козлам со щитами.

— Вот… — пальчик ее коснулся последнего щита в ряду. — Вот этот сделан из шкуры гром-ящерицы, и Эрскин убил ее в одиночку, сам. Мой отец даже позволил Певцу Легенд сложить об этом стихи на следующем Пении у Костра — хотя он много раз говорил, что сына вождя не нужно чтить выше других воинов. Эрскин очень сильный…

И Форс, вспоминая приключения их последних дней, согласился с ней.

— Он сильный, могучий воин, и он совершил некоторые другие подвиги, о которых должен сочинить стихи ваш Певец Легенд.

— Ты не из нашего народа. Твоя кожа… она сравнила свою кожу рук с его, — светлая. А твои волосы — как ожерелье у Беси, когда на нем сияет солнце. Ты не из нас, темнокожих людей…

Форс покачал головой. В окружении людей с темно-коричневой кожей и черными волосами его собственная светлая кожа и серебристые волосы должны быть вдвойне заметнее.

— Я пришел с гор, которые далеко на востоке, — он махнул рукой к горизонту.

— Тогда ты, должно быть, из кошачьего парода!

Взгляд Форса последовал за ее указательным пальцем. Наг и Люра сидели вместе на приличном расстоянии от овец и крепких маленьких лошадок, им явно приказали сидеть там. Но, уловив приветственную мысль Форса, Люра подошла к нему, оставив Нага сидеть на месте. Розани в восторге засмеялась и обвила ручонками шею кошки, крепко прильнув к ней. В ответ послышалось громыхающее мурлыканье Люры, и ее шершавый язык лизнул запястье девочки.

— У всех вас, людей с гор, есть друзья — большие кошки?

— Не у всех. Этих кошек не так много, и они сами выбирают, с кем они будут охотиться и дружить. Это — Люра, мой добрый друг и товарищ в скитаниях. А вон тот — Наг, он дружит со Звездным Капитаном.

— Я знаю… — Звездный Капитан, Ярл, тот, у которого добрые глаза. Он этой ночью будет беседовать с моим отцом.

— Добрые глаза, — Форс был поражен определением, столь отличным от его собственного впечатления и того, что он, по его мнению, знал. Хотя, конечно, Розани не видела, каким он представлялся мутанту и отверженному своего племени.