Две жены для Святослава - Елизавета Дворецкая

– Чего им надо, йотуновым детям? – как всегда, ворчал он. – Хотят поговорить – не могли потерпеть, пока люди встанут?

Рагнвальд обернулся, услышав еще чьи-то шаги по траве.

– Тебя уже, я думаю, стоит звать не Синий, а Звонкий, – приветствовал он подошедшего Хьёрта.

Бывший пленник, с ног до головы одетый в земгальскую одежду, нацепил на себя все бронзовые украшения рук, шеи и пояса, какие смог найти. Воинские браслеты местные мужчины носят только по одному, на левой руке, – он же надел их, сняв с убитых, по два на каждую руку, и нарукавников у него тоже оказалось два. На шее звенели две гривны с подвесками, на шапке сияли вышитые спиральками солнца с лучами. Таким способом Хьёрт мстил ненавистным земгалам, стараясь отнять у них как можно больше того, чем они так гордились. В каждую схватку он шел первым и бился отчаянно, но ни разу не был даже ранен. Рагнвальд думал, что Хель просто отступилась от криворожего, но среди хирдманов пошел слух, будто эти земгальские побрякушки предохраняют от ран, и многие тоже стали цеплять по два воинских браслета.

– Пойдемте, что ли? – Рагнвальд обеими руками пригладил волосы, зачесанные назад и собранные в хвост.

Причесываться он поленился. От летнего солнца его лицо покраснело, а светлые волосы выгорели.

Трое земгалов ждали их на опушке под охраной десятка хирдманов. Все трое оказались немолоды, а их рысьи шапки, блестящие от бронзовых бляшек и спиралек, указывали на высокое положение. Увидев тех, кто вышел к ним навстречу, они приподняли брови, потом нахмурились.

– Ты – главный в вашем войске? – спросил один, обращаясь к Хьёрту.

Ошибка понятная: перед ними стоял всего один человек в синем кафтане и с украшениями. Рагнвальд и Эйрик были в некрашеных кюртилях, сером и буром, а чтобы оценить стоимость их мечей, требовался сведущий глаз.

– Вот – наши конунги. – Хьёрт указал на своих знатных спутников. – Рагнвальд конунг и Эйрик конунг. А я буду переводить, что вы станете лопотать. Мое имя вам знать необязательно.

– Это правда, что вы – конунги, а это – толмач? – обратился другой к самому Рагнвальду, явно не веря.

– Других конунгов у меня для вас нет. – Рагнвальд развел руками. – Говорите, что хотели, раз уж ради вас два знатных человека поднялись в такой ранний час.

Над берегом и рощей еще висел туман, дозорные по всему стану лишь начинали разводить костры. Волокли в сторонку овец и свиней, пленницы под присмотром хирдманов шли с котлами к реке, собираясь варить мясо.

– Нас послали старейшины Селонии, – заговорил первый. – Мы видим, что у вас большая сила, и боги не благосклонны к нам. Если вы желаете непременно войти в наши города и взять наш скот и женщин, мы будем сражаться, пока у нас жив хоть один мужчина, а потом лучше сожжем все, чем отдадим вам. Но есть иной выход.

– Подчиниться и заплатить нам дань, – подсказал Эйрик.

– Дальше на восток, выше по Даугаве, лежат богатые земли кривичей, – будто не слыша, продолжал земгальский старейшина. – Там стоят города, через которые пролегают торговые пути. Там возят серебро, дорогие ткани, всякие прочие драгоценности. Мы можем заключить с вами договор: мы позволим вам пройти туда и даже дадим проводников, которые помогут без вреда одолеть пороги на реке. А вы за это поклянетесь не трогать наших городов и селений, не уводить наш скот и не причинять зла людям.

– Далеко еще до тех городов, где серебро? – спросил Рагнвальд.

– Пять дней пути до конца нашей земли и еще пять – по земле кривичей. Через десять дней ты будешь близ торговых путей, ведущих с севера на юг.

– Ты говоришь о пути из Восточного моря в Греческое?

– Там города, где есть серебро.

Лучше земгалы объяснить не могли: названия Восточного моря (которое для кривичей было Полуночным) и тем более Греческого им ничего не говорили. Их небогатая торговля велась через побережье и племя куршей, а о существовании тех городов до них доходили слухи через кривичей.

Рагнвальд и Эйрик отошли в сторону и стали совещаться. Позвали хёвдингов. Рагнвальд считал, что старик говорит дело. Бронзы, пленных и скота они уже набрали так много, что тащить это стало весьма обременительно. Еще немного – и у них не хватит сил удержать захваченное в руках.

– Мы уже показали себя великими воинами! – говорил хёвдингам Рагнвальд. – Теперь неплохо бы все это сбыть, а еще лучше – пройти в места, где есть добыча побогаче. Хватит с меня бронзы и шерсти, я хочу наконец увидеть золото, серебро и шелка!

– Но дальше начинаются Гарды, а тамошние конунги очень сильны, – напомнил Оддвар. – У них много войска, и воевать с ними окажется не так легко.

– Мы продадим там часть добычи и заплатим за то, чтобы нас с полоном пропустили поближе к Серкланду.

– Может не выйти, – покачал головой свейский хёвдинг Трюггвид. – У наших конунгов есть соглашение о торговле с ярлом Альдейгьи…

– У вас есть соглашение! – сообщил Рагнвальд, повернувшись к Эйрику. – Ты же конунг свеев, я правильно понял?

– Но мы выйдем не к Альдейгье, а гораздо южнее.

– Мы должны выйти к землям, где когда-то правил Сверкер сын Олава, – напомнил другой свей, Агнар. – Тот, что приходился внуком Харальду Прекрасноволосому через свою мать Рагнэйр.

– А сейчас там кто правит? – обернулся к нему Рагнвальд.

– Я слышал, Сверкера убили люди из Кенугарда.

– Жаль. – Рагнвальд вздохнул. – Не успел я.

– Почему тебе жаль?

– Ты, верно, не знаешь: последний сын Харальда Прекрасноволосого погубил мою жену. Добраться до него самого я пока не в силах, но был бы рад встрече с любым из его родичей.

Хёвдинги уважительно помолчали, обдумывая это открытие.

– Может, лучше вернемся в Бьёрко с тем, что уже есть, а за другим придем на следующий год? – предложил более осторожный Эйрик.

Его несколько встревожила возможность примешать к их походу за славой и добычей еще и месть роду Харальда Прекрасноволосого.

– Зачем возвращаться? Зачем пятиться и отступать, когда можно идти вперед? Нас пропустят без боя и даже дадут проводников. Эта река должна вывести на Путь Серебра, ты сам говорил!

– Да, где-то в истоках она на него выходит, – кивнул Эйрик. – Но я не слышал, чтобы кто-то зашел по Дуне так далеко.

– И отлично! – бодро воскликнул Рагнвальд. – Значит, мы будем первыми. Видишь, как нам повезло? Потом люди сложат сагу о Рагнвальде и Эйрике, которые первыми прошли Дуну и вступили на Путь Серебра не с севера, а с востока!

– А если они обманут?

– Мы всех убьем, – прохрипел Хьёрт Синий.

Высокая вода уже сошла, а ниже Асоте реку во многих местах перегораживали пороги и каменистые отмели. Порой воды там было едва по колено, поэтому полочане и латгалы продвигались не слишком быстро. Лодьи разгружали, и латгалы ухитрялись проталкивать их между камней; Городислав сомневался, что справился бы с этим делом без них.

– Нужно сегодня в ночь выслать разведчиков, – сказал Городиславу Корьята, когда закончился четвертый переход и войско встало на ночлег. – Мы расспросим людей в селениях – может быть, варяги уже близко.

На пути войско не раз встречало беженцев: женщины гнали по берегу скотину, везли на телегах пожитки, надеясь уйти подальше за пороги, куда не доберутся враги. Но они бежали лишь от слухов о приближении грабителей и не знали, докуда те уже дошли.

Мысль о разведке Городислав посчитал разумной. Ему очень хотелось пойти самому, но, конечно, тут больше годились местные жители – знающие эти края и способные расспросить селян.

Войско устроилось на ночь. Городислав до полуночи обходил дозоры: его слегка колотило от волнения, спать не хотелось. Возможно, уже завтра будет бой! Захватывало дух, теснило в груди, и будто какая-то сила приподнимала и несла вперед. У полочан и латгалов большое войско – почти тысяча человек! – все хорошо вооружены, умеют владеть оружием и полны решимости. Не сказать чтобы за эти недели он полюбил латгалов, но эти люди, упрямые, гордые и воинственные, внушали уважение. Они знали свои обычаи и не искали чужих; они жили в краю отцов уже полторы тысячи лет и не собирались ни занимать чужие земли, ни оставлять свои. Сердца их были упрямы и несокрушимы, как сам Плачущий Камень.

На своей земле Перконс… то есть Перун даст им победу. Они разобьют варягов, возьмут всю их добычу. То, что варяги отняли у земгалов, достанется победителям. Полочане вернутся домой разбогатевшими и со славой. Когда осенью приедет его смолянская невеста, ему будет чем ее встретить. Она увидит, что выбрала жениха не хуже всяких там киевлян. А потом, имея договор с латгалами и прочими, они станут торговать по Двине и богатеть каждый год. Сами будут давать печати купцам, потому что путь через Двину в Варяжское море короче, чем через Волхов. И со временем Полоцк станет велик и богат, как сам Киев. Прияслава увидит, что правильно выбрала мужа…