Законник. - Горъ Василий

   'Интересно, какова она будет на кошме?' - задержав взгляд на узеньких щиколотках девушки, подумал Алван. И почувствовал, как к его чреслам приливает кровь. - 'Норова не чувствуется. Совсем...'

   - Оставить эту, или привести кого-нибудь еще? - устав ждать решения вождя, негромко поинтересовался сын Шакрая.

   - Оставь... - усмехнулся Алван, продолжая любоваться непривычной красотой девушки. - Посмотрю, на что способны эти северянки...

   ...Почувствовав, что воин, стоявший за ее спиной, вышел из юрты, лайш-ири дернулась, чтобы прикрыть срам. И... тут же замерла. Видимо, сообразив, что такой жест может разозлить сидящего перед ней вождя.

   - Молодец... - усмехнулся Вождь Вождей. И, взглядом показав на чаши, стоящие на айнуре , спросил: - Выпьешь вина?

   - А почему бы и нет? - девушка пожала плечами. И, словно забыв, что только что стеснялась своей наготы, неторопливо подошла к айнуру и грациозно присела около тяжеленного бурдюка: - Вам налить?

   Несмотря на то, что девушка сидела на корточках со сдвинутыми коленями, Алвана захлестнула мутная волна желания. Рванув ворот рубахи, он хрипло втянул ноздрями воздух, и только потом сообразил, о чем именно спросила его северянка.

  - Налей...

   Удивительно, но мгновением спустя, вместо того, чтобы наброситься на протянувшую ему чашу девушку, он все еще сидел на своей кошме и смотрел на то, как она двигается. Ибо в движениях лайш-ири, разливающих вино по чашам, чувствовалась порода. Или годы вложенного в них труда. Девушка двигалась, как танцовщица -четкие, точные жесты. Потрясающая пластика. И ни капли страха перед будущим. Поэтому, дождавшись, пока она пригубит вина, Алван смирил бушующее в нем желание и хрипло поинтересовался:

   - Ты умеешь танцевать?

   - Да, Алван-берз... - грустно улыбнувшись каким-то своим мыслям, вздохнула девушка. - И не только танцевать...

   - Что тебе надо для того, чтобы показать мне, как ты двигаешься?

   Лайш-ири допила вино, аккуратно поставила чашу на айнур, дотронулась пальцем до огромного синяка на левой груди и криво усмехнулась:

   - Станцевать я могу и под свое пение. Только вот танец будет без души. Ведь для того, чтобы танцевать, нужно настроение...

   - Я могу разозлиться... - нахмурился Алван. И, увидев в глазах пленницы сочувствие, ошарашенно воскликнул: - Ты что, совсем меня не боишься?

   - Боюсь... - грациозно выпрямившись во весь рост и спокойно посмотрев ему в глаза, призналась девушка. - Только что это меняет? У меня был очень тяжелый день. Я потеряла кров, дядю и всю семью. Увы, вложить в танец душу я не смогу. А танец без души - это как сабля в руках юродивого: острая, но не пугает...

   Представив себе картинку, нарисованную лайш-ири, Алван усмехнулся:

   - Да... Пожалуй, ты права... Кстати, а почему я не вижу на твоем лице следов слез?

   - Как говорят у вас, ерзидов, 'слезами пал не затушить...'

   - Откуда ты знаешь наши поговорки? - искренне удивился Алван.

   - От отца... Он пришел в Степь тридцать лет тому назад. И до самой своей смерти торговал с родом Цхатаев... - договорив, девушка снова налила себе вина, отпила пару глотков, и, прислушавшись к себе, с вызовом посмотрела на Алвана:

   - Хорошее вино... Крепкое... Для настоящих мужчин...

   - Вот я его и пью... - почувствовав, что девушка готовится улечься на его кошму, сын Давтала снова ощутил желание. И, облизнув враз пересохшие губы, похлопал ладонью рядом со своим бедром, хрипло пробормотал: - Иди сюда, Адгеш-юли! И не бойся... Я...

   Договорить ему не удалось: шкура пардуса, закрывающая выход из юрты, отлетела в сторону, и перед глазами вождя возникло виноватое лицо Касыма:

  - Алван-берз? Тут... это... пришел тот белолицый лайши...

  - Что? - Вождь Вождей мгновенно забыл про девушку, опустившуюся перед ним на колени, и, подхватив саблю, оказался на ногах. - Где он?

  - Ждет у моей юрты, берз! - стараясь не смотреть на пленницу, буркнул шири. Потом помотал в воздухе связкой из человеческих ушей и возмущенно заявил: - Передал вот это... Говорит, в дар... И просит встречи.

  'Уши часовых с южной стены Ош-иштара. Отличный подарок...' - мысленно усмехнулся Алван-берз. И добавил, но уже вслух: - Зови его... И... забери мою Адгеш-юли - мне пока не до нее...

  ...Белолицый лайши вошел в Высокую юрту с таким видом, как будто общался с Вождями Вождей в день по нескольку раз. И, едва наметив поклон, опустился прямо на Зеленую кошму :

  - Субэдэ-бали с тобой, берз! Поздравляю с первой победой!

  - Благодарю тебя, воин... - справившись с раздражением от такой бесцеремонности ночного гостя, негромко ответил Алван. - Что привело тебя в мою юрту в час, когда Идэге-шо еще не начал торить тропу для Юлдуз-итирэ ?

  Лайши равнодушно пожал плечами:

  - С того момента, как ты услышал рык Дэзири-шо, Время ускорило свой бег. Тебя ждет Великая Слава, берз, и на пути к ней тебе будет не до звезд...

  ...Уверенность, с которой говорил белолицый, завораживала. Вглядываясь в его лицо и слушая спокойный, чуть хрипловатый голос, Алван то и дело ловил себя на мысли, что пытается разглядеть на его безбородом лице косой шрам от удара саблей .

   Шрама не было. Как и кустистых бровей, усов и окладистой бороды. Однако слова, которые срывались с уст северянина, не могли принадлежать никому, кроме Субэдэ-бали. Ибо показывали Путь. Вернее, не Путь, а едва заметную тропу, причудливо вьющуюся среди зарослей ядовитых колючек будущих междоусобиц. Рядом с бездонными зыбунами возможного недовольства алугов . Мимо пересохших колодцев веры ерзидов в реальность прихода к ним нового берза.

  И в них, в словах белолицего лайши, была мудрость. Та самая мудрость, которая могла сделать из него, Алвана, второго Атгиза Сотрясателя Земли.

   А еще северянин умел читать мысли. Ибо, рассказывая о скором будущем, умудрялся отвечать даже на те вопросы, которые Алван не собирался задавать!

   - Идти на Ларс-ойтэ пока рано. Да, ты видел знак, поданный Субэдэ-бали. Да, ты понял его правильно. Да, стены этого города поросли травой, а воины забыли, с какой стороны держать в руках мечи. Но твоя следующая битва будет не на севере, а на юге. В стойбище рядом с Сердцем Степи...

   'В Эрдэше ?' - мысленно спросил себя Алван, и тут же получил ответ:

   - Да, там. Ибо до тех пор, пока ты не найдешь пути к сердцу орс-алуга Шакраза, твои термены так и останутся ичитами ...

   'Путь к сердцу Шакраза не знает никто, кроме богов...' - Вождь Вождей угрюмо опустил взгляд к кошме. А мгновением позже поднял его обратно, услышав следующую фразу белолицего лайши:

   - Орс-алуг Шакраз мечтает о Власти. Власти не над народом ерзидов, а над всем Диенном. Степь, которая кажется тебе бескрайней, напоминает ему клетку. А тоненькая полоска гор, которые он когда-то видел с берега Лагитки , мнится зубами пардуса , посмевшего кинуть ему вызов. Брось Север к его ногам, и ты получишь свои термены...

   'Север? К его ногам? Как можно бросить то, чего еще нет?' - удивился Алван. И... вздрогнул, услышав ответ посланника Субэдэ-бали:

   - Для тебя, окропившего свои клинки кровью жителей Ош-иштара, Север начинается в Ларс-ойтэ. Для Шакраза Север гораздо ближе. На твоей Белой кошме, усыпанной взятыми в бою трофеями. Принеси ему в дар то, что взял в Ош-иштаре - и оно к тебе вернется, умножившись многократно...

   Увидев, что пальцы Алвара сжались на рукояти сабли, лайши едва заметно усмехнулся:

  - И не бойся потерять то, чего у тебя пока нет: власть, которая нужна тебе, совсем не в количестве коней, женщин и золота! А в чем она? В вере твоих воинов, берз! Поверь, через год-два побед эта вера станет несокрушимой. И отнять ее у тебя не сможет никто. Ни вожди других родов, ни орс-алуг! Ибо для этого им придется мчаться в атаку впереди твоих терменов, лезть на стены осажденных городов вместе с твоими воинами, и делить чашу с кумысом с теми, кто верит в твою удачу...

  'Да, о славе Атгиза Сотрясателя Земли мечтает не только орс-алуг Шакраз, но и вожди всех более-менее крупных родов ерзидов. Воинов у них гораздо больше, чем у меня...' - почти привыкнув разговаривать с белолицым без слов, мысленно пробормотал Алван. И совсем не удивился, услышав ответ на эту мысль:

  - Орс-алуг слишком стар. И прекрасно понимает, что славы Сотрясателя Земли ему не видать. Поддерживать вождей сильных родов ему не с руки: тот, кто почувствовал вкус власти, никогда не поделится ею с соперником. Ты - другое дело: вождь рода, о котором знают только соседи, человек, покажется Шакразу игральной костью, которую можно бросать так, как заблагорассудится. Поэтому если ты не сделаешь ни одной ошибки, он поддержит твою саблю, и все остальные вожди станут пылью у ног твоего коня. Не теряй время. Езжай. Ибо, как я тебе сказал, следующую победу тебе надо одержать на юге...

  ...Представлять себе Рокран-алада , ползающего в пыли у ног его коня, оказалось настолько приятно, что Алван на какое-то время забыл о своем госте. А когда вспомнил - белолицый уже стоял у выхода из юрты. И, небрежно положив руку на рукоять своего меча, с усмешкой смотрел на преградившего ему путь Касыма.