Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I - Юрий Александрович Лебедев

Во фразе о достижениях Биробиджана, которые «всех уже удовлетворили всерьез и надолго» явно чувствуется злая ирония.

Да и политическая атмосфера постепенно прояснялась. Вот что говорит об отношении к социализму и коммунизму в условиях «Нового курса» Рузвельта и вице-президента Уоллеса историк Егор Яковлев:

«Уоллес это был человеком абсолютно пацифистским и основная его идея – это конвергенция американского образа жизни и советского, потому что экономическая политика Рузвельта это была политика серьёзного вмешательства государства, это социальные гарантии обескровленному, обездоленному, несчастному населению, которое было измордовано событиями мирового кризиса…».[458]

Третий фактор

Теперь немного о «третьей причине». Конечно, для читателя этой книги не будет удивительным, если я скажу, что этой причиной был вечный «еврейский вопрос» ☺.

Вот как видит ситуацию Елена Марундик:

«В 31 году началось переселение иностранцев, которые на берегу реки Тунгуски начали по проекту Кунца[459] строить агрогород. Это примерно в 7 км от Икора, их объединили в одну коммуну Икор-Соцгородок. Единственный еврейский кибуц вне территории Израиля. В 1934 проект Кунца прикрыли…».[460]

И понятно, почему – ведь евреи создавали не «советский колхоз», а именно «еврейский кибуц»! То есть то, о чём мечтал молодой Жорж в Америке, когда говорил своему школьному приятелю Лефко, что «в России существует еврейская Утопия» и он с семьёй поедет туда строить новую жизнь для евреев».[461]

Это подтверждают и семейные предания:

«Ехали ведь они строить коммуну «Икор»! И цель какая была – наладить жизнь для евреев со всего мира! Туда ведь приехали и из Америки, там были испанцы, там были из Греции, из Аргентины… И ведь создали они коммуну!».[462]

Поскольку большинство коммунаров были людьми молодыми, возникла проблема – как сочетать материнство с работой? Проблему решили быстро – создали детский сад:

03.04. Детский сад Соцгородка.[463] 03.05. Детский сад колхоза ИКОР.[464]

Через 15 лет после «прикрытия» коммуны, в 1949 году, доклад экспедиции ИКОРа 1929 года, на основе которого проходила организация «еврейского кибуца», ««компетентные» органы СССР оценят его как шпионский».[465]

И в этом была своя логика. Если определение «шпионский» считать идеологическим клише того времени, которым клеймилось все «вредное», и заменить его на характеристику «чуждый», то всё встаёт на свои места. Идея коммуны (в данном случае в форме еврейского кибуца), в отличие от идеи колхоза, является идеей обобществления не только собственности, но и социального бытия. Но для такого обобществления исходный «человеческий материал» должен быть достаточно однородным и по имущественному, и по мировоззренческому критериям.

Контингент евреев-переселенцев в ЕАО в целом вполне удовлетворял этим требованиям. Что же касается коренного местного населения (и, тем более, населения страны в целом, о чём «компетентные органы» в 1949 году прекрасно знали), то его характеристика достаточно точно выражена зорким и приметливым русским писателем В. Успенским:

«Советская власть всем дала возможность трудиться, а уж как ты эти возможности используешь, это твое дело. Всегда обнаружится изрядное количество людей безответственных, равнодушных, ленивых, привыкших существовать на авось, не думая о завтрашнем дне. Перекантуются как-нибудь на подхвате, за счет куска с богатого стола. Эти люди неисправимы и неистребимы, они были, есть и будут, и чем зажиточней общество, тем таких бездельников (в разной форме) становится больше. Уже в шестидесятых годах было подсчитано и опубликовано, что восемьдесят процентов всех дел в нашей стране осуществляют двадцать процентов работников, из них примерно половина – представители умственного труда. И лишь двадцать процентов дел со скрипом осуществляют остальные восемьдесят процентов трудоспособного населения. А вот потребляют и те, и другие практически одинаково!»[466]

Не акцентируя внимания на точность приведённых статистических данных (в разных регионах огромной страны они могли значительно отличаться), из этой характеристики в целом очевидно, что идея «коммуны-кибуца» при таких условиях была чуждой и народу, и власти.

Но в данном случае для определения «шпионский» у «органов» было и другое, близкое им по духу обоснование. В 1949 году США уже относились к нашим политическим и военным противникам. Поэтому экспедиция Кунца в атмосфере расцветшего антиамериканизма расценивалась как американская «разведка местности». К тому же не исключалось, что результаты её работы были переданы в своё время и Японии, которая учла их при планировании своего поведения на границе с СССР. Вряд ли это было так, но Япония сыграла существенную роль в срыве биробиджанского проекта как «советской обетованной земли» для евреев.

Дело в том, что в том же 1934 году, когда была создана Еврейская Автономная Область, в Японии был разработан «План «Фугу»», согласно которому в Маньчжурии, на другом берегу Амура, также предполагалось создать еврейскую автономию «Израиль в Азии»!

«Этот план…предусматривал расселение в Маньчжурии (Маньчжоу-Го) сначала 18–50 тысяч евреев (преимущественно немецких); впоследствии планировалось разместить 600 тысяч или миллион евреев…

Несомненно, данный план был противопоставлением еврейской автономии в СССР на Дальнем Востоке… Вероятно, что японцы замышляли и такой расчёт, что евреи ЕАО и евреи Маньчжурии стали бы стремиться к объединению, и что это можно было использовать в вероятной войне с Советским Союзом».[467]

В результате, как пишет В. Д. Успенский,

«Поразмыслив, Иосиф Виссарионович пришёл к выводу: существование двух еврейских республик (или областей) выгоды нам не принесет. Это опасно. Со временем они могут потребовать слияния, отделения. И вообще, взаимопроникновение у евреев с трудом поддается контролю, связи у них прочны и незримы. Они, как невидимые частицы, пробивают любые преграды, образуя отверстия в любой пленке. Тут тебе и шпионаж, и контрабанда, и утечка ценностей – целый букет непредвиденных последствий. Рассудив таким образом, Иосиф Виссарионович перестал заботиться о дальнейшем заселении Биробиджана».[468]

Опять-таки, высказанные автором от лица Сталина опасения о возможном шпионстве и контрабандистских намерениях еврейских переселенцев в Биробиджан относятся, как я полагаю, к практически невесомым ветвям альтерверса, однако японский план был реально утверждён в 1938 году.

Действовал он, правда, недолго, и был фактически свёрнут в 1940 году после подписания Японией Берлинского пакта с фашистскими режимами Германии и Италии. Действительности, в которых, по описанию некоторых позднейших толкователей,

«…возле русского Дальнего Востока возник бы поистине бронированный кулак