Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I - Юрий Александрович Лебедев

Какой фактор оказался решающим, какая соломинка «переломила хребет» коммунарскому икоровскому верблюду, я судить не берусь.

Как бы то ни было, коммуна распалась незадолго до отъезда Жоржа в Москву на учёбу в 1934 году, а он вышел из её членов гораздо раньше – как видно из справки, 1 августа 1933 года, через год после вступления в неё. Чем же он занимался всю вторую половину 1933 и первую половину 1934 года?

Поездка в Москву

К лету 1933 года энтузиазм неофита у Жоржа значительно остыл. Год работы в коммуне показал ему, что построение «еврейского рая» в ближайшей перспективе «здесь-и-сейчас» на этой земле вряд ли возможно. А отдать бо́льшую часть своей жизни борьбе с гнусом и грязью (в прямом и переносном смысле) для того, чтобы стать одним из

«тех евреев-пионеров, которым пришлось доказать миру, особенно советскому правительству, что они могут вписать свою страницу в великую летопись сельского хозяйства»[479]

на берегах Тунгуски, ему уже не казалось достойной целью.

Ему было уже почти 20 лет, и пора было окончательно определяться с выбором дальнейшего жизненного пути.

Возвращаться в Америку он не хотел (там мало что изменилось за год), да и его вера в то, что здесь всё-таки удастся воплотить «еврейскую мечту» с социалистическим лицом ещё не оставляла его. Но для этого ему самому нужно было стать более значимым и дееспособным участником борьбы за её осуществление.

Хватит откручивать ржавые болты на американской пилораме и протирать лампочки в фарах трактора, нужно заниматься более масштабными делами! Он ведь уже наполовину инженер-электротехник, а в колхозе нет электричества. Кто-то должен заняться техническим прогрессом?

А достигнуть этого можно было только одним путём – получить высшее образование и вернуться с новыми идеями и в новом качестве.

Встал вопрос – куда ехать учиться? К сожалению, в ближайшем крупном городе, Хабаровске, был только один ВУЗ – Дальневосточная высшая коммунистическая сельскохозяйственная школа – ДВКСХШ. Она была

«создана в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) от 21 сентября 1932 г. путем реорганизации Дальневосточного коммунистического университета (Далькомвуза) в Высшую коммунистическую сельскохозяйственную школу (ДВКСХШ) для подготовки "для колхозов, МТС, совхозов, политотделов МТС и совхозов и для районных партийных и советских организаций квалифицированных руководящих работников – организаторов социалистического земледелия". Начала свою деятельность с 1 января 1933 г.»[480]

Но становиться «организатором социалистического земледелия» Жорж, конечно, не хотел.

В СССР было несколько крупных технических ВУЗов, готовивших инженеров-электротехников, но все они были достаточно далеко от Биробиджана – в Свердловске, Челябинске, Томске. И Жорж не знал ни одного города страны, кроме Москвы, в котором был бы нужный ему институт. А в Москве он провёл несколько дней в начале июля прошлого года, и Москва ему понравилась. Учиться там он хотел. Туда и поехал:

03.07. Автограф Ж. А. Коваля из рукописи автобиографии 1939 года[481]

Эта собственноручная запись Жоржа является источником многочисленных ветвлений его альтерверса.

Прежде всего, Жорж не пишет, в какое именно учебное заведение он намеревался «поступить на учёбу» в 1933 году. Есть свидетельство Л. С. Соловьёвой о том, что он намеревался поступить в МГУ.[482] Но я думаю, что эта семейная легенда относится к очень «тоненькой» ветви альтерверса – не было в МГУ технических специальностей, привлекательных для молодого Жоржа. Скорее всего, эта легенда возникла много позже и использовалась в семье «для воспитательных целей» ☺.

Нет никаких признаков того, что, работая механиком в коммуне «Икор» и имея два курса Айовского Университета по электротехнической специальности, он вдруг «воспылал любовью к химии» и решил стать учёным-химиком (да и химиком-технологом в следующем году!), специалистом, совершенно не востребованным в то время в «Биро-Биджанском национальном районе»,[483] где жили его отец, мать и братья.

Более того, это противоречит и тому образу энтузиаста-строителя «страны еврейской Утопии», который он воплощал, работая в коммуне. Но в следующем году Жорж всё-таки стал студентом химического ВУЗа. В связи с этим обосновано возникает вопрос о том, кто же в 1934 году отговорил его становиться электротехником и дал такой аргументированный совет учиться на химика, что Жорж последовал ему вопреки своему стремлению стать электротехником. Отложим пока обсуждение этого вопроса и вернёмся к нему при описании студенческой жизни Жоржа.

Что касается «опоздания на приём», то это действительно могло быть, если он ехал в какой-то определённый ВУЗ, а не для того, чтобы стать студентом любой ценой и покинуть суровый край ради «красивой московской жизни».

Дело в том, что в 1933 году каждый ВУЗ сам определял сроки приёма документов и, при желании, в Москве можно было найти какой-то, условно говоря, «кулинарный техникум», в котором и пристроиться на несколько лет.

Общие сроки проведения приема в ВУЗы были установлены только три года спустя в «Постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) о работе высших учебных заведений и о руководстве высшей школой. 23.6.1936 г». В этом Постановлении за подписью В. Молотова и И. Сталина предписывалось:

«Во изменение существующей практики, когда каждое высшее учебное заведение устанавливает свои сроки приема, установить следующие единые сроки приема во все высшие учебные заведения Союза ССР: прием заявлений о поступлении в высшие учебные заведения производится с 20 июня до 1 августа, приемные испытания – с 1 по 20 августа, зачисление в число студентов – с 21 по 25 августа. Прием в другие сроки запретить.».[484]

Но Жорж не искал «тёпленького местечка» и вернулся в Биробиджан.

Ещё одна важная информация содержится во фразе «работал год в городе Биробиджане». Она подтверждает дату выхода Жоржа из состава коммуны «Икор», указанную в справке о его работе в коммуне – до 1 августа 1933 года. Но порождает новые вопросы.

Дело в том, что следующим официально подтверждённым местом работы Жоржа является «должность» дранокола на строительстве Веткомбината в Биробиджане с 1 января 1934 года:

03.08. Справка о работе драноколом.[485]

Тщательный поиск в интернете показал, что само название этой должности сохранилось в современном информационном поле только благодаря тому, что её в своё время исполнял в «Икоре» Жорж! Все упоминания этого слова связаны с ним. При этом только в одной публикации разъяснено, в чём же суть этой профессии:

«был драноколом (готовил дранку для строящихся домов)»[486].

Для тех, кто никогда не видел типичных деревенских домов