Мифология Британских островов - Константин Королев

Знаменитый Пука с фермы Труин в приходе Минидислуин явился туда из своего прежнего дома в Пантигассеге в кувшине с закваской. Один из работников с фермы пошел с кувшином в Пантигассег, и когда ему наливали закваску, все услышали голос Пуки: «Пука уезжает в этом кувшине с закваской. Больше вы его не увидите». С тех пор в Пантигассеге его и след простыл.

В другой истории говорится, что служанка уронила клубок пряжи с холма, у подножия которого были два рыбных пруда, между Хафодир-Инис и Понтипулом, а Пука сказал: «Влезу в этот клубок и отправлюсь в Труин, а сюда не вернусь», и клубок тут же выкатился с холма в долину, поднялся на холм на другой стороне и бодро поскакал по гребню к новому дому.

«А ведь это, малый, волшебное золото — увидишь!» — говорит старый пастух в «Зимней сказке», и мудро добавляет: «Бери его и прячь! Домой, домой, ближайшей дорогой! Нам повезло, только никому ни слова! Дьявол с ними, с овцами. Домой, малый, домой!»[51]

Здесь присутствует «ядро» валлийского поверья. Деньги фейри не хуже настоящих, пока нашедший хранит в тайне их происхождение, но стоит ему проболтаться об источнике своего богатства — деньги исчезнут. Иногда — в случае если деньги уже потрачены — дурные последствия болтливости ограничиваются тем, что дары прекращаются. То же относится и к другим подаркам от фейри. В бреконширской легенде рассказывается, как Тилвит Тег одаривали крестьянина караваями хлеба, которые на следующее утро превращались в поганки, — чтобы избежать превращения, следовало есть хлеб в молчании в полной темноте. История Гитто Баха, известная в Уэльсе, живописует этот случай.

Гитто Бах, сын фермера из Гламорганшира, часто забирался на вершину горы, присматривая за отцовскими овцами. Возвращаясь, он показывал братьям и сестрам кусочки удивительно белой бумаги, похожие на монету в одну крону, на которых были напечатаны какие-то буквы. Он говорил, что получил их от детей, с которыми играл на горе. Однажды он не вернулся домой, и два года о нем ничего не знали. Между тем другие дети время от времени находили в горах те же бумажки. Однажды утром мать Гитто отворила дверь — и вот он, бродяга, в той же одежде, в какой ушел два года назад. Под мышкой у него был узелок. «Где же ты пропадал все это время, сынок?» — спросила мать. «Да ведь я только вчера ушел, — отвечал Гитто. — Смотри, какой чудесный наряд подарили мне дети в горах за то, что я потанцевал с ними под музыку их арфы». Тут он развязал свой узелок и показал красивое платье, но оно было бумажным, как и те волшебные кроны.

Обычно проболтавшиеся лишаются благосклонности фейри. Есть легенда о человеке, который часто встречал фейри на мосту в Англси и пользовался их щедростью. Каждое утро, выгоняя отцовских коров на пастбище, он видел фейри, а когда они исчезали, находил на камне моста Симуннод монету в четыре пенса. У мальчика так часто водились деньги, что отец его заподозрил неладное и как-то в субботний день стал выспрашивать, откуда тот их берет. Разумеется, мальчик признался, что получает деньги от фейри, и конечно, сколько ни ходил потом по мосту, он ни разу не нашел монетки и не видал больше обиженных Тилвит Тег. Открыв тайну, он лишился их благосклонности.

Джонс рассказывает схожую историю о молодой женщине по имени Энн Фрэнсис из прихода Бассалег. Выйдя однажды ночью в рощу неподалеку от дома, она услышала приятную музыку и увидела танцующих в траве фейри. Девушка принесла им ведро воды, решив, что они наверняка захотят пить. На следующую ночь, когда она снова пришла на то же место, ей дали шиллинг, «и так продолжалось несколько ночей, пока у нее не скопился двадцать один шиллинг». Однако ее мать случайно нашла деньги и стала допрашивать, откуда те взялись, подозревая, что девушка их украла. Сперва дочь молчала, но когда мать «обошлась с ней очень строго» (пригрозила побить?), она призналась, что получила деньги от фейри. После этого фейри больше ей ничего не дарили. Пророк Джонс добавляет: «Я слышал, что и в других местах люди получали от фейри деньги, иногда серебряные шестипенсовики, а чаще медные монеты. Сами они делать деньги не могут, стало быть, это монеты, потерянные или спрятанные людьми». Такой эвгемеризм (бытовое объяснение чуда) необычен для Джонса, который любит все чудесное.

Урок щедрости преподается в легенде о Хафод Луиддог, хотя, отметим, о сохранении тайны в ней не говорится ни слова. Речь о пастухе, который жил у Кум-Дили и каждое лето переселялся в хижину у Зеленого озера (Линн-Глас) вместе со своим стадом. Однажды утром он проснулся и увидел рядом с собой красавицу, которая пеленала младенца. Пеленок у нее не хватало, и он отдал ей свою старую рубаху, чтобы укутать малыша. Женщина поблагодарила его и ушла. С тех пор каждую ночь пастух находил в старом деревянном башмаке серебряную монету. Это счастье продолжалось долгие годы, и пастух Мейриг стал богачом. Он женился на красивой девушке и перебрался жить в Хафод Луиддог. Отсюда пошло его богатство, отсюда и название, потому что Луиддог означает «богатство». И никакой злой дух не мог повредить его семье и потомкам, которым покровительствовали Бендит-и-Мамай.

При знакомстве с подобными легендами естественно возникает мысль, что распространение этих поверий было на руку разбойникам, которые хотели скрыть происхождение нечестно нажитых денег. С другой стороны, те же поверья, несомненно, способствовали воспитанию таких добродетелей, как щедрость и гостеприимство. Если кому-то фейри оказывают такие услуги, напрашивается объяснение, что человек проявил к духам доброту, как правило, не подозревая, с кем имеет дело. Подобным же образом поощрялась чистоплотность в молодых девушках и служанках: поверье, что фейри оставляют монеты только на чисто выметенных каминных полках, явно свидетельствует об этом. Чтобы добиться благосклонности Тилвит Тег, надо было также оставлять на ночь ведра полными воды. Тогда фейри являлись в полночь, веселились до рассвета под хорошо известную песенку «Ториад и Дидд», или «Рассвет», и исчезали, оставив монетку на каминной полке. Обещанная награда, конечно же, появлялась не всегда, но всегда оставалась надежда, что рано или поздно она появится, — чем воспитывалось, кстати, и терпение.

Подобные поверья широко распространены среди арийских народов. Можно вспомнить сказку из «Арабских ночей» о старом разбойнике, чьи деньги превратились в листья. В шведском фольклоре волшебные деньги, доставшиеся крестьянину, превращаются в камешки или раскаляются и обжигают пальцы, а когда владелец роняет их, уходят в землю.

Относительно происхождения Тилвит Тег существуют две распространенные теории: одна поэтически-религиозного свойства, другая — практического. Обе одинаково далеки от истины — происхождение фейри следует искать в первобытной мифологии; однако не упомянуть о них сколько-нибудь подробно означало бы оставить нерассмотренным весьма важный элемент валлийского фольклора.

К реалистической теории происхождения Тилвит Тег следует отнестись с уважением, поскольку среди ее сторонников люди культурные и разумные. Эта теория подразумевает, что первыми фейри были обычные люди и что позднейшие суеверия — эхо историй, рассказывавшихся о реальных происшествиях. В качестве квазидоказательства этой теории приводится хорошо подтвержденное предание о расе существ, которые в середине шестнадцатого столетия обитали в дебрях Великого темного леса (Коеди-Дугоед маур) в Мерионетшире. Их называли Рыжими фейри. Они жили в землянках, отличались ярко-рыжими волосами и сильными длинными руками и воровали по ночам овец и другой скот. В некоторых хижинах в приходе Кэммес все еще можно увидеть серпы, которые кладут рядом с дверью, чтобы отгонять этих жутких тварей. Однажды в канун Рождества доблестный рыцарь по имени Оуэн во главе отряда воинов напал на Рыжих фейри и обнаружил, что это существа из плоти и крови. Он повесил сотни пленников, но пощадил женщин, одна из которых умоляла оставить жизнь ее сыну. Рыцарь не внял ее мольбам, и тогда она обнажила грудь и вскричала: «Эта грудь вскормила и других сыновей, которые еще омоют руки в твоей крови, барон Оуэн!» Вскоре после того барона подстерегли в засаде сыновья той фейри и омыли руки в его крови, исполнив угрозу своей матери. По сей день то место зовется Лидиарти-Барун (Баронские ворота) и любой в тех местах готов поведать эту историю.

Конечно, с точки зрения здравого смысла нелепо возводить происхождение фейри к шайке разбойников. Разумеется, им было выгодно поддерживать веру в свои якобы сверхъестественные способности.

Так называемого Пуку из Труина, обитавшего на ферме в приходе Минидислуин, иногда приводят в качестве еще одного примера случая, когда фейри оказывается вполне телесным существом; если это и правда, это, конечно, не доказывает ничего, кроме использования древнего суеверия опальным валлийским дворянином. Существует предание об «ир Арглуид Хоуэлл», или лорде Хоуэлле. Утверждается, что этот лорд, выступив против английского короля, потерпел поражение и вынужден был скрываться и что крестьяне в Пантигассе и на ферме Труин из любви к своему лорду укрыли его и распространяли слухи, что это их домашний фейри, бубах. Рассказывают, что он часто подавал голос из своей комнаты над гостиной, говорил тоненьким голоском в щелку между досками пола. Однажды слуги похвалялись друг перед другом белизной и изяществом своих рук, и тут послышался голосок фейри: «Руки Пуки всех изящней и белей». Слуги попросили бубаха показать руку, и доски потолка тут же раздвинулись и в щель просунулась рука, маленькая и белая, с большим золотым кольцом на мизинце.