Законник. - Горъ Василий

  ...Вопросы, задаваемые мне Учахой, были совершенно обычными. И требовали обычного подтверждения. Поэтому я зашевелил пальцами в ответ:

  'Еду не под принуждением'. 'Чужих в отряде нет'. 'Очень тороплюсь'.

  Дождавшись контрольной фразы 'Болт, нож, двое справа', на первый взгляд не имеющей никакого смысла, десятник облегченно вздохнул, рыкнул на своих подчиненных, и дернулся, словно пытаясь ускорить движение начавшей подниматься решетки.

  Я криво усмехнулся: для того, чтобы приподнять кованую герсу, надо было быть сказочным инеевым великаном. Или обладать силой пары сотен человек.

  Тем временем Секира проскользнул под решеткой, остановился в шаге от моего коня, прижал к груди правый кулак и склонил голову:

   - С возвращением, ваше сиятельство!

   Приветствие прозвучало глухо. И совсем не радостно. Впрочем, удивляться было нечему: до того, как стать десятником, Учаха несколько лет служил в десятке Рыжего. А, значит, должен был переживать его гибель.

  - Спасибо... - отозвался я.

  - Скажи, зачем ты приказал палить сигнальные костры?

  - Это не я, ваша светлость... Приказ вашей матушки: сообщить, как только вы появитесь в ущелье...

  Продолжать десятник не собирался. Значит, не имел никакого представления о причинах, вынудивших мою мать отправить почтовых голубей в Льес, Заречье и Сегрон.

  - Когда Лиса привезли? - спросил я, не отрывая взгляда от решетки, медленно ползущей вверх.

  - Третьего дня, ваше сиятельство... Ждут только вас...

  - Где?

  - Дома... - вздохнул Секира. И уточнил: - У Лиса... Графиня Камилла предлагала положить его в зале Памяти донжона, но Дайрика уперлась, как... э-э-э... В общем, отвезли в Изумрудку ...

  Представив себе черное от горя лицо супруги Лиса, я скрипнул зубами:

  - Ей... виднее...

  Десятник угрюмо кивнул:

  - Угу...

  ...Когда герса поднялась выше холки моего коня, я спешился, подал знак 'делай, как я', и, перекинув повод через голову коня, рванул через двор к внутреннему захабу Рожна...

   ...Пробежка по Косой Сажени с конями в поводу оказалась не менее рискованным занятием, чем скачка. Только уже не для нас, а для наших коней: их подковы скользили по гладкому, как стекло, камню, и бедные животные то и дело теряли равновесие. Однако перспектива потерять пару лошадей пугала меня гораздо меньше, чем падение с них любого из воинов, поэтому я несся на подъем на предельной скорости. Замедляя бег только тогда, когда оступался мой конь.

  Выбежав из ущелья, я кинул взгляд на поля вокруг Изумрудной Рощи, и, удостоверившись, что крестьян на них предостаточно , раздраженно посмотрел на розовеющие вдали стены родового замка: составляя письма, мама явно думала о чем угодно, кроме того, что я буду чувствовать, ознакомившись с их содержанием...

  ...Нет, на первый взгляд, в письмах не было ничего особенного: мама жаловалась на одиночество, интересовалась состоянием моего здоровья, напоминала о наступлении осени и просила не надевать кольчугу на тонкий поддоспешник. Однако любой из членов моей семьи, прочитав письмо, схватился бы за голову: во-первых, все три письма были абсолютно одинаковы. Что, учитывая характер моей мамы, было совершенно невероятно. Во-вторых, текст, трижды переписанный мамой, начинался с обращения 'мой дорогой сын'. Что, согласно принятым в нашем роду условным знакам, являлось предупреждением о грозящей мне опасности. В-третьих, во всех трех письмах под витиевато выписанным словом 'скучаю' стояла небольшая клякса. Что означало, что в лене случилось нечто, требующее моего немедленного возвращения...

  ...'Мой дорогой сын...' - мысленно повторил я, взлетая в седло и поднимая коня в карьер. - 'Который день сижу у окна, наблюдаю за тем, как холодный осенний ветер обрывает листья с твоего любимого дуба, и плачу...'

  ...Кинув поводья подскочившему ко мне Гонте, я спрыгнул на вымощенную булыжником землю и вопросительно уставился на поймавшего их воина. Однако задать интересующий меня вопрос не успел: скрипнула дверь донжона, и во двор выглянул хмурый, как грозовая туча, Кузнечик:

  - Ронни? Ну, и где тебя носит? Мы тебя уже заждались...

  - Я тоже рад тебя видеть... - пробурчал я. И скользнул в сторону, уклоняясь от брошенного в упор деревянного ножа.

  - И это называется реакция? - возмутился Кузнечик. А потом улыбнулся. Только от такой его улыбки мне вдруг стало не по себе: Учитель не улыбался, а скалился! А глаза его при этом оставались совершенно серьезными.

  - Что случилось, Учитель?

  Взгляд не потеплел. Нисколечко:

  - Имей терпение, мой мальчик... Скоро узнаешь...

  Поняв, что объяснений от него не добиться, я пожал плечами, вошел в предупредительно распахнутую дверь и... ошалело замер: в донжоне было ТИХО! Как на кладбище! Никто не несся мне навстречу, не орал 'ура, братик вернулся!' и не пытался выстрелить в меня из арбалета!

  - Что-то с Айлинкой? - рванув учителя за плечо, спросил я.

  - С кем? - стряхнув захват, удивленно переспросил Кузнечик. И, увидев выражение моего лица, отрицательно помотал головой: - Нет, с ней все нормально. И с Лидией - тоже. Обе твои сестры пребывают в добром здравии. Чего желаю и тебе...

  - Тогда... что-то с мамой?

  - Ее светлость графина Камилла тоже чувствует себя превосходно... Говорю же, потерпи немного - и все узнаешь...

  - Ладно... - выдохнул я. И, скрипнув зубами, двинулся следом за своим мучителем. К лестнице. Мысленно пообещав отомстить...

  ...Замерев перед дверями Малой гостиной, Кузнечик медленно потянул на себя створку двери, испытующе заглянул мне в глаза, и вдруг ехидно усмехнулся:

  - Готов? Ну... тогда заходи...

  Я сделал шаг внутрь, улыбнулся маме, перевел взгляд на ее соседку и... окаменел: по левую руку от мамы сидела принцесса Илзе Рендарр, собственной персоной! В синем платье моей матери. И пристально смотрела мне в глаза.

  На то, чтобы прийти в себя, мне потребовалась целая вечность. А меня почему-то никто меня не торопил. Наоборот - и мама, и ее высочество спокойно ждали, пока я, наконец, начну соображать.

  Из ступора я вышел только тогда, когда услышал легкий стук захлопывающейся двери:

  - Ваше высочество! Ваша светлость! Добрый день...

  - Здравствуйте, граф Аурон... - четко, как на занятиях по риторике, произнесла принцесса Илзе.

  - Здравствуй, Ронни! - улыбнулась мама. И, жестом показав мне на ближайшее кресло, забарабанила пальцами по подлокотнику.

  Более явного признака ее волнения я не знал. Поэтому немедленно плюхнулся на указанное место. И превратился в слух:

  - Сын! Ее высочество Илзе прибыла к нам в замок, чтобы сообщить нам пренеприятнейшее известие: Серый Клан вот-вот начнет на тебя охоту...

  - Прибыла? Из-за того, что Серый Клан Элиреи собирается начать на меня охоту? - не отрывая взгляда от бледного, как полотно, лица принцессы, переспросил я. - Так разве это новость? Да, они собираются... Причем уже довольно давно! Но... никак не соберутся. Ибо боятся!

  - Какой же ты у меня... ребенок... - сокрушенно посмотрев на меня, вздохнула мама. Явно заменив словом 'ребенок' более обидное 'дурачок'. А потом повернулась к ее высочеству: - Что ж, дочка, давай, объясняй...

  'Дочка?' - ошалело повторил я. Естественно, про себя я. И уставился на принцессу Илзе, чтобы не пропустить ее реакцию на такое безумное нарушение этикета.

  Искренняя улыбка, появившаяся на лице принцессы при взгляде на мою маму, меня просто убила: дочь Иаруса Молниеносного так улыбаться НЕ УМЕЛА!!!

  Удивляться мне пришлось недолго: стоило ее высочеству посмотреть на меня, как улыбка на ее лице пропала. Уступив место безумной усталости. Или чему-то, очень похожему на нее:

   - Если верить барону Игрену, то за девять месяцев своей деятельности в должности Указующего Перста вы и ваши люди уничтожили более трети активных членов так называемого Серого Клана Элиреи, а большинство оставшихся в живых заставили уйти в тину. В результате доходы членов клана уменьшились более чем в десять раз...

   - Да, этого вполне достаточно, чтобы меня невзлюбить... - в унисон ей пробормотал я.

   - С вами трудно не согласиться... - кивнула принцесса. - Однако, несмотря на это, за эти же девять месяцев никто из членов Серого клана так и не решился вам отомстить... Так?

   - Угу... - кивнул я. - Указующий Перст его величества - это не только я, но и воины Правой Руки. А их у нас вполне достаточно, чтобы в случае чего вытащить из тины всех тех, кого еще не перевешали, и вбить их в землю по самые ноздри. Поэтому, как мне кажется, их мечты о мести так и останутся мечтами...

   Во взгляде ее высочества промелькнуло что-то похожее на вину. Ее вину передо мной!!!

   - Увы, граф, вам действительно кажется: с тех пор, как в игру вступил мой отец, ситуация изменилась...