Мир на костях и пепле - Mary Hutcherson
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вопреки привычке не двигаться, только бы не стало хуже, я преодолеваю расстояние между нами в несколько шагов и крепко прижимаю Пита к себе, обхватив его руками за шею. Позади слышится громкий вопль Сэй и какая-то невнятная брань Хеймитча, но мои чувства полностью сосредоточены на другом.
Я слышу тяжелое дыхание рядом со своим ухом. Грудью ощущаю участившееся сердцебиение (и не могу разобрать, кому именно оно принадлежит). А еще я чувствую две сильные руки на своей спине. Они обхватывают меня и крепко прижимают к себе, совершенно не причиняя боли, которую, кажется, я вовсе и не жду.
И в этот момент становится совершенно понятно, почему любые приходящие в голову слова казались мне недостаточно убедительными. Я даже радуюсь тому, что не смогла собраться с духом за все прошедшие недели.
Мы стоим на кухне, схватившись друг за друга, будто за спасательный круг посреди бушующего океана, и я наконец-то чувствую, что помогаю в той мере, в которой должна была делать это и раньше. Гораздо раньше.
«Как бы там ни было, лучше поздно, чем никогда» — мысленно уверяю себя, пока Хеймитч на заднем плане истошно сокрушается о том, какая же я дура.
Комментарий к 11
Просто знайте, что ваши комментарии согревают мне сердечко и очень мотивируют писать скорее) И я, как обычно, буду их очень сильно ждать!
А вы, если ждете следующую главу также сильно, как и я вашу обратную связь, нажимайте соответствующую кнопочку)
12
Комментарий к 12
Не бечено, пб работает)
Приятного чтения.
Тепло.
Я чувствую его, даже когда Пит отстраняется и делает несколько медленных шагов назад, потерянно смотря себе под ноги.
Я чувствую его на кончиках своих пальцев, которые еще помнят мягкость пшеничных локонов, и в груди, где сердце до сих пор отпускает слишком частые удары.
Я чувствую тепло внутри себя, и я точно знаю, что так бывает только рядом с Питом.
Рядом с ним я и сама становлюсь теплом.
Не огнем, готовым вспыхнуть и разнести все в любой момент, а только лишь удивительной смесью покоя, умиротворения и легкой безмятежности.
Рядом с ним я чувствую, что можно больше не бороться, можно сбросить броню и колючки, можно довериться и шагнуть в неизвестность, можно не строить из себя сильную и стойкую, можно быть собой или даже немного хуже, потому что все равно никто не осудит.
И если и остаётся хоть какой-нибудь страх, так он заключается только в том, что больше не получится соприкоснуться с этим теплом. Сражаться теперь нужно только за то, чтобы оно никогда не заканчивалось. И к этому сражению я готова как никогда.
Я слежу за Питом настолько внимательно, что даже вздрагиваю, когда дверь позади громко хлопает, оповещая об уходе взбешенного Хеймитча, а потом еще раз, когда Сэй легко дотрагивается до моего локтя, чтобы попрощаться.
Пит впервые смотрит на меня только после того, как мы остаемся одни, разделенные этими ужасными двумя шагами. В его глазах читается страх и усталость, но между бровями нет привычного залома, что я сразу же трактую как хороший знак и улыбаюсь, не получая улыбки в ответ. Пит несколько раз открывает и закрывает рот, не решаясь на первое слово, которого я так сильно жду, а когда, наконец, получаю свое совершенно незаслуженное: «Ты с ума сошла, Китнисс?» — закатываю глаза и не сдерживаю нервный смешок. А он, будто в самом деле ожидая ответа на свой вопрос, настойчиво вздергивает брови и впивается взглядом.
— Нет, — отвечаю я, присаживаясь на край стола.
— А мне кажется, что сошла.
— Значит, ты ошибаешься. Я в порядке. И ты в порядке. Не произошло ничего такого, о чем стоило бы волноваться.
— Но могло произойти, Китнисс, — упорствует он, и я чувствую в себе силы и уверенность спорить хоть всю ночь.
— Но не произошло. Я была в этом уверена.
Теперь и Пит закатывает глаза, глубоко вздыхая.
— Хеймитч прав, это дурость. И я ума не приложу, чем ты думала, если вообще, конечно, думала.
— Можешь говорить, что угодно, Пит, но ты не сможешь меня переубедить, — поднимаю голову и встречаюсь с холодным взглядом голубых глаз, из последних сил пытаясь сохранить тепло, так приятно окутывавшее меня всего минуту назад. — Я сделала то, что должна была, и можешь не сомневаться, что сделаю это снова.
Кажется, это окончательно его добивает. Он сначала всплескивает руками, потом хватается ладонями за лицо, зажмуривая глаза, отворачивается к окну и снова поворачивается обратно, резко хлопнув по столу рядом со мной.
— А представь хоть на секундочку, Китнисс, что ты не права. Представь, чем все могло обернуться! Как бы я жил потом с этим? Ты могла отобрать у нас все, что мы так долго строили. Я бы не смог смотреть в глаза тебе, Хеймитчу и Сэй, и я бы никогда себя не простил, — в его взгляде читается неподдельное раздражение, а губы напряженно подрагивают, выплевывая слова. — Неужели это не слишком высокая плата за то, чтобы проверить свою правоту?
— Пит… — только и успеваю сказать я, прежде чем он, резко развернувшись, обходит стол и направляется к выходу. Я вскакиваю следом и пытаюсь дотянуться, но он ловко убирает руку в сторону, поднимая ладонь наверх и останавливая меня. Все в его позе и выражении лица говорит о том, что никакие мои слова или действия сейчас не помогут.
И я замираю на месте, позволяя ему уйти и забрать с собой остатки тепла, по которому начинаю скучать в ту же секунду.
Оставшись в полном одиночестве, я поднимаюсь наверх и усаживаюсь на пол прямо рядом с телефоном.
— Он позвонит, — говорю себе я, скорее озвучивая вслух мечты, чем пытаясь себя убедить. — Он успокоится и позвонит.
Идут часы, и я задремываю, привалившись к стене, пока дурацкий кот не проходит мимо, требовательно мяукая и усаживаясь напротив. Если вернулся Лютик, значит, скоро утро, и я просидела тут большую часть ночи, о чем также свидетельствуют затекшие ноги и спина, но Пит так и не позвонил. И теперь становится гораздо сложнее упорно продолжать убеждать себя, что он все еще может это сделать.
Смотрю в глаза коту, совершенно непонимающему, что я забыла на полу, и отчего-то начинаю злиться. На секунду кажется, что даже этому потрепанному созданию очевидно, насколько жалко я
